СюжетыКультура

Не пришла ли пора заняться музыкой?

Казань может составить конкуренцию Перми и Екатеринбургу

Этот материал вышел в номере № 17 от 16 февраля 2011 года
Читать
Казань, даже засыпанная устрашающе толстым слоем снега, производит чарующее впечатление. Жизнь бьет ключом, люди на улицах оживлены и деловиты, молодежь, как полагается, чередует в своих внешних проявлениях шумную радость и эпатирующую...

Казань, даже засыпанная устрашающе толстым слоем снега, производит чарующее впечатление. Жизнь бьет ключом, люди на улицах оживлены и деловиты, молодежь, как полагается, чередует в своих внешних проявлениях шумную радость и эпатирующую резкость. В Казани, где русские и татары живут вместе вот уже четыре века, проблемы межэтнической и межконфессиональной розни нет. Даже остатков насильственной русификации времен Ивана Грозного и ответной реакции татарского населения не осталось и в подсознании. Русский язык в Казани показался мне даже более интеллигентным, чем современный московский выговор, и на нем говорят практически все. Возведенная недавно в Кремле как знак мирного сосуществования двух религий мечеть Кул-Шариф о восьми минаретах блещет роскошью и парадностью как истинно столичный предмет гордости. Кремлевский Благовещенский собор восстановлен и обустроен внутри с такой щедростью и таким вкусом, какие встречаются отнюдь не во всех московских «регенерируемых» храмах. Вообще Казань позиционирует себя как столица, как метрополия, и эта столичность чувствуется по многим статьям. А как насчет столичности в музыкальной жизни?

Главной театрально-музыкальной достопримечательностью Казани считается Международный оперный фестиваль имени Ф.И. Шаляпина, который вот уже в двадцать девятый раз проходит с конца января в течение двух недель (день рождения уроженца Казани Шаляпина — 13 февраля). Он проходит в Татарском театре оперы и балета имени Мусы Джалиля, который красиво расположился на площади Свободы частью еще одного столичного ансамбля.

Директор фестиваля, который и придумал этот фестиваль в 1982 году, и нашел для него его нынешнюю форму, — директор театра Рауфаль Мухаметзянов. Его смело можно было бы назвать «эффективным менеджером», если бы вытравить из этого определения тоталитаристский дух. Потому что Мухаметзянов действительно стал лучшим российским менеджером в области культуры в 2004 году. Он придумал сократить число спектаклей в театре до 10—12 в месяц, благодаря чему посещаемость скакнула до рекордных 95%. Он придумал перевести оперную труппу на контрактную основу, благодаря чему все без исключения исполнители главных партий «вербуются» среди певцов-лидеров из России, ближнего и дальнего зарубежья. Он придумал проводить ежегодные долгие гастроли оперной и балетной трупп, которые дают театру возможность успешнее решать финансовые проблемы.

Все это выглядит отличной менеджерской концепцией. Но если вернуться к искусству? Из семи спектаклей нынешнего фестиваля я отсмотрел четыре, в том числе обе премьеры сезона. И что же увидел и услышал?

Сначала о втором, слышимом компоненте оперного спектакля. В театре хороший, сыгранный оркестр (главный дирижер — Ренат Салаватов), профессиональный, грамотный хор (главный хормейстер — Любовь Дразнина). В подавляющем большинстве все приглашенные солисты (из Москвы и Киева, Минска и Санкт-Петербурга, Вильнюса и Бухареста) владеют стилем в пределах санитарной нормы и сценичны. Не беда, если случались отдельные неудачи по ходу дела — прехорошенькая курсистка Виолетта в «Травиате» не взяла пресловутый ми-бемоль, у киллера Спарафучиле в «Риголетто» не оказалось в распоряжении убойных низких нот, которые полагаются ему по профессии, а у статного тореро Эскамильо в «Кармен» переезды из регистра в регистр сопровождались нервными срывами — такое случается и с великими, и не надо тут судить строго. Зато насторожило, что ни один из дирижеров не предложил, как бы это сказать помягче, собственной музыкальной концепции. А если сказать грубо — истинной музыки в спектаклях не было и в помине. Затрепанная, заурядная «Кармен» и банально-пыльный «Риголетто» (дирижер — Милош Крейчи из Чехии), заунывная «Травиата» (дирижер — Алла Москаленко из Украины) и пошловатая «Лючия ди Ламмермур» (дирижер — Ренат Салаватов) — вот что предложил нам фестиваль.

Что же касается режиссуры, то тут дело обстояло покруче. Все-таки оркестр-то играл слаженно, а хор пел стройно. А по театральной части бессовестно нагромождались жуть на жуть. Пышноусый Георгий Ковтун (по второй профессии балетмейстер) наваял в «Кармен» такие веерно-вуальные подтанцовки, такие знойно-каблучные приколы, что в глазах потемнело. А прикиды от Анны Нежной отличались изощренным дурновкусием: к примеру, матерая шлюха Кармен в горах щеголяла натуральной рыжей лисой, словно мерилась с Людоедкой Эллочкой. Какая там идея женского достоинства, о чем вы?

Михаил Панджавидзе, работавший в Большом театре, а ныне ставший главным режиссером Минской оперы, был представлен двумя творениями — «Риголетто» и «Лючией ди Ламмермур». Первый спектакль — для богатых, парафраз фильма Дзеффирелли, много пудов непрожеванного итальянского Возрождения и мало забот о смысле. Второй спектакль — для бедных, тут дело происходит в западной метрополии, народ тусуется в офисных прикидах и в джинсе. Толку тоже мало: мыльная опера не рифмуется с музыкой Верди. В «Травиате» неведомо откуда взявшаяся режиссерша-француженка Жаннет Астер проявила максимум скромности в разделке трагедии, но до психологии персонажей докапываться тоже не стала. А без образов какое искусство? Получается хороший шоу-бизнес без оглядки на какие-то там высокие материи. Ощущается сознательная ориентация, если пользоваться голливудскими схемами, на продукт класса «С», не выше. Вот только некоторые певцы не сдавались. Катажина Мацкевич — Микаэла в «Кармен» излучала такую силу духа, что вся мишура спектакля на время теряла свою устрашающую силу. Витаутас Юозапайтис и Сусанна Чахоян в «Риголетто» прорвались сквозь безмозглую костюмность и убедили в том, что между этим одержимым отцом и этой хрупкой дочерью есть «тонкие, мучительные связи». А кто заставил содрогнуться, так это Чингиз Аюшеев в «Лючии» — его Эдгар примчался на свидание с любимой с изнуряющей страстью, с гнетущим ощущением безнадежности. Его голос переполнялся мощной эмоцией, и эта предельная самоотдача заставляла вспомнить сегодняшнего лидера мировой сцены — мексиканца Роландо Вильясона с его несравненными лирическими перехлестами.

Осознание системы ценностей, исповедуемой в этих спектаклях, позволяет понять и успех Татарской оперы на гастролях в Европе: там накопилось достаточно людей, которые смертельно ненавидят современный театр, каким бы он ни был, и ну просто обожают концерты в костюмах. Валом валят на такое и хлопают звонко. Но только достойно ли столичного театра делать деньги на чужой эстетической дремучести? Концепция гастролей, разработанная в 90-е годы, когда стояла задача выжить, сегодня выглядит для театра унизительной и жалкой.

В Казани хороших залов хватает, а концертов классической музыки — раз, два и обчелся. Афишных стендов нет, постеры расклеены на заборах вперемешку с афишами попсы и антрепризы. Отрадная акция нового президента Татарстана Рустама Минниханова — щедрый грант пришедшему в негодность Симфоническому оркестру. Назначен новый дирижер, Александр Сладковский, выученик Петербургской и Московской консерваторий, от его мастерства и воли зависит, вернется ли искусство на казанские подмостки. Разве Казань не достойна того же уровня в этом деле, как Пермь, Екатеринбург, Новосибирск? По-столичному жирно живущая Казань способна стать одним из музыкальных центров России.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow