Очень редко мне встречаются мужчины, которые всерьез бьются за своих жен, попавших на скамью подсудимых. А таких, как Геннадий, я вообще никогда не встречала. Не знаю, как ему помочь: за свою жену он сражается уже 6 лет, и в этой битве семья потеряла всё — здоровье, карьеру и двоих не родившихся детей. Вел это дело все тот же СК при МВД, возглавляла бригаду все та же полковник Виноградова, что, как считается, сыграла не последнюю роль в истории со смертью Сергея Магнитского. Да остановите уже эту тетку, в конце концов, сколько же можно!
Началась трагедия Гены и его жены Лены весной 2005 года. Незадолго до часа Х финансист Лена, которой тогда было чуть за 30, совершила главную ошибку в своей жизни: она стала председателем правления одного небольшого коммерческого банка (акционеры — физические лица и юридические лица, никакого прямого или опосредованного участия государства; ни среди акционеров, ни среди клиентов не было получателей бюджетных средств).
Конечно, Лену развели и подставили очень серьезные люди — через несколько месяцев у банка была отозвана лицензия. Если бы зиц-председатель Лена могла и хотела угробить банк, этого времени ей явно не хватило бы. Через два года процедура ликвидации банка была завершена, все требования кредиторов удовлетворены в полном объеме, никаких задолженностей перед бюджетом не было. Тем не менее СК МВД возбудил уголовное дело по факту совершения незаконных банковских операций неустановленными сотрудниками банка, обвинение предъявили единственному человеку — разумеется, Лене.
Так у Лены прервалась ее первая, долгожданная беременность, причем по программе ЭКО. Лена лечилась под подпиской о невыезде, а Гена обивал пороги судов, писал ходатайства, обжаловал решения следователей — все бесполезно. Шло время, и вот президент подписал либеральные поправки в УК, по ст. 172 (незаконная банковская деятельность), случилась декриминализация. И Генпрокуратура отказалась от обвинений. Но не тут-то было: Лене тут же предъявили обвинения по другим статьям УК — злоупотребление полномочиями и изготовление и сбыт поддельных денег и ценных бумаг. В это время Лена лежала в больнице на сохранении, ибо наступила вторая беременность, и явиться в Замоскворецкий суд никак не могла. Ее осудили заочно — лишение свободы на два года — за злоупотребление полномочиями, а насчет изготовления фальшивых денег, слава Богу, была оправдана.
Ни Лена, ни Гена, дежуривший в больнице, об этом не знали, хотя в деле есть рапорты судебных приставов об отказе принять у них судебные документы — по домашнего адресу просто никого не было. И, естественно, сроки на обжалование приговора были пропущены, и никто их не восстановил, несмотря ни на какие больничные и на невручение повесток и приговора. Так Лена потеряла вторую беременность — когда узнала о приговоре, который выносили без нее, без возможности лично защищаться. Потом состояние Лены ухудшилось, и ее госпитализировали в психоневрологическую больницу, где она и лежит по сей день. В деле, как водится, нет заявления потерпевших и нет ущерба, к тому же и срок давности истек, но суды штампуют одно и то же: «Оставить приговор без изменений». Как только Лена выйдет из больницы, ее отправят в колонию. Никакими другими банковскими работниками и тем более акционерами злополучного банка ни следствие, ни прокуратура, ни суд не интересуются. А люди это широко известные в узких финансовых кругах, связанных с криминалитетом. И случай с Леной далеко не первая и не последняя, как показало время, их спецоперация. Разумеется, проделывать такие кунштюки без надежной крыши невозможно.
Вот что написал мне Гена в письме: «Человек не важен, его в процессе просто не замечают, важна строка статотчета с обвинительными приговорами. После принятия поправок о декриминализации многих составов по экономическим статьям УК РФ следователи и прокуроры умышленно направляют дела в суд со статьями-«парашютами». Ущербная логика судей (бывших милицейских, прокурорских работников, а также выращенных помощников судей) состоит в том, что подсудимому повезло с декриминализацией, но тогда следователь, получается, работал зря, да и прокурор плохо надзирал и вроде необоснованно утвердил обвинительное заключение. Допустить такое нельзя ни в коем случае — и обвинительный приговор выносят по запасной статье, которая становится основной. Я вижу, как жизненные силы моей жены, да и не скрою, мои тоже, тают вместе с тем, как мы всё больше сталкиваемся с правовым нигилизмом. Нет ответственности судей, есть групповая безнаказанность небожителей».
Не понимаю, как держится Геннадий — умный, добрый, совершенно истерзанный человек. Говорит, что раньше был здоровяком и спортсменом — сейчас, глядя на него, и не скажешь. Имена Лены и Гены я не изменила, банк называть не буду: я человек законопослушный, и раз уж ни следствие, ни прокуратура, ни суды не заинтересовались его реальными акционерами и их операциями, я не могу называть их преступниками, хотя и хочется. А приговор Лене выносила судья Замоскворецкого суда Сусина, обвинение утверждал зам-генпрокурора Гринь.
