_25 февраля Алексей Навальный выступал в кафе «Цвет ночи», которое по пятницам превращается в дискуссионный клуб. _В небольшой зал, расчитанный на 50 человек, втолкалось вдвое больше народу. За неделю до встречи здесь уже невозможно было зарезервировать столик. Лист ожидания насчитывал порядка 100 человек, большая часть из которых так и не смогла попасть в клуб. Навальный говорил 2 часа, и его слушали. Ни один зритель не покинул зал раньше, чем сам Алексей сказал: «стоп» и откланялся со сцены. Публика собралась всякая.
Было совсем мало журналистов, немного «глянцевых» дамочек и таких же молодых людей, тыкавших указательным пальцем в айпады и айфоны.
_В основном зрители — люди обеспеченные, но не тупая офисная пыль, прилипшая к бренду «навальный», а думающие, активные, с интересными вопросами. _
Встреча проходила в режиме вопросов и ответов.
(продолжение. Начало — здесь )
А.Н. – По-видимому, изнасилование. Ну, что касается изнасилования и потенциальных угроз, я понимаю отлично, что это может случиться. Я воспринимаю это просто, как данность. Для меня это – небо голубое, трава зеленая, завтра всех могут посадить. Меня могут посадить, могут посадить любого человека. Миллионы людей сидят. Посижу…
- У меня есть вопросы. Первый вопрос, может быть, провокационный: Вам не кажется, что, может быть, проще уехать? И второй вопрос, может, чуть серьезнее. Я абсолютно разделяю Ваши взгляды и видение. Но вот Вы говорите, что это группа подростков, бьющая старуху, бабушку. А Вам не кажется, что, может быть, Вы упрощаете ситуацию? Ну, группа подростков… Мы не говорим сейчас о пяти людях. Мы говорим о том, что существует огромная государственная машина! И не на 100% лично я уверен, что, если пять человек на самой верхушке заменить, то светлое будущее наступит. Но честные выборы… Хотя Вы сами правильно сказали, честные выборы могут еще неизвестно, к какому результату привести.
А.Н. – Посмотрите, что касается, уехать. То есть, для меня уехать – это означает проиграть. И мало того, что я совершенно искренне не хочу уезжать… Вот мы сейчас всей семьей полгода прожили в Штатах, я нашел в себе абсолютно все комплексы советского человека, про которые я слышал. То есть, меня бесят улыбки, меня бесит отсутствие черного хлеба, и так далее, и так далее. Реально жизнь за границей меня раздражает.
Потому что, когда на меня пытались завести уголовное дело в первый раз, идея как раз была такая, чтобы я испугался и не вернулся. Но это сделает невозможным реальное ведение расследований. Конечно, я в ЖЖ-шечке буду по-прежнему писать какие-то гневные посты «доколе!», но все эти гневные посты «доколе!» у меня-то сопровождаются тем, что я физически иду и несу заявление в милицию. Милиция, когда рассматривает, она обязана взять с меня объяснение. Если они объяснение не возьмут, то они дело закроют вообще на самом раннем этапе. Здесь нужно физическое присутствие и хождение на допросы, и объяснения, и так далее, и так далее. Поэтому я просто не смогу ничем заниматься. Я буду как такая газета «Колокол» и недобитые какие-то эмигранты, сидят и пишут, ругают из-за границы. Естественно, плюс – это даст возможность всем этим кремлевским жуликам продвигать тему: «ну, что он на нас там гавкает из-за океана», как писали мне, когда я учился в Штатах. Они были абсолютно уверены, что я не вернусь и веду какую-то свою пропаганду из уютненькой Америки.
