Разрешения-запрещения-проведения-разгоны всяческих парадов — будь то гей-парад, парад в честь Дня святого Патрика или парад уродов (извините, зомби) — яркое свидетельство растущей демократии в стране. Во всяком случае, в дореволюционной России (с которой мы до сих пор сравниваем современность, и сравнения сии чаще всего не в пользу последней) ни о чем подобном даже и не помышлялось. То есть парады, разумеется, существовали, но совершенно не в том виде, в каком мы привыкли понимать это сейчас.
Широко практиковались, например, парады цирковые или атлетические, более известные как «парад-алле». Но проводились они в специально отведенном месте — цирке. И со специально означенной целью — заинтриговать зрителей волнующими схватками, которые они вот-вот увидят на арене.
По Тверской господа в полосатых трико не ходили.
Существовали и локальные парады в парках. Вот, к примеру, газетный отчет о подобном событии, случившемся в провинциальном Симбирске: «В последний день святок в зимнем театре праздник завершался грандиозным маскарадом-монстром, начинавшимся в 12 часов ночи, в программе которого танцы, бои, конфетти и серпантин, состязания плясунов на сцене, летучая почта. Приз — золотое кольцо за пляску, карнавальное шествие масок «Проводы святок».
Впрочем, парады в публичных местах проводились, притом очень часто. Но они были государственными, официальными, официозными, не протестные никоим образом. Их чаще называли шествиями, и они были связаны с прибытием в город представителей царской фамилии, с юбилеем какой-нибудь победоносной битвы, населенного пункта. По большому счету, крестный ход — тоже парад.
Самым ярким государственным парадом был маскарад «Торжествующая Минерва», устроенный в Москве в 1763 году. Естественно, под именем богини правосудия Минервы подразумевалась императрица Екатерина Великая.
Маскарад представлял собой бесконечное шествие масок, образов и аллегорий. Первым шествовал Момус, или же «упражнение малоумных». За ним следовал Бахус — олицетворение «смеха и бесстыдства». Затем — «действие злых сердец», «обман», «вред непотребства», «мздоимство», «превратный свет», «самолюбие без достоинств», «мотовство и бедность». Завершался этот странный поезд колесницей Венеры (там же Купидон), Роскошью, Юпитером, Парнасом с музами, Аполлоном и, наконец, самой Минервой. Всего же в этом зрелище участвовало более четырех тысяч человек, и продолжалось оно трое суток. А для народа выставили несколько столов с зажаренными целиком быками, бочками меда и пива и горами хлеба.
Если неофициальное шествие вдруг и случалось, то последствия оказывались плачевными. Самый знаменитый такой парад вошел в историю под названием «Кровавое воскресенье». Его даже протестным нельзя назвать — никаких антигосударственных лозунгов не выдвигалось. А результат — полторы сотни трупов. Даже с более радикальными рабочими демонстрациями (тоже, однако, парад) так не разделывались.
Тема отдельная — погребальное шествие. Среди них было несколько ярких, вошедших в историю. В Москве — похороны Чехова и Марии Ермоловой, в Петербурге — похороны Пушкина и Некрасова. Многочасовое хождение по городу с гробом, прерываемое продолжительными остановками у знаковых мест и торжественными речами. На подобное власти смотрели сквозь пальцы. Все-таки в присутствии покойника устроить бойню — значит нарушить православную традицию, а это не приветствовалось. Даже если покойник — революционер Николай Бауман, а его похороны — по сути большевистский парад. Но спецслужбы, разумеется, держали ушки на макушке, брали, кого следует, на карандаш.
Перегибы случались в провинции. В частности, руководитель службы политического сыска Ярославской губернии писал: «В городе Рыбинске 8 ноября около 5 часов пополудни бывший ученик рыбинской гимназии сын чиновника Георгий Николаев Кильчевский, устроив в своей квартире тайное сборище из учеников местных коммерческого училища и мужской гимназии, открыл шествие с портретом Льва Толстого при пении «Вечной памяти» по Крестовой улице (одна из наиболее многолюдных улиц Рыбинска), направляясь к церкви Воздвиженья.
По распоряжению ярославского губернатора против Кильчевского и других лиц, принимавших участие в описанной демонстрации, возбуждается преследование в общеуголовном порядке за нарушение общественной тишины и спокойствия».
Случались, правда редко, профессиональные парады. В частности, «Старый Владимир» от 1908 года сообщал: «8 сентября, в день открытия Владимирского городского добровольного пожарного общества, состоялся парад команды охотников означенного общества… После молебна владимирский губернатор И.Н. Сазонов поздравил команду с праздником и поблагодарил ее за полезную деятельность и работу на пожарах… а дружинники отправились в свой пожарный сарай, где им был предложен завтрак».
Парада же, похожего на современные гей- или зомби-, не было в принципе. Разве что подвыпивший ваятель Н.А. Ромозанов угостит своих коллег «напитком весталок» собственного изобретения (джин, коньяк, апельсины и сахар) и устроит на Мясницкой улице Шествие Хмельных Трубачей. Но это так, мелочи.
