Мегаломания — давняя беда России, наследницы СССР. Мы все делаем по-крупному. Что, собственно, и омрачало в свое время радость от Сочи-2014 и что при всех положительных эмоциях по поводу чемпионата мира по футболу-2018 заставляет задуматься о цене вопроса. И как тут не задуматься: у нас ведь еще немало крупных проектов, а масштабы откатов таковы, что начинания всякий раз дорожают. Нет никаких сомнений, что и на широко объявленной начальниками гонке вооружений наши люди смогут неплохо заработать. Только вот что на выходе произойдет с экономикой страны?
Политическое руководство всегда отличалось любовью к масштабу, правда, за счет нужд рядовых граждан — одна индустриализация, осуществленная в том числе благодаря дешевой рабочей силе и фактическому ограблению деревни, чего стоила! В послевоенные годы страна, пережившая по-настоящему голодные времена, не скупилась на дорогостоящие символические акты. Например, строительство сталинских высоток: любовь товарища Сталина к куполам и шпилям удорожала и без того недешевые архитектурные проекты. В последующие годы символом неэффективности расходов стал БАМ. Вместо коммунизма наступила Олимпиада-80, цена которой даже Брежневу представлялась высоковатой. Афганская война и гонка вооружений подорвали силы империи, и восстановить их уже никакая перестройка не могла. Рухнул мегаломанический режим, распалось государство больших эффектных, но неэффективных проектов. А как говорил в 1990-е годы один экономист, страна после развала представляла собой огромное пространство, посреди которого стоял Северомуйский тоннель, по одну сторону которого строились подводные лодки, а по другую сторону, за многие тысячи километров, они резались на металлолом.
Но может ли Россия, такая большая с географической точки зрения, обойтись без крупных проектов? Наверное, нет. Хотя бы потому, что Российская Федерация так и осталась страной без равномерного пространственного развития, территорией без инфраструктуры и с туалетами во дворах, без дорог и с многочисленными медвежьими углами. Конечно, инфраструктурные проекты ей бы не помешали. Но почти все они почему-то не дают запланированного эффекта — от строительства дорог до национальных проектов. И почему-то всеми этими начинаниями занимаются или государство напрямую, или аффилированные с ним квазичастные компании. Называется это дело частно-государственным партнерством. Результат, деликатно выражаясь, неочевиден.
Большие проекты осуществлялись нашей Родиной либо на голом энтузиазме (см. «Время, вперед!» Валентина Катаева), либо с использованием труда заключенных, либо «за интерес» серьезных дяденек в пиджаках и галстуках. Ключевая фраза, которая была сказана по этому поводу, принадлежала помощнику президента по экономическим вопросам Аркадию Дворковичу: «Ура! Победа! Столько всего полезного сможем сделать для наших детей! И медицина, и дороги… И давайте без откатов!» Вот в этом крике души — «Давайте без откатов!» — зарыта собака всей мегаломании по-русски.
А вторая фраза, которая многое, если не все, объясняет, была произнесена Владимиром Путиным: «Не исключаю, что господин Абрамович поможет в подготовке к ЧМ. Пусть раскошелится — не убудет. У него много денег». То есть государство «нагнет» крупный бизнес, в деятельности которого, правда, никогда нельзя понять, где начинаются интересы владельцев и заканчиваются интересы чиновников. ВТБ построит стадион «Динамо», ЛУКОЙЛ — «Спартак». Так и выйдем на цифру, озвученную Путиным, — 10 миллиардов долларов за чемпионат.
Это если без откатов. И без учета меняющейся ситуации — русские проекты имеют свойство дорожать год от года.
ОПРОС
Как вы думаете, насколько увеличится цена чемпионата мира-2018 за восемь лет?
— останется прежней — увеличится в два раза— больше чем в два раза — да кто их (деньги) считает
