СюжетыОбщество

Смерть командира спецназа

В июле 2009 года на трассе «Дон» зверски расправились с семьей Дмитрия Чудакова. Следствие уверяет, что убийца найден

Этот материал вышел в номере № 45 от 27 апреля 2011 года
Читать
Смерть командира спецназа
Фото: «Новая газета»
Командир Нижегородского СОБРа Дмитрий Чудаков возвращался с женой и детьми после летнего отдыха. Контрольный пост милиции «Аксайский мост» на федеральной трассе «Дон» последним зафиксировал машину Чудаковых в 0.44 8 июля 2009 года....

Командир Нижегородского СОБРа Дмитрий Чудаков возвращался с женой и детьми после летнего отдыха. Контрольный пост милиции «Аксайский мост» на федеральной трассе «Дон» последним зафиксировал машину Чудаковых в 0.44 8 июля 2009 года. Чудаковы проехали от поста несколько километров и остановились возле Аксая (город-спутник Ростова-на-Дону), в районе двух войсковых частей. Причина остановки следствием не установлена. Известно одно: в момент убийства никто из Чудаковых не спал, даже дети.

Выстрелы прозвучали в промежутке между 2.30 и 3.00 ночи. Их слышали многие, но подумали: идут учения. Криков не слышал никто, хотя на теле 11-летней Вероники Чудаковой эксперты нашли 37 ножевых ран. Сам Дмитрий, его жена Ирина и шестилетний Александр были расстреляны из гладкоствольного ружья картечными патронами 410-го калибра.

Первая официальная реакция: чеченская месть. Спецназовец Чудаков много раз выезжал в Чечню, после отпуска собирался в очередную командировку на Кавказ. Смерть милиционера, убитые дети, чеченский след и общероссийский резонанс. Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин взял расследование под личный контроль. И чеченская версия отпала, потому что следствие стало искать серийного убийцу.

С февраля 2008 года по март 2009-го в Ростовской области были совершены три очень жестоких и очень похожих убийства. Во всех случаях использовались патроны 410-го калибра и гладкоствольное ружье, видимо, с гильзоулавливателем. Ни одной гильзы (притом что убийства, как правило, совершались в темное время суток) найдено не было. Эксперты обнаружили только пыжи-контейнеры, применяемые при заводском изготовлении картечных патронов. Возможно, убийцам было известно, что гладкоствол можно идентифицировать лишь по гильзам. Они вообще старались не оставлять никаких следов. Но для того чтобы смастерить максимально надежный гильзоулавливатель, нужно быть профи в оружии. Хотя бы иметь отношение к охоте (многие охотники собирают гильзы и используют их для изготовления самодельных патронов).

Все эти убийства были стопроцентными висяками, пока 8 июля не убили Чудаковых. На следующий день Бастрыкин постановлением от 9 июля объединит убийство Чудаковых с ростовскими висяками. Следователь Владимир Павлов, командированный из Москвы расследовать убийство Чудаковых, безальтернативно пойдет на поводу логики своего начальства. Из огромного массива свалившихся на него уголовных дел он будет весьма избирательно оставлять только факты, укладывающиеся в «бастрыкинскую версию».

В результате у следователя Павлова получится очень своеобразное уголовное дело о преступлении, которого на самом деле не было.

Статья 73 УПК РФ(В соответствии с 73-й статьей УПК РФ, при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления), а также виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы…)

Работу следствия на первых этапах можно без всякой иронии назвать «версификаторством». В популярном детективном сериале Анастасия Каменская только этим и занимается. Но даже в фильме она делает это исходя из объективных данных, полученных как оперативным путем, так и сугубо научным — с помощью экспертов-криминалистов.

Исходя из этих данных появляется первый набросок картины преступления: время, способ, характер ранений, отпечатки пальцев, баллистика, «биология» (ДНК к примеру) и многое другое — это задача экспертов. Показания свидетелей, сведения о жертвах, их связях, предполагаемый мотив и прочее — эту задачу решают оперативные сотрудники, сопровождающие дело. Так накапливается база первичных данных, анализ которых позволяет одну за другой отсекать неверные версии, чтобы остановиться на главной.

Следователь Павлов такого анализа не делал. Вот какая логика: если Бастрыкин объединил преступления, значит, убивал один и тот же человек, из одного и того же ружья — «Сайга»-410 (почему именно на «Сайге» остановилось следствие — не совсем ясно, это не единственное ружье 410-го калибра). Преступник не оставлял на месте преступления гильзы. Значит, боялся идентификации оружия. Кто может бояться? Тот, у кого ружье — легальное и кого можно проверить. Следовательно, убийца — кто-то из местных.

Оперативники провели огромное количество обысков по изъятию гладкоствольных ружей «Сайга» у жителей Аксайского района Ростовской области. Каждый хозяин «Сайги» был проверен на предмет алиби. И только в тех случаях, когда алиби было под сомнением, карабины отправлялись на экспертизу. Таким образом, прошли через баллистическую экспертизу всего около 20 карабинов. Этого в данном случае было мало. И вот почему.

Федеральный закон № 73(В соответствии со статьей 8 ФЗ № 73 «О государственной судебно-экспертной деятельности», заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных…)

Чтобы доказать «версию Бастрыкина», перед следователем Павловым стояла беспрецедентная баллистическая задача: идентифицировать конкретную «Сайгу» по пыжам-контейнерам — единственной улике, которую оставили убийцы на месте преступлений. Почему задача беспрецедентная? Потому что в истории российской баллистики никогда подобных экспертиз не проводилось.

«Сайга»-410 — самозарядное ружье, разработанное на Ижевском машиностроительном заводе на базе автомата Калашникова. «Сайга» стала самым «народным» охотничьим ружьем России, в том числе по причине своей дешевизны. Самое «народное» ружье довольно часто фигурирует как орудие убийства. Принцип идентификации оружия — сопоставление уникальных следов, которые каждое конкретное оружие оставляет на гильзах или пулях. Баллистике по нарезному оружию уже добрая сотня лет. Но с идентификацией гладкоствольного оружия у экспертов всегда были сложности. Ствол, не оставляющий следов…

Следователь Павлов пошел по пути открытий. Надо сказать, что ему удалось совершить прорыв в баллистике. Заключался он в специфике «Сайги», родившейся из «калаша». «Сайга» — ружье с газоотводным механизмом, то есть в стволе просверлены газоотводные отверстия, которые делают ствол не таким уж и гладким и в принципе могут оставлять идентификационные следы на пластиковых пыжах-контейнерах. Ни в одной сертификации «Сайги» не сказано о наличии этих отверстий. До следователя Павлова отечественная баллистика о них не подозревала.

Любое новшество в науке (а баллистика, безусловно, наука) подлежит проверке. Для этого необходима исследовательская работа по созданию научной методики, в которой подробнейшим образом должны быть диагностированы все многочисленные модификации «Сайги» (для чего должны быть отстреляны сотни карабинов), выявлено и описано количество газоотводных отверстий (на всех модификациях «Сайги» — разное), выявлена и описана устойчивость общих и частных признаков идентификационных следов на пластиковых (то есть весьма хрупких) пыжах-контейнерах.

Но научная методика — это долго. В ЭКЦ при Минюсте следователь Павлов нашел себе единомышленника. Эксперт с девятилетним стажем Косенков сделал все первичные экспертизы по делу об убийстве семьи милиционера Чудакова и простых смертных-ростовчан.

Даже мне понятно, что уникальные с научной точки зрения экспертизы, в которых исследовательская часть описана парой строчек, — это профанация всех принципов баллистики. И даже если эксперт Косенков уверен в своей правоте, но проверить его невозможно, — значит, экспертизы ненаучны и не могут быть доказательством по делу об убийстве семи (!) человек! Тем более они не могут быть единственным доказательством.

Статья 171 УПК РФ(В соответствии с пунктом 1 ст. 171 УПК РФ следователь выносит постановление о привлечении гражданина России в качестве обвиняемого при наличии достаточных доказательств, дающих основания для обвинения лица в совершении преступления.)

27-летнего жителя Аксая Алексея Серенко задержали 23 сентября 2009 года, через два дня после того, как следователю Павлову сообщили из ЭКЦ при Минюсте об идентификации ружья «Сайга»-410 исполнения 01* № 991503847. Это ружье было изъято у Серенко 24 августа. С момента обыска до момента задержания прошел ровно месяц, а Серенко признаков волнения не подавал, бежать не собирался, алиби себе не придумал.

Даже оперативные сотрудники, сопровождающие дело, усомнились в выводах эксперта Косенкова. У следователя Павлова сомнений не возникло. Он безапелляционно будет отвергать все попытки адвокатов Серенко провести независимую повторную баллистическую экспертизу**. Довод следователя Павлова: «Эксперт Косенков абсолютно уверен, что это — ружье Серенко, а я абсолютно уверен, что эксперт Косенков — прав».

28 сентября 2009-го представитель СК РФ Владимир Маркин официально заявил о раскрытии убийства Чудаковых, 30 сентября Серенко предъявили обвинение.

Серенко обвиняется в трех нападениях. По логике вещей все три и должно расследовать следствие. Но в деле Серенко следователь Павлов, по сути, расследовал только один-единственный эпизод — нападение, совершенное на ростовчан Сазонова и Васильеву в ночь на 30 июля 2008 года. Этот эпизод — локомотив, который тянет все дело по обвинению Серенко. Остальные убийства (семьи Чудаковых и жителей Новочеркасска Кулькова и Кристя) — абсолютно «белые пятна».

Но даже самый «расследованный» эпизод следователь Павлов ухитрился исказить так, что у него получилось два преступления: одно — реальное, второе — на бумаге. И свидетелей по эпизоду Сазонов—Васильева у следователя Павлова два: настоящий — Васильева, которая чудом выжила. И — дважды судимая проститутка Еретина, которая, по версии следствия, видела, как Серенко совершал нападение, и уверенно его опознала. Эти два свидетеля описывают совершенно разные преступления, но следователь Павлов верит только Еретиной.

Криминалистические экспертизы абсолютно согласуются с показаниями свидетельницы Васильевой. Вот краткая фабула. В 20.00 29 июля 2008 года Сазонов и Васильева встретились в Ростове-на-Дону и поехали купаться на популярное среди ростовчан Соленое Озеро. Дорога до озера заняла не менее часа. На озере они несколько раз искупались, отдохнули и поехали обратно. Сазонов остановил машину на 1054-м км федеральной трассы «Дон». Довольно долгое время они провели в машине. Васильева в своих показаниях говорит, что несколько раз просила Сазонова отвезти ее обратно, но, видимо, он расставаться не хотел. Скорее всего, нападавшие разбили стекло со стороны двери водителя (осыпь стекла экспертами не исследовалась). Первым выстрелом ранили Сазонова, вторым — Васильеву. Выстрелы были произведены с близкого расстояния (около 60 см), преграды в виде стекла не было. Потом убийцы (как минимум двое) вытащили Сазонова из машины (кровь Сазонова будет обнаружена на земле, на машине снаружи). Васильева отчетливо слышала слова одного их нападавших: «Тебе мало?!» Помимо мужского голоса она слышала также и женский, и будет настаивать на этой важной детали, как бы ни пытался следователь Павлов ее опровергнуть. Когда нападавшие будут запихивать Сазонова обратно в машину, они выстрелят в него второй раз — в спину. Этот выстрел станет смертельным. Васильеву они добивать не станут. Обыщут машину и, прихватив с собой сумку девушки, уйдут. Характер следов, оставленных картечью на одежде жертв и в машине, говорит о том, что ружье могло иметь дефект, характерный для обрезов. Еще в 70-х годах прошлого века целая команда известных советских баллистов (одного из них я нашла) разработала методику идентификации охотничьих обрезов. По объективным данным (осмотр трупов на месте происшествия и определение времени смерти по отработанным судебной медициной методикам), нападение произошло в ночь на 30 июля в промежутке 3.30—5.30.

Вот показания свидетеля Еретиной.

В 22.20 29 июля параллельно машине, в которой находились Сазонов и Васильева, остановилась машина Серенко (то есть перегородила одну из полос федеральной трассы). С переднего пассажирского кресла Серенко произвел два выстрела (третий Еретина не слышала). Каким образом при такой траектории один из выстрелов попал в спину сидящего на водительском месте Сазонова, следствие не объясняет. В момент убийства Еретина была «сильно пьяной» и находилась в лесопосадке на противоположной стороне федеральной трассы «Дон». Подробно и красочно Еретина описала приметы убийц: залысины на голове, «крысиное выражение лица» Серенко и сросшиеся на переносице брови второго убийцы, который был в кепке. Женщины среди нападавших Еретина не видела.

Именно эти показания вызовут у следователя Павлова «абсолютную уверенность». К показаниям Васильевой он отнесется критично. А экспертизы — просто проигнорирует. Это понятно. Если время смерти — 3.30 ночи, то Серенко надо отпускать, у него на этот час оказалось железобетонное алиби. В допросах (записанных на видео) Еретина каждый раз радикально путается в показаниях. Но и полиграфолог, и психологи напишут, что «Еретина говорит правду». Эти попытки сделать из Еретиной «настоящего свидетеля» вызовут немалое раздражение в Москве. «Меня даже коллеги критиковали, — пожалуется мне следователь Павлов. — Грубо говоря, зачем ты вообще написал, что она проститутка? Зачем написал, что она была судима? Зачем шесть раз ее допрашивал? Должен быть один допрос, конкретный и четкий, как выстрел!» Не знаю как допрос, но четким и конкретным должно быть обвинение, предъявленное Алексею Серенко, который уже 18 месяцев сидит в СИЗО. А его обвиняют в преступлении, которое совершено, по сути, в неустановленное время, неустановленным способом, при неустановленных обстоятельствах в группе неустановленных лиц. Убийцы должны хорошо разбираться в оружии, но следователь Павлов сам говорит, что «Серенко не был ни охотником, ни стрелком». Психом он тоже не был. Мотив Серенко, по версии Павлова: «Просто он таким образом самореализовывался…»

Презумпция невиновности(В соответствии с постановлением Конституционного суда «обвинение может быть признано обоснованным только при условии, что все противостоящие ему обстоятельства дела объективно исследованы и опровергнуты стороной обвинения. Часть 2 ст.15 УПК не освобождает прокуроров и следователей от выявления обстоятельств, оправдывающих обвиняемого, и следователи, и прокуроры обязаны искать такие обстоятельства…)

Свидетель Еретина появилась в деле, потому что обвиняемый Серенко так и не дал чистосердечных показаний. То есть не кололся, хотя содержали его не в самых стерильных с точки зрения закона условиях.

Однажды дело дошло даже до вызова «скорой» в Аксайский СИЗО. «Скорую» вызвала государственный адвокат, назначенная по постановлению следователя. Видеокамера, которая должна круглосуточно работать в СИЗО, не зафиксировала нарушения. Потому что не работала. Она не работала каждый раз, когда к Серенко применялись методы дознания, не совместимые с УПК РФ. Лично мне такая нестабильность импортных видеокамер в российских СИЗО не кажется странной. Без признательных показаний следствие забуксовало. Тогда и появилась Еретина.

…Владимир Павлов был командирован в Ростов, чтобы раскрыть громкое убийство семьи спецназовца Чудакова. Прошло два с половиной года — ни на один вопрос по убийству Чудаковых следствие не ответило.

Надо сказать, что самые первые и самые важные следственные действия по резонансному убийству (осмотр места происшествия, осмотр трупов, экспертиза в морге, экспертиза по ножевым ранениям…) были проведены, с экспертной точки зрения, чудовищно. Я не знаю, намеренный ли это непрофессионализм или повседневный. Но улики, которые могли вывести на реальных убийц, большей частью были уничтожены безвозвратно. И тем не менее важнейшие для следствия зацепки в материалах по убийству семьи Чудаковых все-таки есть.

На запястьях Дмитрия Чудакова фотографически зафиксированы следы, которые напоминают характерные прижизненные повреждения от наручников, имеющих «усикообразное раздвоение конструкции». Такие следы оставляют только «спецсредства, состоящие на вооружении органов внутренних дел»…

Следствие считает, что это вздор и что один из лучших судмедэкспертов России — Владимир Щербаков выдает за следы от наручников обычные потеки крови, но опытным путем, под видеозапись, Щербаков доказывает, что при зафиксированном осмотром положении тела Чудакова образование похожих на следы от наручников «потеков крови» ни на одном из запястий невозможно.

Прав или нет Щербаков, доказать может только эксгумация, на которую следствие не согласится никогда. Меня смущают две детали: почему в морге подозрительный и самый информативный след на левом запястье Чудакова замотан марлевой повязкой? И почему следователям даже в голову не пришло, что убийство Чудаковых могло быть подогнано под ростовские висяки? В этом случае подозрение падает на тех, кто имел доступ к милицейским сводкам и прекрасно был осведомлен о деталях убийств, совершенных в Ростовской области.

Следствие также не ответило на вопрос, сколько всего ножей (по версии адвокатов, не менее двух) было у нападающих и почему ножевые ранения найдены только у Ирины и Вероники Чудаковых. И, наконец, почему самой первой версией следствия была именно месть и каким именно образом эта версия была проверена?

Из почти трехчасового разговора со следователем Павловым и руководителем оперативной группы Колтуновым я поняла: они в принципе понимают, что убийство Чудаковых совершено группой лиц, что ножей действительно могло быть два или даже три…Но тем не менее эти факты в официальной версии никак не отражены.

Впрочем, Олег Колтунов обещал раскрыть мне детали оперативной работы по установлению пособников Серенко. Он взял мой телефон еще в марте и не позвонил до сих пор. «Пособников» Серенко я нашла сама.

Давиду Гевеняну 28 лет, он житель Аксая, работает на автомойке и подрабатывает барменом в местной бильярдной. Его допрашивали по делу Серенко около 50 раз, но в деле — всего пара официальных допросов. Уже год в бильярдной постоянно тусуются оперативники, и каждый раз — в смену Давида. Они навязчиво звонят ему и поздравляют со всеми праздниками и даже требуют, чтобы он поздравлял их с рождением детей. Хотя Давид предпочел бы вообще забыть об их существовании. Однажды позвонили родственнику Давида и предложили «сделку с правосудием»: Давид дает показания, что подвозил Серенко к месту преступления, а взамен следствие выводит Гевеняна из-под уголовной ответственности. У Гевеняна есть алиби на все убийства и очень четкое понимание того, что «менты могут всё». Он очень боится, впрочем, как и половина Аксая, запуганная ментами.

Гевенян не первый кандидат в пособники Серенко. Следствие очень активно присматривалось к друзьям Алексея — причем как к живым, так и к мертвым. На полном серьезе хотели эксгумировать трех знакомых Серенко, погибших в ДТП в 2009-м. У Гевеняна перед остальными одно большое «преимущество» — у него сросшиеся на переносице брови. Он идеально подходит на роль второго убийцы, каким его описала «свидетельница» Еретина.

…Когда я напомню следователю Павлову о презумпции невиновности, он мне скажет:

— В мои обязанности не входит сбор доказательств невиновности.

— А чья это обязанность?

— Адвокатов!

— Так можно договориться и до того, что искать реальных убийц тоже должны адвокаты.

— Их обязанность — защищать своего клиента. Если они найдут реальных убийц — слава им! Блестящие адвокаты! Но и тогда я уверен, что Серенко все равно будет причастен…

Прокурор Вышинский считал, что «царица доказательства — чистосердечное признание». Следователю Павлову достаточно личной уверенности…

Статья 42 УПК РФ (Потерпевший вправе представлять доказательства, заявлять ходатайства и отводы, участвовать в следственных действиях, знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с его участием, и подавать на них замечания…)

Кущевка, 22 декабря 2010-го. Бастрыкин проводит публичный прием населения, сеанс массовой терапии. Зал — битком, здесь те, кто успел сорваться из своих регионов России.

От Аксая до Кущевки — всего час. От Нижнего Новгорода — сутки. Именно в Кущевке встретились мама спецназовца Чудакова — Валентина Алексеевна и брат Алексея Серенко — Владимир. И дружно попытались прорваться к «Александру Бастрыкину лично». Мать спецназовца Чудакова уже много раз пыталась прорваться. Она не согласна с таким следствием и требует отвод следователю Павлову. Десятки ее жалоб к г-ну Бастрыкину превращены в рулоны факсовой бумаги и складированы на столе следователя Павлова. Видимо, хоть их он читает, потому что неприязнь к потерпевшей дошла до степени полного игнорирования. Я спросила следователя Павлова, почему он демонстративно не здоровается с Чудаковой. Он ответил: «Во-первых, УПК не требует от меня здороваться. Во-вторых… Вот я скажу вам так. Если потерпевшая последние полгода, грубо говоря, ну срет в душу натуральным образом?..»

…23 декабря на вокзале Ростова-на-Дону проводилась масштабная операция силами следователя Павлова и подчиненных ему оперов. Они ворвались в купе, в котором Валентина Чудакова ехала до Москвы, выгнали всех остальных пассажиров, которые смиренно толпились в проходе за дверью. Главное, что интересовало Павлова, — смогла ли Валентина Алексеевна прорваться к Бастрыкину. В конце концов следователь Павлов перезвонил кому-то и сказал с явным облегчением: «С Бастрыкиным она не говорила!»

Адвокатам Серенко все-таки удалось прорваться к Бастрыкину в Кущевке. Бастрыкин обещал принять адвокатов в Москве. Но — не принял. В январе представитель СК РФ Маркин еще раз публично подтвердил, что убийство Чудаковых раскрыто, а преступник — найден.

* Исполнений, или по-другому модификаций, у «Сайги»-410 — пять, у всех — разное количество и разное расположение газоотводных отверстий.

** Через полгода следствие назначит «повторку» в том же ЭКЦ при Минюсте, которая подтвердит правоту Косенкова. Несмотря на то что эксперты катастрофически запутаются в количестве газоотводных отверстий: на стр. 26 экспертизы № 158 они напишут, что эксперт Косенков пришел к выводу — во всех преступлениях использовалась «Сайга» 03 и 04 исполнения. Тогда как у Серенко — «Сайга» 01 исполнения.

P.S. Обвинительное заключение по очень сырому делу об убийстве семьи спецназовца Чудакова вскоре направят на подпись в Генеральную прокуратуру. Если Юрий Чайка подпишет, дело уйдет в суд присяжных. Это единственный суд в России, чья статистика оправдательных приговоров — 18%.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow