СюжетыОбщество

«Все будет так, как должно быть, даже если будет иначе»

14 апреля исполняется 90 лет писателю Леониду Лиходееву

Этот материал вышел в номере № 39 от 13 апреля 2011 года
Читать
Он был сатириком. Как-то сказал: «Юмор работает у ковра, а сатира — на проволоке». Но уверял: сатирики — все люди, только одни об этом знают, а другие — нет. Никакой исключительности — ни для себя, ни для профессии. Главный редактор...

Он был сатириком. Как-то сказал: «Юмор работает у ковра, а сатира — на проволоке». Но уверял: сатирики — все люди, только одни об этом знают, а другие — нет. Никакой исключительности — ни для себя, ни для профессии.

Главный редактор «Литературки» времен Брежнева говорил: «При определенных обстоятельствах я могу напечатать «Долой советскую власть!». Но когда Лиходеев пишет, что дворники плохо метут улицы, это печатать невозможно».

У советского режима не было чувства юмора. Но так не только с советским режимом — с любым. Режим требует одного — трепетать! А Лиходеев не трепетал, он «внимательно препарировал систему, стараясь сохранить улыбку».

Кстати, об улыбке у Лиходеева: «Улыбка — извечный спутник свободы. Рабство насуплено и мрачно, а свобода улыбчива и ясна».

Вдова Михаила Булгакова, строгая Елена Сергеевна, говорила: «Леня переступил порог страха. Он — свободный человек».

Начинал со стихов. В четырнадцать лет публиковал их в донецкой городской газете. В двадцать лет ушел добровольцем на войну. Его не брали, у него был туберкулез, но он настоял.

С конца пятидесятых годов — почти сорок лет «боевого сатирического дежурства». Его фельетоны не нравились ЦК партии, но нравились просто людям из просто жизни. Для людей и писал.

Основанием сатиры Лиходеев считал трагедию: «Для того чтобы было смешно, надо не выдрючиваться, а формулировать».

Любимый писатель — Зощенко.

Называл Зощенко жанром, который пытались убить. И был уверен: без Зощенко топтался бы один гыкающий табун…

А сегодня вот непонятно: жанр до конца убили или не совсем? Гыкающий табун уже не топчется где-то там один и сам по себе на месте, а сплошняком несется на нас из того же заасфальтированного телевизора, и все выдрючиваются, и мало кто формулирует.

Лиходеев был не только фельетонистом. Двадцать лет работал над романом-эпопеей «Семейный календарь, или Жизнь от конца до начала». Писал в стол, опубликовал только в перестройку.

Он жил ни на кого не крича. Объяснял: «Люди кричат, когда не умеют убедить. Кричат, когда не умеют спросить. Кричат, когда не умеют сказать. Крик — это наивное преувеличение своих сил. Это желание напугать своей значительностью, которой просто нет».

И никогда не настаивал на несравненной своей правоте:

«Все будет так, как должно быть, даже если будет иначе».

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow