Есть такая философская мулька, к которой я тоже склоняюсь, что как такового зла на свете не существует, а есть либо добро, либо уж хаос, ничто. Соответственно тот, кто представляет на свете зло, тоже персонаж мнимый: «некто Никто». С этой точки зрения зло не нуждается в персонификации, а добро, наоборот, личностно и ни в каком другом виде проявлять себя не может.
Жесткая посадка
Витя Камалдинов, покоритель Москвы из Сибири, так и не сдав физкультуру, все-таки смог получить наконец диплом юридического вуза и решил устроиться на госслужбу. К тому времени он уже купил комнату в Москве, снимал квартиру, обзавелся «Тойотой Камри», женился и решил, что теперь, после первых и самых трудных шести лет в столице, он может позволить себе работу в Росимуществе за каких-то 25 тысяч рублей в месяц.
Параллельно этому из недавнего прошлого, в котором Камалдинов много чем занимался, возник Магомед Ахматов, помощник депутата Госдумы, который его попросил о юридической помощи при приватизации одного особнячка в ЦАО для коммерческих целей под некоего Гальярова. Гальяров Вите сразу не понравился, было у него предчувствие, что мент. С другой стороны, а кто еще покупает такую недвижимость? Ахматов обещал Гальярову, что фирма, которая выиграет конкурс, затем передаст собственность ему, и просил за это всего-то пол-лимона долларов. Он еще зачем-то рассказывал, что взял в долг миллион у одного народного артиста, а теперь вот надо отдавать, но Витя сказал, что ему это не интересно. Помогать он и так всегда всем помогал, а тут от него много и не требовалось.
По этому поводу Гальяров и Ахматов, привлекавший Камалдинова, сидели в ресторанах трижды, Гальяров вел какие-то мутные речи, но Вите это было до лампочки. Он понимал, что обход конкурса — дело незаконное, но ведь по-другому и не бывает в Москве. Сам же он ничего особенно противозаконного не делал: только объяснил порядок оформления, советовал арендовать банковскую ячейку, и все. Это была не его затея, Ахматов уговорил, и в долю он не просился. Чуть раньше, до Росимущества, он обещал сделать Витю помощником какого-нибудь депутата в Госдуме, и Витя делился с мамой (цитата по диктофонной записи): «Мам, прикинь, у меня будет ксива, я буду тусоваться в Думе и, может, к кому-нибудь там приклеюсь».
29 сентября 2009 года Камалдинов отпросился из Росимущества к зубному, потом к нему присоединилась жена, и они поехали в магазин менять платье: Витя купил его накануне, а оно оказалось маловато — жена была уже на четвертом месяце беременности. Позвонил Ахматов и попросил приехать в ресторан на Октябрьском Поле, где они опять встречались с Гальяровым. Витя не хотел, но жена сказала, что обменяет платье сама и подождет: что тут ехать-то?
Время было полшестого вечера, никакую ячейку арендовать в банке было уже невозможно, и Ахматов согласился получить аванс в 150 тысяч долларов прямо в ресторане. Витя к этим деньгам не прикасался, пока Гальяров перегружал пачки из портфеля в портфель. Он только научил Ахматова не писать в расписке чушь, что он получил аванс за продажу не принадлежащего ему здания, но «за оказание услуг в рамках действующего законодательства». Гальяров стал звонить типа водителю, влетел спецназ и положил их с Ахматовым мордами на пол.
Сначала Витю привезли в следственный комитет, потому что думали, что он штатный сотрудник Росимущества (Гальяров так думал, он и охотился сразу за двумя зайцами). Но Витя хотя и ходил туда уже фактически на работу после всех собеседований до уровня замминистра, и его стол был завален папками (дураков-то мало, взятку на этом уровне не возьмешь, а 25 тысяч в 30 лет — не деньги), но еще не был утвержден в должности ведущего специалиста, его анкету проверяла ФСБ. И хотя в результатах проверки никто не сомневался, числился Витя менеджером какого-то ООО из прошлой своей богатой разными зигзагами жизни.
Когда в следственном комитете в этом разобрались, то отправили, не скрывая разочарования, в УВД Северо-Западного округа, так Витя провел на стуле двое суток до 1 октября. Наконец следователь ему сказал (уже знал, что у него жена на четвертом месяце), чтобы признавался и подписывал показания против Ахматова, тогда, дескать, поедешь домой. Но пришел адвокат по назначению: он, хоть и бесплатный, вывел Камалдинова в коридор и говорит: «Выбирай: сейчас домой, а потом на пять лет в колонию или на полгода в СИЗО, а потом на свободу». Витя, уже плохо соображая от бессонницы, стиснул зубы и выбрал второй вариант.
А Ахматова там же хватил инфаркт, его увезли в больницу, он оттуда вышел под подписку о невыезде. Камалдинов же, хотя он тут фигурант как минимум второстепенный, уехал в СИЗО, где просидел десять месяцев и двадцать дней, жена за это время родила сына, и ей сделали операцию на глазах, после которой не то что ребенка поднимать, но и наклоняться нельзя. Но кого-то надо было посадить, раз так вышло? Витю еще долго возили по опознаниям по якобы имевшим место каким-то пяти эпизодам, но никто его ни в чем не уличил.
До апреля 2010 года Витя в СИЗО каялся и размышлял о том, что, наверное, он в чем-нибудь все-таки виноват (это религиозная мыль, он верующий, а матерится по дурной привычке). А в апреле мама принесла газету и показала ее через стекло во время свидания в СИЗО. В газете был портрет того самого Гальярова, но там он назывался Каримовым, провокатором, подсунувшим взятку еще по двум делам, кроме Витиного, а еще полковником ОРБ-3 ДЭБ МВД РФ Борисом Калимулиным. На этом месте Камалдинова мы пока что оставим.
«Некто Никто»
В прошлый четверг, 10 марта, в Московском областном суде в заседании по делу заместителя главы Серпуховского района Елены Базановой приставы были необычно напряжены, а судья вдруг куда-то выбегала. Потерпевший Каримов появился не со стороны общего коридора, а, когда остальные были уже в зале, с лестницы, по которой конвой доставляет арестантов в наручниках. Потерпевший туда попасть просто не может. Когда прокурор закончил допрос, предприниматель Каримов, до того рассказывавший как по писаному о даче им взятки Базановой, не смог ответить на совсем простые вопросы защиты, связанные с тем, кто же он вообще такой. Например, сказав, что никогда не был в Брянске, он затем признал, что работал в фирме, находившейся в Брянске, а на вопрос, случалось ли ему не так давно быть в Воронеже, сказал, что не помнит, «может быть». Паспорт у Каримова новый, выдан менее месяца назад, а прежний, типа потерянный, был получен, как он сам пояснил, за взятку. Как такой странный потерпевший попал на служебную лестницу и почему судья поначалу отнеслась к этому как к должному?
К этому моменту защита, конечно, уже довольно много о нем узнала благодаря усилиям (забегая вперед) прежде всего Вити Камалдинова. До этого в двух судах, давая показания по двум делам также в качестве потерпевшего, он предъявил два паспорта: на имя Юсупа Каримова и Бориса Гальярова, но из ответов УФМС на запросы следует, что такие паспорта никогда не выдавались, а адреса регистрации фиктивны. Один из документов выдан якобы в 2004 году, но бланки паспортов этой серии поступили с фабрики Гознака только в 2005-м. Но это и не настоящие документы прикрытия, те легендируются более тщательно. МВД РФ, в кадрах которого, по некоторым сведениям, работал (а возможно, и работает до сих пор) опознанный многими как «Гальяров», он же «Каримов», полковник Борис Калимулин, ни на один запрос: от адвокатов, из газет или из суда — не отвечает.
Между тем список известных лиц, уже отбывающих наказание, находящихся под стражей или под следствием за взятки от «Каримова» и «Гальярова», все время пополняется, расширяется и его география. Видимо, первой в 2008 году за взятку от «Гальярова» села зам. министра природных ресурсов Самарской области; в 2010 году за взятку от «Каримова» осужден Владимир Кузнецов, подвизавшийся в «Рабочей группе по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти» при Госдуме; вышел под залог из-под стражи зам. губернатора Брянской области, который в 2009 году тоже якобы получил взятку от «Каримова». Базанову взяли под стражу в сентябре 2009 года, а «Каримов» появился у нее в июне — сразу после того, как глава района Александр Шестун разоблачил высокопоставленного сотрудника прокуратуры и передал его в руки следствия (сейчас тот осужден за взятку).