Второй вопрос у нас был про подростков. Это на самом деле подростки. Есть группа… То есть, понятно, что весь государственный механизм абсолютно коррумпирован. Да, оно так и есть. Но движущей силой того, что сейчас… это такая достаточно небольшая корпорация, то, что условно называется «питерские». Это, конечно, очень утрировано, но так оно и есть. Конкретные люди, но мы понимаем, как они управляют, что они делают, примерно даже понимаем, кто ворует, сколько воруют. То есть, это совершенно конкретные люди. Их не пять, и не двадцать пять. Но их и не тысяча. И эти люди являются теми, кто узурпировал власть, и кто творит беспредел. И именно они превратили коррупцию в главный механизм управления государством. Они устроили систему делегирования. Они нам вниз, нам, условным, всем уровням власти, дают возможность воровать где-то внизу, снизу им должны возвращать политические полномочия, а именно, 65% «Единой России», упрощая. И это дает им возможность на их прекрасном «верху» снимать жирные сливки: «Гунвор» и так далее, и так далее. То есть, это организованная преступная группа, и можно составить ее список. И вот эти люди должны, конечно, в первую очередь быть наказаны, и они будут наказаны рано или поздно.
**- Можно терминологический вопрос? Вот Вы сказали, что Вы ведете расследование. На самом деле Вы расследование не ведете. Вы просто ссылаетесь на «Известия», на «Ведомости», еще на что-то. В этом вопрос. Вы сами что-то расследуете? **
А.Н. - Вот, смотрите. По технологии, как это происходит. Вот достаточно просто. Возьмем это «венгерское дело». Вот написали «Ведомости», они это вскрыли. Совершенно очевидно, что там есть ряд документов правительства, которые можно получить. Мы делаем запросы, просим документы правительства. Дальше – венгерские документы. В этом случае не так сложно, нужно было только связаться с венгерскими журналистами, что мы и сделали, и они присылают все документы, которые там проходят в Венгрии, открытые. Дальше есть в Венгрии документы полиции, которые можно попробовать запросить запросом, но гражданину России точно не дадут. Поэтому мы ищем дружественного венгра, который как гражданин Венгрии пишет что-то в полицию и пытается оттуда что-то получить. Соответственно здесь тоже ничего не будет. Очевидно, что люди украли 60 миллионов, очевидно, что в этом замешан, как минимум, министр, то есть это не могло быть без его ведома, и очевидно, что у них нет ни малейшего желания садиться в тюрьму за это. Поэтому здесь просто делаешь жалобу, подставляешь все эти документы, относишь в милицию. Милиция начинает кого-то опрашивать, не опрашивать, выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которое ты идешь, в суд обжалуешь. Эта моя работа – это бесконечные бумаги, огромные документообороты, мы гоняем эти документы туда-сюда, и так без конца. Это, на самом деле, адская рутина и очень противная. Я говорил, что это может делать любой человек, но этот человек должен быть как минимум терпеливым достаточно. Потому что вот такие промежуточные-то дела мы выигрываем постоянно: вынесли постановление об отказе, мы его обжаловали в суде и выиграли. Но какие-то знаковые… Понятно, что прокуратура сделает все и пойдет, выкинет дело. У нас суд был с Транснефтью. По благотворительности Транснефти. Может быть, вы помните, в 2006-07 годах Транснефть потратила 500 миллионов долларов на благотворительность. Крупнейший благотворитель в стране, один из крупнейших в мире. Мы занимались два, сейчас уже три года этим занимаемся. Два из них – милиция выносила отказное, которое мы обжаловали в суде. Так было, по-моему, пять раз. На пятый раз, когда мы пришли в суд, пришел официальный представитель милиции и сказал: «Дело потеряно. Мы потеряли дело». Они его потеряли. То есть, мы выиграли, но суд бездействуют. Началась вся эта бодяга заново. Тянулась несколько месяцев. После чего мент нагло пришел в суд и сказал: «Мы потеряли дело». Понятно, что они не могут посадить сами себя. Но это и есть расследование. То есть, я как Шерлок Холмс или Черный плащ, я не взбираюсь по карнизу и не выкрадываю ниоткуда документы. У меня нет ни желания, ни возможности это делать. Расследование – это бумажки. Вот бумажки мы и ищем. Но так или иначе, они же украли эти деньги. И мы понимаем. И они понимают, что мы понимаем. Поэтому рано или поздно все сядут за это. Вот мы сейчас делаем то, чтобы при этой власти, при следующей власти, будут вот эти все тома, которые стоят, рано или поздно они все будут использованы для того, чтобы «каждая сестра получила свою серьгу».
**- Алексей, понятно, что люди, сидящие здесь, в основном Вас поддерживают. И Вас поддерживает большинство, мы уже знаем, какое, в Интернете людей, за исключением самих жуликов и их ближайших родственников. Но, к сожалению, в России меньшинство людей технически грамотных и пользующихся Интернетом. И большинство все-таки голосует за партию воров и взяточников. Что с этим делать? **
А.Н. – Неправда ваша. Проникновение Интернета сейчас сколько? 59%. Людей, которые каждый день получают новости из Интернета, конечно, гораздо меньше. Это процентов, может быть, 25. Поэтому мы достаточно эффективно можем обращаться к этим людям. Мне очень часто говорят, что, да, мы тебя поддерживаем где-то, но, вот, бабушки, они ж про тебя ничего не знают. Телевизора-то у тебя нет. Нет у меня телевизора, и бабушки про меня не знают. Я пытаюсь выстроить стратегию таким образом, что мне все равно. То есть, Первого канала не существует для меня, я не существую для Первого канала. Банк не торгует семечками, я не даю в кредит. Мне все равно. Мне бы этих людей охватить, у которых есть Интернет! Это миллионы людей. Поэтому я вообще пытаюсь выстроить совершенно альтернативную стратегию. На-пле-вать! Огромное количество оппозиционеров говорят: «Дайте нам немедленно телевизор, Первый канал, врежем пламенную речь – и все завтра, какие-то толпы выйдут на улицы».
Потому что сказать, что тебя там все поддерживают, это штука такая – сегодня поддерживают, завтра не поддерживают. Это одна из больших проблем в моей работе, потому что все поддерживают, но одновременно ждут разоблачений – немедленно разоблачи кого-то! Три года я этим занимаюсь, и три года мне задают вопрос: «Ты вообще посадил кого-то или не посадил?». Сами себя люди не могут посадить. Поэтому такое … Поддержка сменяется чем? Разочарованием. Я получаю в день 300 писем. Я не могу даже людям на письма отвечать. И они мне соответственно начинают говорить: «Скотина, я тебе три года писал, ты мне ни разу не ответил! Я тебя просто ненавижу сейчас». Со сторонниками так же бывает: сначала они тебя любят, начинают обращаться, ты не можешь и просто ответить, они начинают нервничать – почему Навальный, я его люблю, а он не отвечает. Потом эта любовь очень быстро сменяется ненавистью. - «Я в тебя верил, а ты ничего не сделал!». – «Я хотел, чтобы ты устроил кровопролитие, а ты чижика съел!». - Вот так оно и бывает. Поэтому нам бы, возвращаясь, хотя бы тех людей охватить. Мы можем дотягиваться до миллионов. Но нет в этом проблемы. Нам нет проблемы дотянуться до миллионов. Когда мы захотели по Транснефти миллиону человек рассказать про дело, мы рассказали в течение трех дней. Нужно хотя бы этих людей охватить. Все перемены делает один процент активного населения. Нам не нужны армии бабушек, которые идут с коромыслом наперевес из каких-то далеких деревень. И есть какой-то Первый канал, который говорит на Кремль. Нет необходимости, чтобы все гудели, вся страна, 100% населения. Один процент активного населения – их нужно убедить хорошенько.
- А как сказалась история с Транснефтью на котировках?
А.Н. - С Транснефтью? Никак не сказалась. Ни разу мои действия… Они какие-то безумные люди в Транснефти! Они говорят о том, что… (вообще безумные люди!) они говорят о том, что моя деятельность может повлиять на котировки, но ни разу не повлияла ни на Газпром, ни на ВТБ. И любой человек, который знаком с фондовым рынком, понимает, что это не может повлиять.
- Два вопроса, наверное. Первый: ходите ли Вы на выборы? И второй вопрос. Есть такая вещь, которую все, наверное, обсуждают и в этом зале и не в этом зале, это проблема 2012 года. Что Вы об этом думаете?
А.Н. – А какая проблема, компьютеры снова остановятся?
- Нет. Скорее, как мы дальше будем двигаться после выборов, которые будут в 2012-м?
А.Н. – А первый вопрос был?
- Ходите ли Вы на выборы?
