В день назначения нового мэра Москвы с подачи «Архнадзора» была заморожена реставрация здания театра на Большой Никитской. В усадьбе Шаховских—Глебовых—Стрешневых, чей запутанный статус памятника архитектуры стал яблоком раздора театра и краеведов, «Геликон-опера» начинала свою работу 20 лет назад. Несколько сезонов спектакли идут во временном помещении на Новом Арбате, 11. Согласование проекта «реставрации с приспособлением» велось на бумаге много лет. Работа началась не так давно, но на стройку уже потрачено пятьсот миллионов рублей из запланированных полутора миллиардов двухсот миллионов.
Сегодня здание стоит в лесах — подписанные лужковским правительством бумаги, подтверждающие строительство здания для театра и прописывающие сроки работ, словно утратили свою силу. Для возобновления или прекращения строительства нужно решение нового мэра. Координатор «Архнадзора» Рустам Рахматуллин излагал свою точку зрения на проблему в интервью «Новой» (см. № 111), сегодня даем слово худруку «Геликона» Дмитрию Бертману.
Художник сегодня в первую, вторую и третью очередь решает вопросы имущественные и хозяйственные и только потом вопросы художественные. Событиями культурных полос газет стали имущественные споры, а не спектакли. И при этом все ищут национальную идею страны, хотя она давно найдена. Русское искусство — свободно конвертируемый продукт. Когда в книжных магазинах мира видишь книги Улицкой на всех языках, а на афише «Метрополитен опера» или «Ковент-Гардена» русские имена, охватывает гордость. Это — козырная карта государства.
Я не люблю драться, я люблю работать. Однако во мне развивается мышца долготерпения, поскольку я борюсь за то, чего театр «Геликон» достоин.
Мы в этом здании 20 лет, и все эти годы театр фактически спасал усадьбу, поддерживал ее существование, когда в дворовых флигелях жили в коммунальных квартирах люди, десятки фирм и даже какой-то наркопритон, о чем я неоднократно писал в прокуратуру. На меня неоднократно, в том числе с оружием, нападали. Никого это не заинтересовало, никто не пришел на помощь.
Когда слышу, что я вандал, мне становится страшно, потому что все эти годы я занимался больше сохранением здания, чем спектаклями. Театр сам инициировал обращение в Москомнаследие для уточнения статуса памятника. Хотя театр — не собственник, а пользователь, и строительство ведет не театр, а правительство Москвы.
Наше здание внутри — сталинская архитектура, первый этаж в ракушечнике, внутри гипсовые колонны, гипсовые капители с серпом и молотом. Посмотрите фильм «Галина Брежнева», две серии которого снимались в наших стенах.
В решении об остановке строительства принимали участие Юрий Росляк и Владимир Ресин, которые много лет помогали театру, подписывали разрешительные документы и вели наш проект реставрации с приспособлением. Год от года сроки сдачи менялись. Открывались здания других театров, мы оставались в листе ожидания. И вдруг поезд сняли с рельс. Это было сделано под напором «Архнадзора». Идея «Архнадзора» — сохранение культурного наследия — звучит очень благородно. Если бы мне предложили вступить в такую организацию, я как коренной москвич с удовольствием бы вступил. Не раз и не два я подписывал письма против сносов и выходил к сносимым домам в знак протеста. В случае с нашим зданием подчеркиваю еще раз: здание «Геликон-оперы» не является полностью памятником. В нашей реставрации фасад здания сохраняется. Его начинка приспосабливается под нужды театра, как она приспосабливалась под текущие нужды на протяжении столетий.
Отстаивая театр, я начинаю умертвляться как режиссер. Вместо репетиционного зала я иду на пресс-конференцию и по кабинетам чиновников. Я месяц отработал в Шведском королевском театре, и за этот месяц 18 раз летал в Москву. Заканчивал в шесть репетицию, летел ночными рейсами через Мадрид и Рим, чтобы в 9 утра быть на совещании в правительстве Москвы. И сколько раз прилетал — а совещание было отменено.
За последние несколько лет у меня были предложения возглавить театры за границей. Однако я их даже не рассматривал. За мной — 450 человек, люди, с которыми прожито 20 лет. Когда я вижу глаза Ларисы Костюк и Наташи Загоринской, наших солисток, куда я уеду? А чиновники, от которых зависит судьба театра, рекомендуют мне это сделать. «Всем проще», — говорят они. Им — в первую очередь.
Мнение историков, архитекторов, инженеров, согласовывавших наш проект, оказалось нулевым перед мнением краеведов. Глава «Архнадзора» Рустам Рахматуллин не умеет читать чертежи, и сам об этом говорит. Как можно судить о проекте в таком случае?
Активисты «Архнадзора», как правило, — люди искренние. Другое дело, как этих людей используют. Им давали большие эфиры, они говорили часами о градостроительных проблемах Москвы, обеспечивая общественную поддержку тем, кто готовился снять Лужкова. Их интенция была использована властью в своих целях. «Архнадзор» предлагает нам подумать о проведении строительных работ для «Геликона» на месте «Славянского базара» на Никольской улице и кинотеатра «Форум» на Садовой. Я вижу за этим предложением только просьбу освободить адрес по Большой Никитской.
Возобновить наше строительство может только новый мэр. Печально, что законодательство и официальные договоренности не действуют вплоть до особого распоряжения главного смотрящего.
