Они ворвались батальоном (я продаю, за что купил). Уже и в фонде пенсионном, глядишь, таился педофил! Он был вчера публично пойман, спасибо доблестным ментам; геронтофила я бы понял — но педофил откуда там?! Уже глава Совфеда Торшин проникся, судя по глазам. Когда он был на «Эхе» спрошен про бойню в Осло, то сказал: «Повсюду дьявольские силы. Сплотимся против их клешней! У нас тут, скажем, педофилы, и непонятно, что страшней». Как из бездонного колодца, они попрыгали на свет. Мой Бог, откуда что берется? Пока не борются — их нет. Но власть, отвлекшись от распилов, вдруг озаботилась борьбой, взяла мишенью педофилов — и педофилом стал любой! Давным-давно, во время оно, пересажали миллион, назначив главным злом шпиона, — и каждый третий стал шпион; акын слагал Ежову оду — воитель наш, защитник наш! Там сколько не было народу, как севших тут за шпионаж. Хрущев-то был еще из лучших, хотя и карлик по уму, — но померещился валютчик угрозой главною ему, и он прицелился, как лучник, а с ним гебешная орда, — и каждый третий стал валютчик (и тунеядец иногда). Российский метод знаем все мы: заходит о маньяке речь, когда от истинной проблемы вниманье надобно отвлечь. У нас и так сейчас нечисто, и жизнь довольно дорога, — врагом избрали экстремиста, и как их стало до фига! Так скрутят каждого, пожалуй, к какому благу ни стремись; уже и я, тишайший малый, потенциальный экстремист, — и кстати, борзописцам милым, ловящим, так сказать, струю, меня представить педофилом нетрудно: я преподаю. Зачем бы? В школе мало платят, труды учительства тяжки, и неужели мне не хватит того, что платят за стишки?! Разграниченье очень тонко, — я тут и книжек прикупил: любой, кто смотрит на ребенка, — потенциальный педофил. Такие темы хоть нечисты, но живо отвлекут страну (как полагают экстремисты, давно идущую ко дну).

И вот, укрывшийся под сенью московских пыльных тополей, — я прозреваю путь к спасенью угрюмой Родины моей! И подскажу вам, ради Бога. У нас особая страна: в ней почему-то очень много того, с чем борется она. Такому вняв соотношенью, мечтаю, хитрый иудей: провозгласить бы нам мишенью простых порядочных людей! Найти бы их в российской фронде, в больнице, в школе, cetera — и даже в пенсионном фонде, глядишь, найдется полтора! Пускай их ловят очень строго, высматривают сквозь очки, — тогда их сразу станет много.

Как педофилов.

Ну, почти.