— Подсудимый Тихонов признал, что Хасис держала в руках оружие— Свидетель рассказал: Тихонова и Хасис арестовали при нем, в квартире, которую он им сдавал— Присяжные услышали о том, почему нацисты считали Маркелова своим главным врагом

1 марта. День пятый

Сценарий в Мосгорсуде на процессе по делу об убийстве Стаса Маркелова и Анастасии Бабуровой — все тот же. Адвокаты подсудимых в присутствии присяжных заседателей целыми днями заводят споры вокруг незначительных процессуальных моментов («почему с нас берут подписки о явке на заседание?»), закидывают суд возражениями на его действия, откладывают допросы свидетелей («ярые антифа» — «не свидетели!»), возмущаются действующим законодательством (Законом о СМИ, который запрещает журналистам разглашать источники информации без согласия самих источников) и ругаются с присяжными…

Адвокат Коротков-Гуляев просит две минуты на ознакомление… с материалами дела (хотя, по идее, должен быть с ними знаком). Две минуты растягиваются на десять. Судья просит дать ему возможность, наконец, пригласить в зал присяжных. Но адвокаты сопротивляются тому, чтобы процесс пошел по существу: заявляют ходатайства о вызове уже допрошенных свидетелей (хотя накануне говорили, что вопросов к этим свидетелям «больше нет»), жалуются на то, что судмедэкспертизы зачитаны обвинением «не полностью» (протокол заседания доказывает — полностью), спорят с судьей, как трактовать ту или иную статью УПК, Кодекс об адвокатской этики и Устав о присяжных…

«Помолчите». Это адресовано судье. Причем сказавший это адвокат Коротков-Гуляев с места не встает. Председательствующий Александр Замашнюк сдержан, просто делает очередное предупреждение и обещает: «Еще одно — и будут санкции, учтите».

Итог: из-за скандалов присяжные не выходят в зал более полутора часов.

— Задача — сорвать процесс и добиться роспуска коллегии присяжных, — прямо говорит адвокатам судья. И словно в качестве доказательств сказанного берет в руки записку, демонстрирует и поясняет: — Поступило сообщение от присяжных — адвокат Коротков-Гуляев накануне зачем-то направил в их сторону мобильный телефон и держал его так продолжительное время.

— Максим Юрьевич, как вы объясните это? — спрашивает судья.

— Что? — Коротков-Гуляев заметно суетится. Достает из сумки мобильный, показывает. — Вот мой телефон. Вот, самый простой… Без всякого оборудования — диктофона и видео.

— Вчера у вас был другой мобильный! — подмечает судья.

Судья предупреждает: все мобильники адвокаты должны убрать.

Наконец выходят присяжные. Как только прокурор анонсирует, кто сегодня свидетели — журналисты, в том числе и представители «Новой газеты», по рядам адвокатов прокатывается возмущение. «Они не являются очевидцами», «их допрос прокуратуре необходим, чтобы вызвать у присяжных предубеждение к подсудимым»… Хасис напоминает, что с «Новой» она судилась из-за публикаций, но ее адвокаты забывают добавить, что иск проиграла с треском.

— Начинаем допрос, — постановил судья.

Показания — о мотиве преступления, который связан с антифашистской и профессиональной деятельностью Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой. Свидетель Литинский особое внимание уделяет процессу об убийстве антифашиста Рюхина, на котором представителем семьи погибшего выступал Маркелов:

— Он раскрутил это дело. Раньше можно пырнуть ножом у метро и перевести в хулиганку, а Маркелов… В общем, во многом благодаря усилиям Маркелова были задержаны причастные к этому убийству неонацисты. — О причастности к этому убийству Тихонова Маркелов, по словам свидетеля, говорил неоднократно. И говорил публично — в судах, в СМИ…

Адвокаты и подсудимые допрос Литинского пытались свести к тому, что мотивов для убийства Маркелова и Бабуровой была масса, а мотив идеологической ненависти и вражды стоит в этой очереди чуть ли не самым последним. «От Чечни до Благовещенска», — говорили адвокаты, перебирая дела, которые в качестве адвоката вел в свое время Маркелов. И обвиняли свидетеля в том, что он о них «умалчивает». Евгения Хасис даже намекнула на Химкинский лес, защитника которого — Михаила Бекетова — в свое время тоже защищал Маркелов… Ну, и наконец, не могли не вспомнить про дело полковника Буданова, на процессе по которому адвокатом семьи убитой Кунгаевой выступал Маркелов. «Удовлетворен ли был Маркелов решением суда по делу Буданова, когда того отпустили по УДО? — спрашивала свидетеля защита и, получив отрицательный ответ «нет, естественно, Маркелов доволен не был», делала вывод: — Так что вы сами подтвердили, что «друзей» у Маркелова было много».

Затем свидетелем выступил шеф-редактор «Новой газеты» Сергей Соколов. Рассказал, что через несколько дней после убийства Стаса на электронный ящик «Новой газеты» пришло сообщение: «19 января в центре Москвы были уничтожены одиозные враги русской нации Станислав Маркелов и Анастасия Бабурова. Данная акция является нашими последними предупреждениями всем антирусским правозащитникам, журналистам, антифашистам, ментам и чиновникам. Отныне никто из врагов русской нации не находится в безопасности». Подписано: «Боевая организация русских националистов — БОРН».

И кроме того, как заметил Соколов, «Маркелову не раз поступали угрозы на этой почве. Более того, в 2004 году ему нацисты пробили голову». Вспомнил свидетель и том, что Станислав Маркелов называл в беседе с ним фамилию Тихонова — в связи с убийством антифашиста Рюхина: «Маркелов очень радовался и гордился, что смог заставить правоохранительные органы объявить Тихонова в федеральный розыск». Зашла речь и о Хасис, которая активно участвовала в деятельности организации «Русский вердикт», что поддерживает материально осужденных неонацистов. Организация позиционирует себя как правозащитная, однако недавно один из этих «правозащитников» был осужден за убийство на национальной почве.

Следующим на трибуну проходит журналист телеканала «Дождь» Илья Васюнин. Речь идет о Хасис. Ее Васюнин не раз видел на процессе по делу об убийстве Рюхина. Он освещал процесс в качестве журналиста. Она сидела с родственниками и друзьями обвиняемых. И, как говорит Васюнин, часто бросала в адрес Маркелова, судьи и прокурора нелицеприятные реплики, возмущенно реагировала на их слова.

Что касается Тихонова, то и этот свидетель подтвердил: Маркелов упоминал его фамилию как одного из причастных к убийству Рюхина и добивался того, чтобы он оказался на скамье подсудимых. При этих словах Тихонов поднимается с места и в который раз дает понять, что претензий к Маркелову у него не было.

— А это Маркелов или следствие объявило меня в розыск? — спрашивает у Васюнина.

— Следствие.

— Благодарю. У меня нет больше вопросов, — и подсудимый опять бросает выразительный взгляд на присяжных.

2 марта. День шестой

Свидетелем выступает журналист Илья Донских. Как и допрошенные днем ранее Соколов, Литинский и Васюнин, он рассказывает о деятельности Маркелова, который «был буфером между антифашистами и правоохранительными органами, передавал следствию информацию о фашистах, собранных антифа». Донских подчеркивал: Маркелов был главным врагом националистов. Яркий пример — адвокат являлся основной мишенью в интернет-«забаве» «Русская игра», разработанной националистами: чтобы обеспечить себе «карьерный рост» в движении, наци должен был пройти несколько уровней — после убийства «таджикского дворника» нужно было перейти к расправе над милиционером, представителем власти, а высшим достижением составители программы считали убийство Маркелова.

Говоря о причастности Тихонова к крайнему националистическому движению, в качестве примера он привел татуировки на его теле (фотографии подсудимого были размещены в Интернете) со специфической символикой.

— Что на них изображено? — поинтересовалась защита у Тихонова.

— Узоры, художественные изображения… Я увлекался символикой мифологий различных народов, населяющих нашу страну. На мне символы языческой Руси. Свастики, эмблем СС и другой националистической символики нет. У меня татуировки с надписями «Русь», «Варяг», а также «Мой гнев — моя гордость» на английском языке. Это цитата из песни рок-группы… — Тихонов даже предложил раздеться в суде, для того чтобы присяжные могли изучить его татуировки. — Конечно, неприятно это делать перед незнакомыми, но если понадобится, я готов.

Еще Тихонов, а вместе с ним и Хасис долго интересовались у свидетеля, чем же они противоправным занимались — он в издании «Русский образ», Хасис — будучи волонтером «Русского вердикта». Донских отвечал: чем противоправным они занимались, он не знает, но то, что и издание, и организация националистические, — факт.

Тихонов принялся отрицать свою причастность к написанию публикаций, имеющих националистический характер. Хасис же упорно называла «Русский вердикт» организацией исключительно «правозащитной».

— Женя в этой организации помогала заключенным, готовила им передачи, писала письма, передавала деньги, — говорил о Хасис Тихонов.

— А что это были за заключенные? — зачитал переданный присяжными вопрос судья. До этого, надо сказать, в своих показаниях свидетели упомянули, что заключенными этими были осужденные за тяжкие преступления националисты.

— Это были совершенно разные заключенные, — ответил Тихонов. — «Русский вердикт» вообще помогал всем, даже ветеранам.

Следующий вопрос присяжных: а откуда у этой организации были деньги на «достойную жизнь заключенным»? Оказалось, Хасис «специально продала квартиру, чтобы делать милосердие».

— Является ли милосердной деятельность по продаже оружия и боеприпасов? — задал свой вопрос и судья.

— Хасис и «Русский вердикт» к продаже оружия не причастны. Я причастен и готов нести за это ответственность.

— А зачем вы чистили оружие, если вы говорите, что собирались его только продавать? — поинтересовался у Тихонова прокурор Лактионов.

— Ну, я же должен был посмотреть, в каком оно состоянии, прежде чем продавать.

— А Хасис брала в руки оружие?

— Да. Я ей показывал, как снаряжать магазин, там очень тугая пружина была… — впрочем, Тихонов, поняв, что «подвел» Хасис своими показаниями под 222-ю статью Уголовного кодекса, оговорился, что это был не браунинг, из которого, как считает следствие, были убиты Маркелов и Бабурова.

Вскоре возник скандал — защита обвиняемых сообщила, что стала свидетелем общения прокуроров со старшиной присяжных. Прокуроры отрицали факт беседы, старшина присяжных — тоже. Адвокаты настаивали, что разговор был, настаивал даже не присутствовавший на процессе в момент «разговора» Коротков-Гуляев, на что ему не преминул заметить сам присяжный.

— Ты посмотри, еще огрызается! — возмутился Коротков-Гуляев. Судья в итоге присяжного в процессе оставил.

После этого выступил свидетель обвинения Иван Великанов, хозяин квартиры, которую снимали Тихонов и Хасис. По его словам, 25 октября 2009 года, в тот же день, когда он оформил договор аренды с Тихоновым, который, правда, показал паспорт на имя Тарасова, на него вышли сотрудники правоохранительных органов и предупредили, что в его квартире будут жить люди, подозреваемые в совершении преступления. Было обговорено, что Великанов будет помогать оперативникам. Утром 3 ноября 2009 года свидетелю снова позвонили и попросили приехать на его квартиру — присутствовать при обыске.

— Были обнаружили патроны, гранаты, автомат, большая сумма денег в рублях, — рассказывал свидетель, добавляя, что когда дверь в квартиру была открыта, Хасис стояла в коридоре и была одета, у Тихонова при себе обнаружили пистолет, а в рюкзаке — автомат. Оба куда-то собирались.

— Юноше оперативники что-то предъявили, зачитали (санкцию на обыск. — Прим. ред.), потом юноша куда-то рукой полез, что ли… после чего его положили на пол и надели наручники.

Это уже пятый свидетель (после осуществлявших задержание двух сотрудников ФСБ, понятой и следователя), который опровергает заявления защиты, что Тихонова задержали у метро, а Хасис была в ночной сорочке и спала, когда в квартиру ворвались оперативники. Этот свидетель тоже находился в квартире во время всего обыска.

Под конец защита попросила суд признать показания некоторых свидетелей из числа журналистов недопустимыми доказательствами, так как те не всегда называли источники своей осведомленности.

— Эти ярые антифа ссылались якобы на какой-то Закон о СМИ, который лично мне не известен, — отметил адвокат Жучков. В зале послышался смех.