СюжетыПолитика

Ходорковский на трибуне. Без наручников

Впервые за последние восемь лет. Правда, говорить ему почти не давали

Этот материал вышел в номере № 59 от 3 июня 2011 года
Читать
Ходорковский на трибуне. Без наручников
Фото: «Новая газета»
— Свидетель, вы слышите?! Подписку заполните, что вы об уголовной ответственности предупреждены! Свидетель... — обращалась молодая судья Мушникова к Михаилу Ходорковскому. Так за последние 8 лет к нему обращались впервые. Да и сам Ходорковский впервые стоял за свидетельской трибуной. И впервые за много лет среди многочисленной публики и своих родных он был без наручников...

— Свидетель, вы слышите?! Подписку заполните, что вы об уголовной ответственности предупреждены! Свидетель… — обращалась молодая судья Мушникова к Михаилу Ходорковскому. Так за последние 8 лет к нему обращались впервые. Да и сам Ходорковский впервые стоял на свидетельской трибуне. И впервые за много лет среди многочисленной публики и своих родных он был без наручников.

События развивались вчера, 2 июня, в Басманном суде Москвы. Туда бывшего главу ЮКОСа вызвали в качестве свидетеля на заочный процесс над гражданином Испании Антонио Вальдесом-Гарсией.

Экс-гендиректор компании «Фаргойл» (аффилированной структуры ЮКОСа), обвиняемый в соучастии в хищении 13 млрд долларов, организаторами которого якобы были Ходорковский и Лебедев, в январе 2007 года, накануне вынесения ему приговора, чудесным образом сбежал от охранявших его на квартире милиционеров и вылетел на родину.

В России Вальдеса-Гарсию объявили в международный розыск, Испания неоднократно в экстрадиции своего подданного отказывала, в частности, указывая на то, что в России тот может подвергнуться жестокому обращению со стороны правоохранительных органов, как это уже случалось с ним раньше на подмосковной базе ОМОНа, где, по словам испанца, у него выбивали показания против Ходорковского и Лебедева.

Дело в отношении Вальдеса-Гарсии в России выделили впоследствии в отдельное производство и повторно направили в суд, но уже в заочной форме. И заочный процесс над ним так бы и шел своим скучным чередом, если бы вдруг судья Наталья Мушникова не удовлетворила ходатайство защитников испанца — вызвать в суд в качестве свидетелей бывших руководителей ЮКОСа. Шаг, надо заметить, беспрецедентный. Дело в том, что до этого дня руководителей ЮКОСа никогда не вызывали свидетелями в суды над их бывшими подчиненными. Что, естественно, всегда ставило под вопрос объективность самого судебного разбирательства: кто, как не начальник, может пояснить, какие указания он давал своему сотруднику и какими служебными обязанностями наделял.

— А ведь если бы меня на суд над Бахминой вызвали и я бы все прояснил, ее бы не осудили, — сказал как-то Ходорковский.

И теперь, столкнувшийся в своей 8-летней «практике» с таким вызовом в суд впервые, МБХ, стоя на свидетельской трибуне, стремился рассказать от «а» до «я», и какие он указания давал своим сотрудникам, и какие обязанности на них накладывал, и как это согласовывалось с законом, в чем была суть тех или иных сделок, суть аффилированных с ЮКОСом компаний и т.д. Углублялся до мелочей и тонкостей…

Но судье Мушниковой многословие свидетеля явно не нравилось, то и дело она просила его ограничиваться лаконичными ответами «да» или «нет», «помните», «не помните», «знаете», «не знаете», «говорите короче». Так что в какие-то моменты Ходорковский не понимал, как же тогда давать показания, а журналисты не понимали, в чем смысл вызова этого свидетеля в суд, если этот самый суд подвергает показания секвестру.

— Я могу привести такой пример из деятельности наших компаний… — брался было объяснять судье Ходорковский.

— Не надо примеров, уважаемый свидетель! — парировала Мушникова. — Вы ответьте на вопрос. Или вы не можете ответить на вопрос?!

— Я бы хотел разъяснить, что…

— Не надо разъяснять! Мы все знакомы с гражданским законодательством.

— Я даже не про гражданское законодательство, я…

— Разъяснения не нужны!

Итак, Ходорковскому за два часа такого допроса удалось прояснить по делу Вальдеса-Гарсии следующее: с испанцем он лично знаком не был, хотя следствие записало его к нему и Лебедеву «соучастником» в «организованную группу» («Но то, что у меня работает испанец, да еще и с фамилией знаменитого писателя, я, конечно же, знал»); аффилированные с ЮКОСом компании, в том числе те, в которых служил номинальным подписантом Вальдес-Гарсиа, были не «подставными» фирмами, как утверждает обвинение, а самостоятельными нефтетрейдерами, отправлявшими нефть на экспорт, получавшими выручку, которая, в свою очередь, распределялась, а не воровалась.

Судья дергалась, нервно поглядывала на часы, словно куда-то торопилась, искала кого-то в зале, пролистывала материалы дела и бросала равнодушно-усталый взгляд на Ходорковского.

— Следующий вопрос, — говорила она адвокату Вальдеса-Гарсии, задававшему свидетелю вопросы. — Следующий вопрос! Свидетель! Пожалуйста, по-ко-ро-че!

У Ходорковского спрашивали, известно ли ему было, что, оказывается, Вальдес-Гарсиа входил в действовавшую в ЮКОСе в орггруппу, сколоченную из высшего менеджмента компании…

— Известно или неизвестно?! — требовала ответа судья.

— Я бы хотел дать расширенный ответ…

— Известно или неизвестно?!

— Мне известно, что…

— Известно! — констатировала Мушникова и, сияя, взглянула на прокурора.

— Мне известно, — все же продолжил Ходорковский, — что господин Вальдес-Гарсиа не входил ни в какую организованную группу, хотя бы потому, что мне было известно, что такой группы в компании не существовало. Я бы…

— Все! — заявила Мушникова.

— В противном случае я бы в лице руководства компании сразу же отдал его под суд. Ваша честь, я бы хотел аргументировать свой ответ.

— Мы вам верим. Аргументировать не надо. Достаточно!

Со скрипом Ходорковскому также удалось пояснить, что никаких незаконных указаний он сотрудникам не давал, в том числе и Вальдесу-Гарсии.

— Он был обязан в части операций с нефтью исполнять те решения, которые принимались управляющими компаниями, это жестко контролировалось. Вопросы реализации нефти, покупки и продажи, транспортировки в его компетенцию не входили. Если бы что-то было, его бы сняли с работы, и если бы для этого были основания, мы бы постарались отдать его под суд по статье 201 УК РФ (злоупотребление полномочиями). Да, ежегодно мы в ЮКОСе вскрывали приблизительно 100–150 преступлений, которые после расследования передавались в суд. Мне все докладывалось. Да, ручаться за то, что вскрывали все преступления, я не могу. Но вскрывали большую часть. Если бы я узнал, что наша служба безопасности лоханулась, извините за выражение, и какое-то нарушение пропустила, она бы налетела на месячную зарплату.

— Ну, понятно, — замечала судья. Много вопросов задавал и прокурор Рауф Джабраилов. В основном напирал на то, что сделки между юкосовскими компаниями носили характер «сговора», и давал понять, что результатом было разворовывание компании… Ходорковский же отмечал: у «разворованной» компании была многомиллиардная прибыль.

— …которая шла в том числе и на финансирование сделок. Давайте я вам на примере со сделкой с Сибнефтью объясню, — предлагал Ходорковский.

— Не надо, у нас о другом речь, — попросил обвинитель.

— Не надо! — поддержала того и судья, а вскоре сообщила: — Спасибо, думаю, на этом все.

В чем был смысл для суда в вызове Ходорковского — осталось загадкой. Формально отчитаться, что начальника компании все же вызвали свидетелем?

— Хоть без наручников его увидели, — сказали близкие бывшего главы ЮКОСа. Последнего увел наряд конвоя.

P.S. Не избежит участи посетить Басманный суд и Платон Лебедев. Свидетелем по делу испанца он выступит уже сегодня, 3 июня. Начало — в 12 часов дня.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow