С уходом Анни Жирардо завершилась целая эпоха французского кинематографа. На фильмы с Жирардо ломились советские зрители. Она была символом француженки. Сильной. Независимой. Парадоксальной. Чуткой. Способной «Умереть от любви» и «Жить, чтобы жить». Она и сыграла эмблематичную роль стопроцентной француженки у Герасимова в «Журналисте». На нее старались походить. Стриглись «под Жирардо», курили папиросы, немного «хрипели» — одинокие девы и суфражистки наконец-то обрели своего идола. Но сама Жирардо не стремилась слыть феминисткой. Ей просто хотелось быть счастливой.

На съемочной площадке она умела быть столь разной, что режиссеры теряли голову и создавали — как Лелюш — «кино для Жирардо», дабы раскрыть, высветить ее дарование. Ее снимали великие Роже Вадим, Марко Феррери, Марсель Карне, Клод Лелюш, Франко Росси, Михаэль Ханеке и, конечно же, Лукино Висконти. Трагический многоцветный противоречивый характер проститутки Нади в «Рокко и его братья» прославил имя неизвестной почти тридцатилетней актрисы. Но успех не был случайным. Жирардо — актриса недостижимого профессионализма, работающая в диапазоне от ледяной отстраненности до взрыва трагедии или комедийного бурлеска. Когда она играла на сцене «Комеди Франсез» в пьесе «Пишущая машинка», ее автор Жан Кокто провозгласил, что наконец-то встретил «самый блистательный драматический темперамент в послевоенном театре». Да и Висконти, прежде чем снять ее в кино, пригласил актрису на роль Гитель в спектакль «Двое на качелях». Жирардо, казалось, всей природой была создана для Гитель: «Смугла и худа, сколько ей лет, определить трудно. Ее, пожалуй, не назовешь хорошенькой — у нее слишком своеобразная внешность. Она нервна, грубовата, но с редким обаянием, которым она обязана своей неистребимой веселой энергии».

Она не боялась ролей на пугающей грани нервного срыва, как роль стервозной домашней тиранки в выдающемся фильме Михаэля Ханеке «Пианистка».

Актриса, увенчанная наградами Канн, Венеции, Сезарами, — любила приезжать в Россию: сниматься, играть спектакли, встречаться с публикой, которая ее боготворила. Рискну предположить, что у нас Жирардо любили больше, чем во Франции. С режиссером Валерием Ахадовым, у которого Жирардо неоднократно снималась, они стали настоящими друзьями. И Валера говорит, что не встречал более дисциплинированной, профессиональной и неамбициозной актрисы. Ее последняя роль — французской журналистки в телесериале «Воротилы», там она снималась в рязанской женской колонии.

В 1994-м, в год рождения моего ребенка, Анни Жирардо приехала на «Кинотавр». Неожиданно проявив беспредельный интерес к моему «положению», издалека звала меня «пти фам» (маленькая женщина). Много рассказывала, как сложно и просто живется «женщинам в одной семье»: она, ее мама, ее дочь. «Обязательно постарайся родить мальчика!» — увещевала мадам Жирардо. Я постаралась.

Как сказал Клод Лелюш: «Возможно, это была величайшая актриса французского кино послевоенного времени. В любом случае для меня, как режиссера, так и мужчины, она останется лучшим воспоминанием. Это была исключительная Женщина как на съемочной площадке, так и вне ее».