А.Н. – Хожу ли я на выборы? Я, и недавно совсем об этом писал, был горячим сторонником проведения бойкота: выборов нет – бойкот! Но, к сожалению это не работает. Я должен признать, что не удалось. Я был не прав. Это не работает. Не работает, в том числе, потому, что огромное количество активистов, нормальных людей оппозиционных, - ну, они поддерживают разные партии, мелкие, крупные, я не знаю, «Яблоко», коммунистов, и так далее – воспринимают эту идею в штыки. И сторонники бойкота, они получают сразу feedback очень нехороший. Не работает это. Поэтому сейчас концепция должна… Я писал об этом.
Опять же технологически они махинацию-то делают как? По всем заводам люди голосуют досрочно. Вот они 10% проголосовавших досрочно, все проголосовали за «Единую Россию». Это и дает пресловутые 40%, потому что явка на выборах, она очень низкая. Поэтому, если мы приводим людей, которые раньше никогда не ходили на выборы, приводим 3% людей, мы создаем колоссальные проблемы для фальсификации, потому что фальсификация это очень сложный процесс. Там тысячи людей, избирательные комиссии, учителя, врачи, все же боятся. Они, конечно, это делают все, но там мало ли что случится. Где-то какие-то наблюдатели. Взяли, вытащили какие-то бюллетени, подписали протоколы – всем немножко страшно. А если усложнить им этот процесс, то, конечно, для власти это будет колоссальным стрессом. Что касается 2012 года, вы имеете ввиду, видимо, президентские выборы, - нет их. Нужно игнорировать это все, нет возможности на все это повлиять. И это не является чем-то существенным в нашей жизни. То есть, не нужно просто жить по их календарю. Предвосхищая возможный вопрос: я не имею намерения куда-то баллотироваться или выдвигаться, потому что выборов нет. Были бы выборы, я бы пошел. Выборов нет, и поэтому участвовать в процессе, где я не контролирую ничего, от момента регистрации и сбора подписей и заканчивая результатом. На каждой секунде это предвыборной жизни… Вот там Чуров с Сурковым, или еще там какие-то жулики сидят, и чего они хотят, то они и делают со мной. Для чего участвовать в процессе, где ты не контролируешь абсолютно ничего. И опять же выборы будут стрессом для власти каким-то, конечно, большим. Но я предлагаю просто их игнорировать. Они не важны для нас. Они не существенны. Власть в России сменится в результате условного «Туниса» или условного «Египта». Это единственное… То есть, существуют два сценария, при которых эти жулики сами понимают, что все, кранты, и они начинают делегировать власть, в широком смысле слова делегировать власть губернаторам, муниципалитетам и так далее, либо случается «Тунис». «Тунис», конечно, гораздо более вероятен, потому что делегирование власти и отдача власти означает просто отдачу денег. Это означает, что завтра не будет «Гунвора», не будет братьев Ротенбергов, и деньги пропадут. Братьев Ротенбергов сожрут какие-то другие братья. Дворковичи. (смех) Я не знаю, кто угодно. Поэтому они на это не пойдут никогда.
**- Алексей, кто Ваш кумир? **
А.Н. – У меня нет кумира, честно скажу. Мне часто задают этот вопрос. В голове сразу возникает Лев Толстой, но он не является моим кумиром. Я не знаю. Я начинаю судорожно перебирать что-то … от Арнольда Шварценеггера, чтобы всем понравиться. У меня нет кумира. Я не могу сказать.
- Просто как так получилось, что в какой-то момент Вы стали заниматься тем, чем Вы занимаетесь?
А.Н. – Я занимался, честно говоря, этим очень давно. Я занимаюсь этим всю мою такую осмысленную жизнь. Я в 1999 году, когда Путин возник, и пошли первые разговоры о том, что будет увеличен барьер для партий, я решил вступить в «Яблоко», просто в качестве такого самого по себе гражданского жеста. Раз вы говорите, что они пролетят, я возьму и вступлю всем назло. Вступил, пришел, посмотрел, увидел, что на самом деле либералы в таком ужасном положении не из-за зловещего Кремля, а из-за того, что они просто ничего не могут сделать. И решил как-то помогать. Постепенно втянулся. Съездил несколько раз на выборы. Поработал юристом на избирательных кампаниях. И как раз увидел ту самую бабушку, которую бьют подростки. И с тех пор я занимаюсь защитой этой бабушки, вот и все. Я в «Яблоке» создавал такой Комитет защиты москвичей, мы боролись с уплотнительной застройкой. Если вы помните, там два года назад, три года назад до кризиса это была чудовищная проблема, колоссальная. Это, кстати, было в десять раз опаснее того, чем я сейчас занимаюсь. Потому что, когда мы штурмовали какую-то строительную площадку и останавливали работы, это значит, что какой-то конкретный строитель лишался 5 миллионов в день, это для него стоил простой этой строительной площадки. И, естественно, все эти строители, они склонны гораздо больше к простым каким-то решениям, чем любые «Гунворы», Сечины и так далее, потому что… Возьмем пиковый вариант, решить: «Давайте убьем Навального». Это что? Это же коллегиальное решение должно быть. Давайте проведем рабочую группу, на согласование… (смех) Убить Навального – не убить. Пропустит ли юридическое управление. Это же все… А кто за ним стоит? А тот, кто за ним стоит, нас потом в ответ не убьет? Какая будет обратка? И так далее. То есть, это даже кого-то убить – сложный бюрократический процесс. Потому что, каждый хочет урвать денег, но боится взять на себя ответственность, потому что мало ли чего случиться? Я думаю те люди, которые так вот сказали, дали приказ побить Кашина, они очень сильно об этом сейчас жалеют. Потому что никто не понимал, что будут такие последствия, будет какое-то расследование, и будет такой грандиозный скандал. Поэтому… - Мы его убьем! – А завтра что-то изменится, нас просто возьмут, посадят показательно. А какие-то строители, это же вообще все просто: сказали, там, «Махмуд, поджигай!», - и все. И в этом смысле это было гораздо более опасно. Я занимался этим давно. Я занимался этим в «Яблоке». Потом начал заниматься этими корпоративными вещами. Я чувствую, что я всю сознательную жизнь в этом.
- Вот Вы сказали, что когда про кумира спрашивают, то Лев Толстой приходит в голову первым. Вообще-то Лев Толстой был вождем в определенном смысле слова, были толстовцы. Вы чувствуете себя вождем?
А.Н. - Я не чувствую себя вождем. Мало того, что… То есть, конечно, иногда там, знаете, пишешь пост, первые двадцать комментов - «Навальный – 2012» - круто, там… Но при этом я понял очень хорошо… Я пытаюсь это все осмыслить рационально. Быть вождем, в том числе, это неэффективно, и это в каком-то смысле опасно. То есть, если с коррупцией борется какой-то чувак, который стоит в развивающемся плаще и мечом машет кого-то, это неэффективная борьба с коррупцией. Я скорее ощущаю себя человеком, который инициирует какую-то систему. Задача-то не быть каким-то одним крутым Навальным-вождем. Задача создать сто навальных. Помочь созданию, становлению. Они появляются. Появляются даже люди в регионах, которые меня просто восхищают, потому что в регионе бороться с каким-то своим начальником ДЭЗа и пытаться его посадить, это опасно реально. Поэтому задача – выстроить схему вокруг себя. А люди, которые занимаются этим, им вожди не нужны. Они не хотят быть в какой-то тени моей. Они хотят быть сами по себе, хотят баллотироваться на региональных выборах, хотят быть крутыми, хотят быть маленькими вождями, и так далее. Поэтому с ними таким образом достаточно сложно. Тысячи навальных выстроить, будучи вождем. Нужно делать систему. И опять же эта система для чего? Для того, чтобы… Одна из причин: я не хочу, чтобы меня вытащили, убили, украли, подкупили, запугали, ну, чего-то сделали – и все это рухнет завтра. Вот это будет наихудший итог того, чем я занимаюсь.
