Для меня мотив что-то делать — желание почувствовать себя живым. Играешь спектакль, читаешь стихи, снимаешь клип, где читаешь рэп, а твои друзья битбоксят, — и ощущаешь вот это биение. В зачет ничего другого не идет — только то, что ты производишь как счастливое, случайное, бесшабашное.
Мои лучшие вещи начинались с абсолютного безумия. А давайте на слабо попробуем сыграть первый интерактивный спектакль в Москве! Три года он играется. А давайте поставим спектакль по стихам! Полтора года идет. Писались стихи — получились книжки. Я поняла: то, что у меня получается по-настоящему, не стоит никаких волевых усилий. То, на что уходит больше всего сил, времени, беготни и переговоров, — как правило, плохо.
Люди считают, что не всем тут дано быть живыми, и мерилом работы, как писал Кормильцев, считают усталость. Я пытаюсь объяснить друзьям, что нельзя заниматься тем, что делает тебя моральным и ментальным инвалидом. Если только тебе не нравится саморазрушение, но ты тогда не лучше опиатного наркомана. Ты кому чего доказываешь своим баблом? Тебе приносит счастье твое бабло? Да ладно!
Меня делает свободной умение отказываться от достижений и спокойное отношение к ярлыкам, которые мне выписываются, пусть даже очень лестным. Теперь я могу смеяться, когда снова констатируют мое литературное самоубийство.
Все самое счастливое, талантливое, яростное, сияющее делается от избытка радости, витальности, душевных сил. А тарифы на жизнь в Москве такие, что ни о чем, кроме выживания, художнику уже не приходится думать. Хорошие музыканты, писатели и режиссеры — там, где достаточно тишины и свободы. А в Москве на сопротивление среде уходит процентов 70 полезной энергии. Что заоблачно глупо. Тут норма провести десять встреч, чтобы прийти к выводу, что проект не надо начинать: «Мы упустили сроки, это нерентабельно, мы не хотим, спасибо». Насколько в провинции можно сделать офигенно много по щелчку пальцев с кайфовыми ребятами, не вынимая никому мозг. Вернувшись домой после майских праздников, как раз про это сыграли спектакль с психологом Арманом Бекеновым: почему мы все же живем в Москве, чем она дорога нам, зачем мы в нее возвращаемся. И люди так просто, так искренне рассказывали про свою любовь к городу, несмотря на террористическую угрозу, несмотря на горящие торфяники, несмотря на фашизм, который у нас привнесенный, наемный, платный, насаждаемый. Москве скорее свойственна классовая проблема: «Ах ты, сука, ездишь на «Кайенне», я тебя подрежу!» Это советское чувство зависти я могу понять. А национализм здесь для меня дик и противоестествен. Для тех, кто сознательно разжигает межнациональную рознь, обязательно будет десятый круг ада, я уверена.
Наблюдаю за своей мамой, которую разрывает на куски: она смотрит Первый канал и слушает «Эхо Москвы». От нее то один, то другой горлум отделяется и что-то начинает выкрикивать. Ей 65, и я подозреваю, что ей в современном мире живется гораздо страшнее, чем мне. Маме до сих пор кажется, что до нас кому-то есть дело. Что все — результат заговора, происка, все оплачено, НАТО душит, мировое сообщество прибирает к рукам, рушит систему изнутри. Правда — грустнее. Мама, говорю я ей, за нами самими никто не угонится в деле разрушения собственного государства. Мы живем в стране веселого бычья, и хочешь не хочешь, а играем по его правилам.
Вся надежда только на свои силы, пока они есть, и горизонтальный общественный договор между неравнодушными. Объединились, пожары потушили сами, не ждали МЧС, деньги бомжам собирают, раковых детей лечат. Это не революция и не группа «Война». Это жизнь простого человека, ответственного за себя, это покруче будет, чем рисовать х… на мосту. Да, наверное, у нас очень небольшой радиус воздействия. Ничего. Таких, как мы, будет потом очень много. Интернет за десять лет уже кардинально изменил способ восприятия информации — по крайней мере многими стало куда труднее манипулировать. Потом система просто сломается под весом собственного вранья.
Три года в «Театре.док» игрался спектакль «Демократия. Doc», а теперь вот «Общество анонимных художников» с прямым посылом: каждый человек — художник, прямо по манифесту немецкого художника Йозефа Бойса проверяем принцип «прямой демократии», призванной заменить существующие бюрократические механизмы суммой свободных творческих волеизъявлений граждан. На нашем спектакле каждый зритель может высказаться и быть соучастником в той мере, которую он сам определил. И на спектакль неизменно приходят чудесные люди — умные, ясноглазые, тонкие, ироничные. Я в этом смысле поразительно удачливый человек. В зале не бывает людей с мертвыми глазами.
Да, прямая демократия за рамками короткого спектакля невозможна и утопична. Она требует осознанности от людей, для большинства неосуществимой, большой умственной и душевной работы. Но наш строй существует только потому, что большинство моих сограждан не утруждает себя умственной и душевной работой. А только той работой, которая в итоге ничего не решает и не дает. Но вокруг меня множество включенных, созидающих людей. Их, кстати, все больше со временем, и они умеют друг с другом договариваться. Поэтому надежда меня не покидает.
Пока хватает сил, надо делать. Когда силы закончатся или просто станет невмоготу — уезжать. Как у Жванецкого: если ты музыкант, писатель, то иногда Одессу надо просто закончить, как школу. Может статься, что Россию тоже придется закончить, как школу. И жить с нею в визитном браке, не разрывая тесной связи, но и не защищая постоянно личное пространство, не объясняя, не обороняясь. Я пока уехать не могу — мы выясняем отношения.
Мы все наговорили слов гораздо тяжелее нас самих — про великую страну, про патриотизм, про единение. Мы увязаем в этом, нам в каждом деле нужны сразу миллионы; нам все еще, когда хотят показать, как мы друг друга любим, военные парады показывают. Надо учиться быть проще и меньше. Если ты хочешь победить алкоголизм, не рвись к власти запрещать алкоголь, просто перестань пить. Хочешь победить джанк-фуд, не ходи в «Макдоналдс». Хочешь, чтобы с тобой честно обходились, — прекрати врать. Сначала будет очень трудно и странно, а потом все серьезно изменится — проверено.
P.S. «Новая» поздравляет Веру Полозкову: она стала лауреатом премии Риммы Казаковой за 2010 год, вручение — завтра.
