Странная ситуация: весь прошлый год президент набирал обороты, все активнее входя в роль настоящего главы государства. К августу-сентябрю стало казаться, что демократические иллюзии, связанные с ним, — вовсе не иллюзии, а вполне оправданные надежды. Развязка истории с Химкинским лесом несколько погасила энтузиазм «оттепельщиков», но неожиданно отчетливые заявления Дмитрия Медведева по поводу презумпции невиновности в процессе Ходорковского—Лебедева, партийно-политической конкуренции и цензуры на телевидении в разговоре с начальниками телеканалов эти самые надежды возродили. Более того, казалось, что тандем дал заметную трещину.
Однако последующие события качнули настроения рефлексирующего класса российского общества в противоположную сторону: Медведев никак не отреагировал на дикий, с точки зрения юридической и с точки зрения имиджа России, ее общественного и инвестиционного климата, приговор по «делу ЮКОСа». Промолчал и тогда, когда милиция и суд устроили мини-Белоруссию в последний день старого года, арестовав видных деятелей оппозиции вообще без всяких на то причин.
Концовка года была провалена. Год закончился без президента. Возможно, мы вступили в новую реальность, разрушающую все надежды и иллюзии.
Можно говорить о том, что не царское это дело — реагировать на решения судей и правоохранителей. Суд ведь у нас независимый. Но даже если допустить, что судья Виктор Данилкин и в самом деле был независим от мнения, например, Владимира Путина и/или вышестоящих судебных инстанций, то надо признать, что он оказался независим и от юридической логики, и от здравого смысла. К тому же исход дела Ходорковского — надо называть вещи своими именами — определил отношение к России со стороны ее партнеров из цивилизованного мира на годы вперед. Не говоря уже о том, что с «тактико-техническими» характеристиками приговора соотносили свои личные жизненные стратегии ровно те люди, которые могли бы составить потенциальную социальную опору Медведева-политика и костяк его электората, поддерживающего идеи модернизации.
А уж демонстративно противозаконный арест Бориса Немцова и его коллег заслуживал того, чтобы упомянуть о нем в «Твиттере» уж ничуть не меньше, чем червяк в тарелке губернатора Зеленина или даже, страшно сказать, победа российской «молодежки» на чемпионате мира по хоккею.
Тем не менее Медведев промолчал. По обоим поводам. Вряд ли он мог затронуть деликатные сюжеты в новогоднем телеобращении к россиянам, записывавшемся 28 декабря, — формат не тот, это ведь по сути дела тост за все хорошее. Есть десятки иных способов определить свою позицию. Но президент не счел необходимым поговорить на эти темы даже в «Твиттере». Строительство олимпийских объектов в Сочи, официозное празднование Рождества, перестановки с места на место генералов, виртуальное общение со Шварценеггером помешали ему заняться важными содержательными вопросами, волнующими, безусловно, не все российское общество, тем более находящееся в новогодней коме, а передовой класс. Вероятно, этот самый класс не нужен политическому руководству страны, не нужен России, не заслуживает того, чтобы с ним разговаривали…
Идя ноздря в ноздрю с Владимиром Путиным, создавая иллюзию не стилистических, а уже содержательных противоречий, показывая себя президентом, в конце прошлого и в начале этого года глава государства словно бы самоустранился, взял тайм-аут.
И потому получается так, что в личном зачете премьер-министр его переигрывает. «Исчезновение» президента на рубеже десятилетий — серьезная заявка на поражение. И на крушение надежд тех, кто просто хотел нормальных условий для жизни в нормальной России. Не имперской и России для русских, не квазисоветской и управляемой вручную. А в такой стране, какой ее видят россияне, устремляющиеся в иные государства, чтобы работать и отдыхать в комфортных и дружелюбных обстоятельствах. Почему-то там российский народ — креативный и успешный. А здесь он не отличается ни инициативностью, ни какими-либо заметными достижениями. Между тем Медведев мог бы стать президентом тех, кто хотел бы стать активным, успешным и креативным именно здесь, а не там.
Впрочем, шанс на это еще есть. Хотя бы потому, что, наверное, Медведеву не хочется разделить судьбу одного известного персонажа Владимира Набокова. Помните, в «Лужине»: «Александр Иванович! Александр Иванович?» — заревело несколько голосов. Но никакого Александра Ивановича не было».
