Несмотря на последние события, связанные с многочисленными актами насилия, которые осуществляют молодые люди, у меня сложилось устойчивое убеждение, что «градус агрессивности» молодежи в переломную эпоху 1980—1990-х был выше. Тревога и нестабильность ожесточили тогда всех, и молодежь — не исключение. Сейчас агрессия по-прежнему велика у самых разных групп, но я бы смотрела на статистику преступлений, а не на публикации в СМИ. Могу предположить, что и агрессия поменяла формы: на смену дворовым войнам и бригадам пришло насилие в Сети (образец подобного рода насилия — обещание «наказать» Олега Кашина).
По нашим подсчетам, 20% молодежи не ориентированы на образование, карьеру и другие достижения. Среди них есть хорошие работяги, но все же риск маргинализации, а также возникновения «классовой ненависти» здесь очень высок. Об этом надо все время помнить. Причем не только осуществляя программы помощи подросткам, оказавшимся в трудной ситуации, но и пропагандируя позитивный образ «синего воротничка», создавая условия для нормальной жизни тех, кто не намерен обязательно ползти вверх по офисной карьерной лестнице.
Для другой части молодежи возможен иной путь. Речь идет, конечно же, о модернизации. Хотя движущую силу или опору нынешнего курса модернизации вообще сложно выявить. Кто эти люди? Предприниматели или чиновники нового поколения? Изобретатели или «русский средний класс»? Социологи дают неоднозначные оценки способности этих групп совершить технологический прорыв. Однако я бы не лишала молодежь способности быть драйвером инноваций: продвинутые группы молодежи могут и по сути уже являются благодарной средой, в которой охотно приживаются разного рода новшества. Таковых — любителей ультранового — среди молодежи не меньше 20%, их последователей еще процентов 20.
С другой стороны, осваивать инновации и творить их — разные роли. Но убеждена, что среди молодых есть и те, кто способен создавать вектор нового. Прежде всего это те, кто работает в «цифровом мире», — стартаперы в интернет-бизнесе, работники социальных медиа, создатели контента. Современные мировые инновации рождаются именно в этой сфере. И тут молодые россияне с лихвой обогнали старших. В других областях молодежь пока инновационно проявляет себя в меньшей степени. Тому много причин: страх перед открытием бизнеса, лояльность и спокойствие нового поколения, да и вообще старшим не всегда понятны новшества молодых.
Мы строили много типологий и сегментаций молодежи (по карьерным стратегиям, по стилям жизни, по лояльности к власти). И в очередной раз поняли одно. Среди молодежи, как и среди населения, существуют три группы: продвинутые (до 30%), «новые бедные» (до 25%) и основная масса («нормальная молодежь»). Внутри они могут уже делиться на подгруппы по самым разным признакам.
Социальное расслоение очень значительно, и в последние годы оно только растет. Я часто называю эту генерацию «поколением неравных» — в школе они слишком рано и очень четко видят материальные различия между семьями, а телевидение и гламурная пресса показывают им мир богатых и мир «обычных» людей. Основное различие — материальное, хотя лет так до 25 оно может сглаживаться за счет принадлежности к одной тусовке, субкультуре, сообществу по интересам. Стилевое разнообразие в таком возрасте очень важно.
Мировоззренческие различия связаны, на мой взгляд, с тремя факторами: карьера, политика, Интернет vs телевидение. Именно по отношению к этим сюжетам можно определить самые разные группы: продвинутые и нормальные (карьера), лояльные, нейтральные и нелояльные (политика), активные интернетчики, обычные интернетчики и — еще есть такие среди молодежи — неинтернетчики.
Несколько лет назад стало заметным «возвращение молодежи в государство». Большую часть поколения оно по крайней мере не раздражает, а чаще всего вызывает симпатии (уровень доверия тандему среди 18—25-летних выше, чем по населению в целом). Значительная часть молодых хотела бы работать на государство, а не создавать свой бизнес или работать в частной компании (от 20 до 50%, в зависимости от степени решимости). Все эти тренды вызывают непонимание либерального среднего поколения и созвучны патернализму старших.
Так что большинство из тех молодых, которые все-таки придут на выборы 2011—2012 годов, будут голосовать за партию власти. Правда, без обновления своего бренда «Единая Россия» рискует потерять в регионах свои высокие «молодые проценты», которые сейчас она имеет прежде всего по причине отсутствия у молодых желания менять статус-кво.
Конечно, мы хотели бы видеть в молодежи верность идеалам 1960-х или эпохи перестройки — свобода, независимость, демократия, оппозиция режиму. Но они другие, поскольку время иное. Я бы не стала винить их в этом. Это общая тенденция — примерно то же мы видим в США и Европе. Поколение «Игрек» — государевы люди…
