СюжетыПолитика

Журналист с историком «занимались краеведением»

В суде допросили свидетеля, который знает обвиняемого по «Русскому образу», хранил у себя его паспорт и считает, что национализм — это любовь к родине

Этот материал вышел в номере № 25 от 11 марта 2011 года
Читать
Дело об убийстве Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой 9 марта в Мосгорсуде продолжился процесс по делу об убийстве Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой. Предыдущее заседание окончилось скандалом: после семи замечаний адвокат...

Дело об убийстве Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой

9 марта в Мосгорсуде продолжился процесс по делу об убийстве Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой. Предыдущее заседание окончилось скандалом: после семи замечаний адвокат обвиняемой Хасис Коротков-Гуляев был выведен судьей из процесса, а прокуроры сообщили, что фото и адрес судьи опубликованы на одном из националистических сайтов.

И вот теперь заседание началось с заявления отводов и возражений в адрес судьи.

«Уйти в отставку» от него требовали адвокаты обвиняемых. Судью обвиняли в «двойных стандартах», «отсутствии объективизма», «подавлении адвокатов», «дискредитации в глазах присяжных» и даже в «угнетении» адвокатов и «неприязни» к ним…

— Правосудие должно быть справедливым. Похоже, судья Замашнюк забыл Кодекс судейской этики, — и адвокаты заявили судье отвод. Тот в отводе себе отказал, а подсудимым напомнил:

— Вы сами захотели, чтобы вас судил собственный народ. Дайте этому народу возможность самим оценить доказательства…

Напомню: главная причина конфликта судьи и адвокатов защиты в том, что председательствующий, как того требует закон, запрещает защите обсуждать перед присяжными процессуальные вопросы и оценивать действия суда.

…Доказательства в этот день представил специальный корреспондент отдела политики газеты «Комсомольская правда» Дмитрий СТЕШИН. Он же — друг Тихонова. Он же — свидетель обвинения. Правда, Стешин на суде свидетельствовал в пользу Тихонова и Хасис, да и симпатий своих к ним не скрывал — в перерыве даже подошел к «аквариуму» и поприветствовал. Что, конечно, не запрещается, просто на следствии (через несколько недель после задержания Тихонова и Хасис) господин Стешин говорил про своих знакомых вещи несколько иные, нежели теперь…

С Тихоновым, рассказывал в суде Стешин, он познакомился в 2003 году на заседании редакционной коллегии журнала «Русский образ». «Ничего экстремистского», — отозвался он про журнал. Сошлись же они «на почве любви к истории и раскопкам в местах сражений Великой Отечественной войны». Не раз выезжали в леса Новгородской и Ленинградской областей, где «занимались краеведением», — это, пожалуй, единственное, что совпадает в показаниях Стешина на следствии и в суде. Дальше идут несовпадения.

Так, на следствии Стешин говорил, что его друг «никогда не скрывал, что является русским националистом», что он «глубоко идейный человек, радикально настроенный к угнетению русских на территории России и искренне переживавший эту ситуацию»; что «крайне резко относился к засилью мигрантов в Москве»; что «как коренной москвич не мог просто смотреть и ничего не делать»; что во время обучения в МГУ примкнул к одной из фанатских групп в поддержку «Спартака»; и наконец, что «среди русских националистов пользовался авторитетом и имел выраженные задатки лидера», а он, Стешин, в отличие от друга, себя радикалом не считал, и в этом их взгляды расходились.

В суде же свидетель говорил, что взгляды их с Тихоновым «сходились» в том, что среди разных национальностей есть люди разных моральных качеств; что друг его был обычным парнем, с оружием обращаться «не умел» («Я являюсь законным владельцем карабина «Сайга-44». Когда мы ездили в лес, Никита, разбираясь с ним, чуть не снес мне голову картечью»*); ну и то, что Тихонов не просил его чистить это оружие… Вопрос про чистку задали прокуроры, видимо, зная что-то большее…

— Вы с Тихоновым, занимаясь в лесах раскопками предметов Великой Отечественной, оружие обнаруживали? — уточняет адвокат семьи Бабуровых Жеребенков.

— Да, находили, но оно так там и оставалось лежать. Могу даже показать.

— А браунинг случайно не находили в лесах? (_По данным следствия, из браунинга 1910 года производства и были убиты Маркелов и Бабурова. _— В.Ч. )

— Нет.

В суде Стешин подчеркивал: взгляды Хасис ему «неизвестны». На следствии же говорилось, что взгляды эти идентичны взглядам Тихонова, а если бы идентичны не были, то «в противном случае Тихонов и Хасис не смогли бы ужиться вместе»…

И вообще, отмечал Стешин в суде, организация «Русский вердикт», где работала Хасис, не радикальная, а «правозащитная». Хотя на следствии про «правозащитный «Русский вердикт» Стешин говорил, что фонд помогает политическим заключенным из числа русских националистов.

— Правильно я понимаю: из ваших слов следует, что Тихонов толерантно относился к лицам нерусской национальности? — уточнил адвокат семьи Маркеловых Карпинский.

— Вы намекаете, был ли он националистом? — строго спросил свидетель.

— Я ни на что не намекаю.

— А я отвечу: я и Никита считаем, что национализм — это любовь к родине.

— Доводил ли Тихонов до вас сведения о том, что надо предпринимать какие-то действия по отношению к лицам нерусской национальности?

— Нет. Мы лишь сошлись в том, что мигранты разрушили рынок труда в России.

