Накануне визита Медведева в Польшу, 26 ноября, Госдума приняла (впервые!) заявление с ясной оценкой катынского преступления. Передана еще одна порция томов «Катынского дела». Сам президент в ходе визита подтвердил, что все оставшиеся вопросы, связанные с Катынью, будут прояснены до конца — и я абсолютно верю в искренность его намерений.

Все это, бесспорно, повод для оптимизма. Почему осторожного?

Да потому, что вопрос не только в том, что сделано, но и как сделано.

А как гласит известное присловье, со времен Суворова все в России делается через Альпы…

Вот и здесь: вместо того чтобы дать преступлению юридическую оценку и нормальным правовым путем установить виновных, дается оценка политическая, которая может быть пересмотрена при смене парламентского большинства. Конечно, в России смена этого большинства в ближайшем будущем не просматривается, но кто знает? У нас и зима каждый год наступает внезапно…

Думаю, что и президент Медведев предпочел бы юридическую оценку. Но на протяжении последнего десятилетия у нас строили не правовое государство, а вертикаль власти, вовсе не разделенную на какие бы то ни было ветви. Поэтому вместо правовых путей остается использовать административные — жизнеспособность в вертикальном обществе сохраняет только исполнительная власть.

И вот президент Медведев говорит польским журналистам о вине Сталина, а те недоумевают: «Скажите, господин президент, а почему же ваш уполномоченный при Европейском суде пишет, что виновны «определенные должностные лица из руководства НКВД, превысившие полномочия»?»

И я вполне верю, что президент Медведев искренен, отвечая: «Честно говоря, я даже не очень понимаю, о какой позиции вы говорите, что это за позиция и кто ее выражал».

А эту позицию выразила Главная военная прокуратура, и г-н Матюшкин исправно по сей день докладывает ее Страсбургскому суду.

И не к г-ну Матюшкину должны быть главные претензии — он излагает «юридическую оценку», которую сформулировала ГВП. Тут вопрос о профессиональной пригодности работников прокуратуры. Если юридическая оценка разминулась с общеизвестными фактами — что-то в этой консерватории не так…

Да, материалы расследования постепенно передаются польской стороне, но до сих пор переданы не все, а станут ли доступны общественности, и вовсе неясно. Кстати, до сих пор реально из материалов дела ничего рассекречено не было — пока переданы только тома с отметкой «ДСП», которые к секретности никакого отношения не имеют.

И потому надежда на решение катынского вопроса остается надеждой, увы, не превращаясь в уверенность.