Сегодня состоится внеочередное общее собрание акционеров «Норильского никеля», одного из крупнейших предприятий страны, которое, как известно, является объектом корпоративного конфликта между крупнейшими акционерами — структурами Владимира Потанина и Олега Дерипаски. Между тем по итогам собрания может стать очевидным, что эта привычная картина не вполне верна, и в реальности у предприятия есть третий крупный акционер, который, играя на противоречиях оппонентов, по сути, определяет политику компании. И акционер этот, не слишком тщательно скрывающийся за офшорной ширмой, — менеджмент предприятия.
Квазиистика
Для того чтобы понять смысл этого утверждения, необходимо сделать небольшой экскурс в теорию корпоративного права. Акции открытых акционерных обществ (ОАО) находятся в свободном обращении, то есть приобрести их может любое физическое или юридическое лицо. В том числе сама компания, которая выпустила акции. Но практика подобного владения серьезно ограничена законодательством. Акции, которые приобретаются самой компанией, на ее баланс, получают статус казначейских, они автоматически лишаются права голоса на собраниях акционеров. Кроме того, в течение года компания обязана их продать.
Смысл таких ограничений — страховка от «самопоглощения». Ведь если бы не подобные запреты, компания, получая дивиденды, могла бы тратить их на покупку собственных акций, что привело бы к фактическому превращению менеджеров, не вложивших в дело ни копейки собственных денег, в акционеров, расширяя их права по управлению компанией в ущерб другим участникам.
Поясним на простом примере. Представьте себе, что десять друзей скинулись и поставили газетный киоск. Наняли продавца. Пошла прибыль. Но в один прекрасный момент продавец возьмет часть этой прибыли и выкупит долю двух-трех друзей, после чего на полном основании сообщит остальным — теперь я здесь главный.
В российской корпоративной практике подобный случай есть, и касается он не газетного киоска, а как раз «Норникеля». В настоящий момент его менеджмент по факту контролирует более 15% капитала компании, являясь третьим по этому параметру акционером после структур Дерипаски и Потанина. И по максимуму использует эти возможности, в том числе при проведении собраний акционеров.
Но как это стало возможным, если российское законодательство прямо запрещает голосование казначейскими акциями?
Строгость российского законодательства вполне искупается его несовершенством. Например, в нем нет запрета на голосование квазиказначейскими акциями.
Что это такое?
«Понятие квазиказначейских акций — не юридическое, оно отражает экономическую суть процесса», — пояснил «Новой» Андрей ИВАНОВ, доцент Финансового университета при правительстве РФ.
Суть процесса проста — акции перебрасываются на дочерние компании, лучше офшорные, и предприятие перестает считаться их номинальным владельцем. «С точки зрения норм российского корпоративного права квазиказначейские акции приравниваются не к казначейским, а к обычным, что существенно искажает картину, — продолжает Иванов. — В развитых системах корпоративного права прямо запрещено голосование квазиказначейскими акциями и получение дивидендов на них».
Действительно, прямой запрет на голосование квазиказначейскими акциями действует в США, Германии, Франции, Испании, в Великобритании вообще запрещены любые формы перекрестного владения акциями. А в России такой нормы нет. Пока.
«Федеральная служба по финансовым рынкам еще с прошлой весны готовила поправки в законодательство, которые сделали бы невозможным использование подобной схемы, — говорит Андрей Иванов. — Насколько мне известно, они внесены в Государственную думу».
Законотворческий процесс идет своим чередом и притом весьма неспешно, что, собственно, и открывает широкие возможности перед менеджментом «Норильского никеля».
Главная партия
Напомним, что независимый, рекомендованный правительством генеральный директор, предправления Владимир Стржалковский пришел на комбинат в роли независимого арбитра, ведь предприятие все последние годы несет на себе бремя корпоративной войны — сперва между Владимиром Потаниным и Михаилом Прохоровым, а затем между Потаниным и Олегом Дерипаской. СМИ, и в том числе «Новая», неоднократно выражали сомнения в том, насколько органично у Стржалковского получается играть в независимость, принимая решения, которые оказываются выгодными обычно потанинскому «Интерросу». Но сейчас речь о другом — не планирует ли Стржалковский исполнить главную партию, поставив комбинат под контроль менеджмента через систему офшорных акционеров?
Для ответа на этот вопрос рассмотрим хронологию. В декабре прошлого года у компании внезапно появился новый крупный акционер — офшорный фонд Trafigura. Как выяснилось, менеджмент «Норникеля» продал этой структуре пакет квазиказначейских акций, долгое время находившийся на балансе других «дочек» — Corbiere Holdings Ltd. и Raleigh Investments Inc. Параметры и условия сделки (а 8% «Норникеля» стоят порядка 4 млрд долл.) не разглашаются, поэтому до сегодняшнего дня неизвестно, к примеру, не обязан ли благодарный покупатель действовать в интересах менеджмента комбината.
Закрыв эту странную сделку и получив дивиденды, Corbiere Holdings уже в этом году скупила на рынке 7,2% акций «Норникеля» и готова потратить на эти цели еще около миллиарда долларов. Отметим, что это деньги предприятия, которые не расходуются, например, на реализацию инвестиционных, экологических или социальных программ. Смысл подобных трат неясен, если, конечно, оставить за скобками стремление менеджмента получить крупную долю в уставном капитале.
Позицию менеджмента в интервью «Газете.Ру» сформулировал президент «Норникеля» Андрей КЛИШАС: «Закон России этого не запрещает».
И правда, что здесь плохого, чем, собственно, Стржалковский лучше или хуже тех же Дерипаски и Потанина?
Минус полмиллиарда
Проблема, действительно, не в фамилии контролирующего комбинат человека, а в том, как он использует эти полномочия. Нынешний менеджмент уже показал, что его решения могут дорого обойтись компании.
Напомним, что осенью 2008 года дочерняя структура «Норникеля» ОГК-3 приобрела без малого блокирующий пакет акций компании «Русиа Петролеум». Счастливым обладателем 576 млн долл. стала офшорная компания, подконтрольная «Интерросу». Интрига в том, что компания уже тогда находилась в предбанкротном состоянии, а в начале этого года ее история пришла к логичному финалу: в рамках процедуры банкротства «Газпром» купил на аукционе ту самую «Русиа Петролеум» за 22,3 млрд руб. За вычетом требований кредиторов акционерам остается поделить между собой чуть более 10 млрд, и ОГК-3, пропорционально ее доле в уставном капитале, достанется 2,6 млрд руб., или менее 91 млн долл. по текущему курсу. Разницу, близкую к полумиллиарду, придется списать.
Еще до завершения процедуры банкротства Счетная плата отмечала, что эта сделка не отвечала целям реформы энергетики, в ходе которой, собственно, и была создана ОГК-3. Но норильский менеджмент к подобным рекомендациям не прислушивается, реализация инвестпрограмм интересует его куда меньше, чем игры в «Монополию» с использованием далеко не игрушечных миллиардов.
Вскоре сделка ОГК-3 получит юридическую оценку со стороны правоохранительных органов. «Я обратился в УВД ЦАО Москвы с просьбой провести проверку сделки ОГК-3, и в настоящее время такая проверка идет», — заявил «Новой» Андрей Иванов.
Сегодня на общем собрании акционеров «новый крупный акционер» Trafigura, как и старый добрый Corbiere, наверняка проголосует за состав совета директоров, удобный для менеджмента комбината (и, возможно, для «Интерроса»). «11 марта мы, очевидно, увидим два-три изменения по персоналиям в совете директоров, однако соотношение между представителями крупнейших акционеров и менеджмента едва ли изменится».
Очевидно, каких-либо серьезных изменений в этой сложной для одного из крупнейших предприятий России ситуации можно будет ждать только после того, как Госдума устранит пробелы в законодательстве и квазиказначейские акции потеряют свой особый статус.