**- А все-таки, сколько нужно навальных? И второй вопрос: обязательно ли все эти навальные должны быть юристами? Вот я не юрист. Как я могу быть Навальным? **
А.Н. – Вы можете быть Навальным запросто. Тот же самый «Роспил». Весьма эффективный проект. Ну, толком он еще не запущен и то, что кажется какой-то стройной схемой этого «Роспила», это какой-то такой в целом бардак из тысяч людей и этого всего… Большинство людей, которые эффективно там, они вообще ни капли не юристы, вообще ни разу не юристы! Все, что нужно делать, это немножко терпения, и просто верить. Это очень банально. И я тут не скажу ничего нового. Вот если веришь и хочешь этого всего, - вперед! Ты будешь самым лучшим навальным, может даже лучше, чем навальный-навальный. (смех) Я даже уверен, что лучше, чем навальный-навальный!
- Алексей, у меня два вопроса по Вашему проекту «Роспил», по его финансированию. Первый. Вы упоминали в ЖЖ, что будете изучать вопросы налогообложения дополнительно. Обязаны Вы платить налоги, либо не обязаны с полученной суммы? Вы пришли к какому-то заключению? И второй вопрос по поводу… Я понимаю, что Вы собрали достаточно существенную сумму на Яндекс-деньгах. Как Вы планируете их переводить в реальные деньги для того, чтобы платить зарплату Вашим юристам? Это будет через банк с уплатой комиссии или какой-то другой способ?
А.Н. – «Роспил» - это система контроля госзакупок, на которых, как говорит наш президент, воруют триллион в год. Это у нас воруют этот триллион. То есть, если мы посчитаем на каждого из нас, получится достаточно существенная сумма каждый год. Это как раз самый первый был вопрос: видите ли Вы победу или что-то. Когда я ожидал, что на «Роспил» будут перечислять деньги, но когда в первые два дня, в первую неделю мы собрали 3 миллиона, я увидел: 10 тысяч людей перечислили деньги, это все-таки такая уже!.. Ну, что такое перечислить деньги на «Роспил»? Какому-то Навальному, на деревню бабушке я перечисляю свои… Наш крупнейший донор сейчас перечислил 150 тысяч рублей. Я вообще в шоке был. Это же вообще человек дает, фактически инвестирует вникуда, дает на какой-то мой личный счет и так далее. Поэтому опять же то, что такие тысячи людей появляются, это очень круто, и это полностью опровергает известный миф о социальной атомизации, пассивности и так далее. Все люди делают это и готовы это делать. Сейчас мы собрали почти пять миллионов рублей. Мы выполнили годовой максимум за три недели. Это все лежит на Яндекс-деньгах. Существует достаточно большая группа весьма продвинутых и крутых аудиторов и специалистов по налоговым всяким вещам, каждый из которых говорит разное. В связи с чем до сих пор мы, естественно, не определились, должен ли я сам платить с этого налоги, должны ли платить люди. Но мы изначально декларировали, что, скорее всего, мы заплатим даже там, где нам не нужно платить, где мы не уверены. Поэтому мы исходим из того, что из каждого собранного рубля 47 копеек уйдет на налоги. Но это такой пиковый вариант. Для нас не существует никакой другой схемы работы, кроме абсолютно белой. Потому что мы не можем делать так, чтобы любой налоговый милиционер пришел и, во-первых, все остановил, деньги арестовал, а меня … Вместо того, чтобы заниматься какими-то вещами, я буду целыми днями ходить и с этим милиционером разбираться. Поэтому здесь такая перестраховка. Ничего другого не остается. Схему мы найдем рано или поздно. Вся эта аудиторская банда, я надеюсь, что я все-таки выбью из нее единое консолидированное решение, мы это сделаем.
- Алексей, скажите, пожалуйста, Вам не кажется, что то, что Вы делаете, это все здорово, большое Вам спасибо, но, если вдруг представить, что в единочасие будет побеждена коррупция в нашей стране, то включится коллапс? Можно будет закрыть это заведение, потому что придет инспектор СЭС, и он не берет взяток, и он однозначно увидит здесь проблемы. Московские школы тоже будут закрыты, потому что директора школ берут взятки. Поликлиники закроются. Многих артистов посадят в тюрьму, потому что они не платят налоги. Вот как с этим быть? (смех) Мне просто кажется, что сейчас все это достигло такого уровня, что просто невозможно с этим ничего сделать. Будет просто коллапс.
А.Н. – Ну, известно, что коррупция это некий смазочный механизм экономики. И что экономика неэффективна, поэтому коррупция дает какие-то возможности что-то делать. Я в это не верю абсолютно. Много на эту тему чего написано, огромное количество, и это там всякие ученые умные люди опровергли, и так далее. Коррупция отменится, пропадет, снизится в результате того, что СЭС запретят или переформатируют. То есть, не может такого быть, коррупция исчезнет, а СЭС останется в нынешнем виде.
Поэтому это исключено. Я вижу пример. Абсолютно наша избитая Грузия. Кто в Советском Союзе был символом коррупции? Грузинский милиционер или грузинский прокурор. Сейчас грузинский милиционер не берет взяток. Это парадоксально. Я не верил сам, пока мне не сказали миллион разных людей. Побороли. То есть, абсолютно волевым решением, на голой политической воле они это сделали. Ну, значит, и мы сделаем. Коррупция, она не мгновенно через изменение ментальности… Вот мы с утра все проснулись – и не берем взяток. Это просто чисто какие-то решения, основанные на политической воле. Гонконг. Достаточно избитый, тоже популярный пример. Уж коррупция там была такая китайская, настоящая, такая с вывертом, ужасная коррупция! В Гонконге в 70-е годы была создана вот эта комиссия по борьбе с коррупцией. Которая сделала что? Она просто всех посадила. То есть, это люди, их было достаточно немного, они действительно не брали взяток, у них была политическая поддержка. И они просто тупо начали всех сажать. И коррумпированность государственного аппарата в Гонконге была 97%, сейчас она не более 5%. Причем, там, через дорогу, в Китае, в большом Китае, где расстреливают всех за коррупцию, она по-прежнему зашкаливает. Нужна просто политическая воля. Это все абсолютно реальные вещи. И это можно изменить. И не будет никакого коллапса.
**- Алексей, какое-то время назад здесь была встреча с Дмитрием Быковым, который тоже присутствовал. Вот у меня вопрос: согласны ли Вы с его мнением, с его теорией о том, что мы живем в болоте, и вот это болото изредка выбрасывает каких-то сверхлюдей или, наверное, какие-то личности, которые помогают нам видеть эту правду жизни или ситуацию? Вообще вся его речь сводилась к тому, что это какая-то беспросветная темень и болото. Вы согласны с ним? **
А.Н. – Известная тема про взрывы пассионарности, и так далее. Просто Быков, он очень … интересное было выступление, и он вовлек в традиционную феерическую такую оболочку, все это было действительно очень интересно и смешно. Я не вижу никакого болота вокруг себя. То есть, вокруг меня постоянно какая-то жизнь кипит. Просто не надо быть частью болота. Болото – это те самые люди, которые смотрят на эту самую нашу избиваемую бабушку и пишут в Твиттер: бедная бабушка! - «Ужасно, ужасно то, что происходит на улице, бабушек избивают!». – То есть, я не вижу никакого болота. И мы видим – какая-то социальная пассивность, но она изменяется мгновенно. Вот в Калининграде было болото. Вот его за три секунды уже и нет. В Тунисе было болото, уж поболотистей нашего! Все там изменилось. Египет. Нет никакого болота. Есть, наверное, никем не контролируемые совпадения факторов. То есть, если бы в Тунисе этот парень-таксист не устроил самосожжения, наверное, ничего бы не произошло. Если бы в Кондопоге тогда не прирезали вот этих двух человек, не было бы всего, что породило целое движение в разных абсолютно векторах. Там какое-то ДПНИ усилилось, эти создались… Изменилась миграционная политика. Есть просто какой-то ряд абсолютно случайных факторов. Я не верю ни в какие стратегии и в сложные комбинации. Все, что 10 лет занимаясь политикой, все, что я понял, это, что ничего нельзя спланировать серьезно и ничего нельзя убрать. Не существует заговоров, не существует сложных схем. Все происходит случайно, и никто не знает, что будет завтра. Я не знаю… Гаишник переедет беременную женщину – начнется революция. Запросто.
_Окончание в ближайшее время.Начало — _тут
