Президент и премьер, чрезвычайно дружелюбно общавшиеся в ходе празднования Пасхи, продолжают в рамках стратегии «стилистических разногласий» гнуть свою линию. 25 апреля глава государства провел совместное заседание своих любимых детищ — Комиссии по модернизации и попечительского совета фонда «Сколково», а премьер занимался оперативно-хозяйственной деятельностью, относящейся не столько к высоким материям, сколько к земным. То есть провел совещание по развитию промышленности стройматериалов и посетил завод железобетонных изделий, где «ознакомился со всем циклом производства и сравнил работу старого и нового оборудования».
Словом, кому пролетарии умственного труда, кому — просто пролетарии. Кому интернет-телевидение, кому просто телевидение.
Дело в том, что Медведев сразу после заседания комиссии заглянул в гости к Наталье Синдеевой, вот уже год управляющей телеканалом «Дождь», который смотрит молодой-образованный-адаптивный-городской-средний класс. Канал, чья аудитория — примерный портрет социальной группы поддержки президента (если бы она, эта группа, ходила на выборы). Та самая, которая не смотрит обычное телевидение, то есть федеральные каналы. Медведев, беседуя с журналистами «Дождя», лично изобразил эти самые каналы голосом Левитана.
Президент и премьер отсемафорили и отсигналили каждый своим социальным опорам. Модернизация, «Сколково», «Дождь» — это сигнальная система Медведева. Индустрия стройматериалов, завод железобетонных изделий — семафорная азбука Путина. В награду за трансляцию сигналов президент пообещал, что объявит о своих дальнейших планах в эфире «Дождя». Премьер это сделает, надо понимать, на заводе железобетонных изделий…
Медведев был адекватен своей аудитории. Телевидение он не смотрит, смотрит интернет (привет «партии интернета» против «партии телевизора»). Уезжать из страны — право каждого. (Особенно, судя по всему, в ситуации, когда к власти снова придет визави и политический «отец» Медведева Путин. Вспоминается в этой связи стишок Дмитрия Александровича Пригова, зафиксировавшего тенденцию, живую по сию пору: «Шостакович наш Максим убежал в страну Германию. Ну скажите: что за мания, убегать не к нам, а к ним».) В «Дожде» президент увидел «синтез новых технологий». Пообещал после президентства перейти на преподавательскую работу, причем в том числе и в «Сколково». При этом употребил жаргон зрителей канала «Дождь», вряд ли доступный массовой аудитории федеральных каналов: «Для любого политика… это must (обязательное действие. — А. К.), чтобы он рассказывал о своем опыте». Медведев отчасти запальчиво оправдывал сколковские проекты: главное — «создать правильный пример», «это не какой-то междусобойчик», проект «должен стать одним из наиболее узнаваемых и понятных российских брендов». Президент пожурил прокремлевскую молодежь за то, что она не знает, кто такой академик Сахаров, но в то же время вопреки ожиданиям сообщил, что, мол, какое гражданское общество, таковы и молодежные движения, и нет ничего зазорного в том, что они — против коррупции и действуют в рамках закона. (Здесь можно найти отголоски выступления Владислава Суркова перед изумленными «Нашими», которых он лично просил действовать в рамках закона.) Пожалуй, насчет гражданского общества президент был не вполне прав, потому что проплаченные безголовые дети — это вовсе не гражданское общество, а структуры антигражданские, хуже комсомола. Собственно, для того они и существуют, чтобы гасить самопроизвольную гражданскую активность.
После общения с президентом в эфире «Дождя» Наталья Синдеева, встречавшая Медведева в белой, свободного кроя рубашке, джинсах с большими дырками на коленях и в мокасинах и сообщившая ему на ухо, сколько стоило оборудование телеканала, сказала, что президенту явно не хотелось уходить из редакции. Пожалуй, это была правда. Ему было хорошо среди тех, кому он очевидным образом нравился и кому сказал: «Теперь вас больше будут смотреть… некоторое время». И главу государства можно было понять: он пришел в помещение «Дождя» с заседания, где рядом с ним, в качестве заместителей Комиссии по модернизации, сидели Володин и Сурков, а глаза мозолили милые, но надоевшие лица министров, глав инновационных компаний и олигархов. Расчувствовавшись, Медведев предположил, что после окончания карьеры не исключает для себя работу в сфере СМИ.
Судя по тому, как шел разговор и как прошел день для каждого из дуумвиров, он имел в виду оппозиционные СМИ.