На днях к группе лиц, якобы дававших взятки «Каримову» или «Гальярову», примкнул адвокат пятерых дагестанцев, которых судят за изготовление и сбыт фальшивых денег в Воронеже. Пикантность в том, что «Гальяров» и «Гридасов» (еще один сотрудник ОРБ-3 ДЭБ МВД, также использующий липовый паспорт) оптом покупали у дагестанцев фальшивые деньги целый год, даже и не подумав раскрыть преступление сразу: куда делись эти поддельные доллары и рубли, неизвестно. «Гридасов», дающий показания в одном из перечисленных дел еще и как водитель «Гальярова», посадил Веру Трифонову, известную более тем, что она умерла в СИЗО из-за отсутствия лечения почти в одно время с Сергеем Магнитским.
Из этих накапливающихся сведений рисуется странная картина работы ОРБ-3 ДЭБ МВД РФ. По какой-то причине в каких-то случаях (но не в «отдельных», так как их уже много) оперативники не ждут, когда к ним придут с заявлениями о вымогательстве взятки нормальные коммерсанты, не вербуют «доверенных лиц», не используют обычную в таких случаях агентуру, а сами под видом коммерсантов норовят сунуть взятку разным должностным лицам в разных регионах страны и тут же их «закрыть». Иной раз при этом угадывается выгода третьих лиц: например, народный артист, у которого, если помните, одолжил миллион долларов Ахматов, мог попросить о возврате долга таким путем, тем более что его фамилия звучит так же, как фамилия одного из руководителей ДЭБ МВД. А Вера Трифонова (судя по известному о ней, действительно, тот еще «предприниматель») требовала долг с другого мошенника, который вместо расчета с нею обратился в ОРБ-3.
Провокация запрещена не только законом, но даже и закрытыми инструкциями спецслужб. Кроме того, что человек слаб и негоже делать ставку на его худшие качества вместо лучших, именно схема «Каримова–Гальярова» иллюстрирует, что провокация не только не служит борьбе с коррупцией, а, напротив, обслуживает ее и умножает. Но судьи, предупредив «Каримова» или «Гальярова» об уголовной ответственности за дачу ложных показаний по несуществующим паспортам, эти доказательства под сомнение почему-то не ставят, а продолжают рассматривать дела и выносят приговоры, поощряя эту, по сути, лавочку в ОРБ-3.
Падающий ангел
В прошлый четверг в зале №405 Мособлсуда Базанова начала тяжко кашлять, судья объявила перерыв, но вдруг изменила взгляды на использование служебной лестницы потерпевшим: все же смотрели, куда пойдет «Каримов», никто из зала не выходил. Он пошел было к двери в противоположном от общего коридора углу, но тут судья велела ему покинуть зал, как все. А в коридоре его дожидались разные люди, в том числе Камалдинов, находящийся сейчас уже под залогом подсудимый по делу Ахматова, знакомый с «Каримовым» как с «Гальяровым», и он уже даже вызвал в Мособлсуд наряд милиции по телефону 02…
С тех пор, как Витя возник в этом детективе в апреле 2010-го, еще даже не выйдя из СИЗО, тут что-то совсем другое стало происходить. В мутной воде, где ловко и стабильно удит свою рыбку ОРБ-3, Камалдинов — персонаж неожиданный. Забирая у него бумаги, я думал первый раз, что мы проговорим минут двадцать, но рассказ о его жизни занял несколько часов. Минут через сорок с высоты своего возраста я стал приходить к выводу, что он, в общем, неплохой малый. К концу рассказа вывод был уже другой: да он просто хороший и честный малый. Чего нельзя сказать о среде его обитания, где гораздо более естественен полковник Калимулин.
По матери, которую он привез в Москву из Томска, Витя, как и старшие братья, был Ткаченко, но в 22 года взял фамилию отца: Камалдинов. Он отца никогда не видел, но всегда знал, что он — анестезиолог, сейчас директор больницы тоже где-то в Сибири. В детстве Витя мечтал стать врачом, из больницы, где он все время лежал с пороком сердца, ходил в школу с медицинским уклоном через дорогу. Но в старших классах их повели в анатомичку, и оказалось, что его нездоровое сердце этого вынести просто не может. Поэтому в Томске Витя поступил на юрфак.
Так и недоучившись, он приехал покорять Москву в 2002-м с 500 рублями в кармане к девушке, с которой познакомился по Интернету. Все ехали из Томска в Москву, в том числе люди уже с деньгами, но почти все обломались и вернулись. Витю же, наоборот, покорила Москва, он говорит, что у него сердце поет, когда он едет по ней на машине, которая теперь продана для залога по его делу. Москвичей Витя не то что не любит, но считает, судя о них по соседям, с которыми в первый день он подрался на лестнице, а потом подружился, людьми ленивыми: «Они хотят получать 15 тысяч и жрать пиво». Ему надо было больше, потому что он перевез в Москву не только маму, но и бабушку и старшего непутевого брата, а еще самому надо было «одеться и потусоваться», короче — жить.
В Москве с чувствами, говорит Витя, не выживешь. Он пригнал 47 машин из Германии, на каждой его кинули в среднем по штуке. Кем только он не работал, начав с сетевых магазинов, потом в «Боско ди Чильеджи», потом стал заниматься мелкими партиями бензина и немножко недвижимостью. Наконец он нашел себя как тот, кто когда-то, когда его и на свете не было, назывался «жучком»: оказывал разным людям разные услуги. Теперь для этого вроде и названия нет, но это образ жизни целого поколения, в том числе наших собственных детей: вращение между мелкими «купи-продай», средними или даже чуть выше должностными лицами регистрирующих и правоохранительных органов. Но, говорит Витя, «я никогда к их просьбам ничего своего не приклеивал». Он обменивал свою помощь одним на помощь других: помочь другому для него, в самом деле, удовольствие, пусть даже и за так. Ему же тоже кто-то помог устроиться в Росимущество. А что там было законно или незаконно, так перед ним вопрос даже не вставал: для многих в этом поколении нет вопроса и в том, что нравственно или безнравственно.
При этом после смерти бабушки (ее отвезли в урне и похоронили в Томске) «на меня легла эта обязанность в семье: всем напоминать о Боге». Как его понимает Витя, Бог не велит обманывать, во всяком случае, близких и знакомых людей, ну разве что чужих иногда (по необходимости делать бизнес). Но тогда уж надо бежать к исповеди, иначе все равно вернется рикошетом по своим. Женился Витя на скромнице, «на каких раньше никогда не обращал внимания», обожает ее и сына, а также мать. И еще — Москву, а за что — непонятно.
В Москве ведь надо все время падать, если хочешь, что называется, подняться. Но он не падший, а только все время падающий: что-то ему мешает совсем пасть. Когда Витя, наконец, все же получил диплом, поговорив по-человечески с деканом, то вдруг как бы воспарил: никто из Ткаченко не держал до сих пор в руках диплома («Мам, прикинь!»). И он решил, бросив заколачивать бабки известными только ему способами, служить и расти далее как-то правильно, а не вкривь и вкось.
Ну, дальше вы уже знаете.
Не спешите делать добро
…За несколько месяцев в неформальной тюремной иерархии Витя дорос до «смотрящего по камере». Это не свидетельствует о его связях с организованной преступностью, а лишь о том, что он умеет быть достаточно принципиальным и сговорчивым одновременно и ладить с людьми. Он за всех писал жалобы, пока мама не принесла в СИЗО газету с Калимулиным. Тут уж он взялся писать за всех известных жертв «Каримова»: «не виновные люди содятся в камеры где умерают» (орфография и пунктуация оригинала). Газету, кстати, маме передал следователь, молча, но теперь он в этом не признается даже под пыткой.
Витино дело бесплатно взял адвокат Трепашкин, сам нашел маму, после того как Витя всюду написал, что Калимулин это «Гальяров». В то время у Трепашкина было двое подзащитных, получивших якобы взятки от «Каримова», а Камалдинов стал третьим. Четвертого, пятого и шестого нашел он сам, когда вышел из тюрьмы и объявился в социальных сетях. Судью Мосгорсуда они «пробили» с третьего раза: Витя чувствовал даже по конференцсвязи, как ей еще в прошлый раз хотелось его отпустить к жене и сыну, а тут и полковник-оборотень от заседания к заседанию прямо на глазах обретал плоть. Судья взяла перерыв, чтобы первый раз прочесть дело по-настоящему, еще через день спросила, какой он может внести залог.
Месяца не прошло, как покопавшись в социальных сетях, он подал заявление об использовании фальшивых паспортов полковником Калимулиным. Проверку в разных инстанциях то прекращают, то возобновляют, но из ответов уже известно многое. Как-то, читая протокол допроса «Гальярова» в Хорошевском суде по своему делу, Витя заметил странную ошибку в дате его рождения. Судья написала: «Замечание на протокол удовлетворить, так как в деле (том №…, лист №…) имеется ксерокопия паспорта Гальярова». Вот те на: судья успела шепнуть секретарю снять ксерокопию с паспорта, который тот предъявил, чего в суде обычно не делается. А Витя раскрыл этот том и сфотографировал копию.
По правде, первую фотографию Калимулина, которая попала в газеты прошлой весной, добыл глава Серпуховского района Шестун. Он раскусил «Каримова», велел Базановой ничего у него не брать (она и не брала, там все в фонд развития района по безналу) и пустил за ним собственную наружку. Они его проследили до дома в Мытищах, а затем сфотографировали на выходе из ОРБ-3 в Госпитальном переулке в форме, которую Калимулин опрометчиво надел на День милиции. Ясно, что все это незаконно, но что это любительское беззаконие по сравнению с тем, что профессионально творит ДЭБ МВД?
Камалдинов взял фотографию паспорта из дела в Хорошевском суде и карту Мытищ, на которой люди Шестуна поставили приблизительный крестик, нашел подъезд и вошел туда, позвонив в домофон. На втором этаже оказался ДЭЗ, а паспортистка, с которой он по-доброму заговорил, посмотрела на фотографию и сказала, что это Калимулин Борис Михайлович, он прописан в такой-то квартире на шестом этаже. Но он здесь бывает нечасто, потому что у него поблизости на водохранилище, как говорят, есть очень хороший дом.
Наряд милиции, вызванный Витей в Мособлсуд в четверг, выяснять человека со вторым (или третьим) паспортом не стал: действующий сотрудник ОРБ-3 ДЭБ МВД РФ, который сопровождал его и провожал по той самой лестнице для конвоя, показал удостоверение и кратко сообщил, что «Каримов» охраняется по программе защиты свидетелей. Но я успел передать «потерпевшему» визитную карточку «Новой» и попросил, если он захочет что-то рассказать, позвонить в ближайшие дни. «Некто Никто» после заседания бежал из суда опять по конвойной лестнице, о чем уже есть очень забавный ролик на Ютубе. Мне он не звонил.
Но мы же договорились, что зло не может быть персонифицировано. А нас гораздо больше занимает добро. Витя же добрый, хотя это сразу и не поймешь, так как он весь в каких-то струпьях своего времени. Но все добрые люди: бесплатный адвокат, следователь, судья, еще судья, паспортистка — все-таки угадывают эту его сущность и вдруг стараются ему чем-нибудь помочь. Исподтишка и с опаской, как жители оккупированных деревень выносили попить партизанам, но все же. Дайте им шанс, не совершая подвигов, снова жить людьми, и вы увидите, что все они на самом деле неплохие люди.
Похоже, полковник Калимулин на этом все-таки спалился. Но он не пропадет. Не упал бы насовсем падающий ангел Витя. Пока он высказал желание как юрист заняться правозащитной деятельностью. Я думаю, в этом ему можно помочь.