Далее — еще одна нестыковка. На следствии Стешин показывал, что номеров телефонов и адресов проживания Тихонов ему никогда не сообщал, а звонил всегда сам и из таксофона: «Скрывался от антифашистов и не хотел, чтобы вычислили. Я понимал, что он занимается чем-то запрещенным либо скрывается от кого-то. Вел себя скрытно, осторожно, был подозрителен. По специальности не устраивался (историк/журналист.В.Ч. ), торговал на рынке автошинами». В суде звонки Тихонова по таксофону Стешин объяснял тем, что «это дешевле»; работу не по специальности — тем, что «журналистика приносила копейки»; про «неприятности» и «скрытность» вообще ничего не говорил.

Теперь что касается убийства. В принципе, и в СКП, и в суде Стешин говорил про это одинаково — об убийстве «узнал из СМИ», Тихонов и Хасис о своей причастности ему ничего не говорили, фамилию Маркелова ни разу не озвучивали… Разница была лишь в том, что на следствии свидетель все же добавлял: «Проанализировав поведение Никиты, прихожу к выводу, что он избегал разговоров об убийстве (Маркелова и Бабуровой. — В.Ч. )».

Избегать разговоров об этом пытались и теперь в суде. Защита обвиняемых заводила речь о «чеченских делах» Маркелова — уголовных процессах, где он выступал адвокатом потерпевших жителей Чечни. У Стешина интересовались, что он об этом знает. И журналист сообщил вот такие вещи:

— Маркелов выступал на процессе Буданова — адвокатом семьи Эльзы Кунгаевой, обвинявшейся в убийстве российских солдат из снайперской винтовки.

— Свидетель, — прервал его судья Замашнюк, — виновность Кунгаевой «в убийстве российских солдат из снайперской винтовки», как вы только что сказали, не устанавливал ни один российский суд. Присяжные, прошу вас на эту оценочную реплику внимания не обращать…

Стешин на это ничего не ответил, как и не рассказал за весь свой допрос присяжным ничего про полковника Буданова и о том, что он сделал с Кунгаевой…

Допрос свидетеля адвокатами Тихонова и Хасис по-прежнему сводился к исследованию чеченских дел Маркелова. Стешин их версию о том, что Маркелова вполне могли убить именно в связи с этой его деятельностью, легко подтверждал.

С обвинением и потерпевшими Стешину везло меньше. Прокуроры могли, например, перечислить ему фамилии националистов из окружения Тихонова (в частности, Горячева и Голубева), и журналист признавался, что их знает. Еще прокуроры могли интересоваться, как в квартире Стешина оказался паспорт на имя Тихонова спустя несколько недель после задержания последнего… Стешин с ответом затруднялся. «Просто нашел дома. Никита жил у меня одно время…»

— Вы же в тот момент знали, что ведется следствие, почему не передали паспорт следствию? — спрашивал судья Замашнюк.

— Ну, у меня не было связи с родителями Никиты, — говорил свидетель, хотя активно разговаривал с отцом Тихонова вне стен зала суда.

К моменту задержания Тихонов жил по подложным паспортам, коих было два — на имя Валерия Комарова и Андрея Тарасова. Настоящий же паспорт как раз лежал на квартире Стешина.

— Что вам мешало выдать паспорт следователю? — спросили прокуроры.

— Не было желания общаться с людьми, которые привезли моих друзей в суд с мешками на головах, поэтому я воспользовался общепринятой практикой в случае обнаружения документов — бросил паспорт в почтовый ящик на улице…

— Часто ли вы находите у себя паспорта? — зачитал судья вопрос присяжных.

— Один раз.

С проживанием Тихонова в квартире Стешина в Москве тоже было не все понятно. Свидетель за три часа рассказал суду сразу несколько версий: то он Тихонову ключи от своей квартиры не давал, и Тихонов у него, кажется, и не жил, а только вещи хранил — одежду и книги, которые потом изъяли («ничего экстремистского там не было»), то Тихонов у него жил «возможно», то «не помню». Потом — все же он Тихонову ключи оставлял, но попасть в квартиру с этими ключами было невозможно, а потом — все же возможно…

В общем, представители потерпевших попросили суд огласить показания свидетеля на следствии. Адвокаты обвиняемых не хотели — «существенных разногласий нет». Судья, прочитав про себя показания Стешина на следствии, решает: оглашению показаний быть — одно с другим не сходится. Когда отчитали, у Тихонова возник такой вопрос к свидетелю:

— Что вы имели в виду под словами «русский националист», говоря обо мне?

— Любовь к родине прежде всего.

В общем, Стешин подтвердил свои показания на следствии в полном объеме. На этом его допрос окончили. Прокурор Лактионов огласил содержимое пакетов, которые хранились на квартире у Стешина и которые изъяло следствие: несколько мужских курток (по данным «Новой», на некоторой одежде были обнаружены следы пороховых газов), брюки, шапка, книга «1000 вопросов об оружии»…

…Под конец дня с показаниями выступили родители Анастасии Бабуровой. Рассказывали о том, что за человек была их дочь, чем интересовалась, чем жила… Вспоминали, что незадолго до убийства Насте угрожали по телефону и взламывали ее электронную почту. Родители настаивали: убийство их дочери — не случайность: как и Маркелова, «Настю прекрасно знали и Тихонов, и Хасис».

* Сам Тихонов признал вину в незаконном обороте оружия и в том, что он занимался и его ремонтом и чисткой, но отрицает свою причастность к убийствам.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow