В редакцию «Новой» пришло письмо от Олега Пайбердина. Мы приняли решение его опубликовать без купюр.

Олег Пайбердин (художественный руководитель ГАМ-ансамбля):

«К приглашению на «Селигер» подошел житейски…»

Этой весной мне поступило предложение от руководителя молодежной композиторской организации при Союзе композиторов России Я. Судзиловского поучаствовать ГАМ-ансамблю в летнем композиторском семинаре. Имея личный зарубежный опыт подобных мероприятий в Дармшдадте, Люксембурге, Штутгарте, подумал, что будет интересно и полезно музыкантам ГАМ-ансамбля поучаствовать в подобном мероприятии, где, как правило, созданы условия для творческого общения молодых композиторов с исполнителями, которые могут в располагающей атмосфере взаимного тесного общения обмениваться профессиональным опытом друг с другом, делиться знаниями, писать музыку и тут же ее исполнять. Получается такой интенсивный совместный творческий процесс, из которого все выносят что-то полезное для себя на будущее. Мы хотели привнести свой опыт и знание, ведь во всей России так мало профессиональных композиторских и исполнительских семинаров, не то что в Европе. Я искренне убежден, что нам необходима профессиональная композиторская и исполнительская интеграция, чтобы сюда могли приезжать профессионалы из других стран, обмениваясь опытом, узнавая о нас изнутри. Хочется, чтобы у нас постепенно вырастала среда профессионального музыкантского общения, чтобы появилась международная репутация культурной страны с современными развивающимися музыкальными традициями.

Как-то совсем не придал значение тому, что говорили в Интернете и вокруг по поводу Селигера. Подошел к этому житейски: пригласили в качестве преподавателей, заключили договор с приглашающей организацией - все ок. Как обычно, готовились к гастролям: собирали партитуры молодых композиторов, репетировали. Несколько музыкантов из ансамбля были на «Селигере» в прошлом году. По их словам, условия пребывания были приемлемыми. Мне подумалось, если в качестве преподавателей заявлены такие имена, как Виктор Екимовский, Рауф Фархадов, Алексей Сюмак, значит все будет в порядке.

«В реальности было ужасающе…»

В реальности было ужасающе. Туда я приехал заранее без музыкантов, как руководитель ансамбля, чтобы посмотреть, в каких условиях нас разместят, посмотреть место, где мы будем работать и т.д. Прождав на траве около 3-х часов, мне так и не удалось зарегистрироваться и получить возможность попасть на территорию лагеря. После этого мы поехали смотреть место, где будут жить музыканты в городе Осташков. Как оказалось, это в 45-ти минутах езды на машине. По контракту помимо гонорара нам обещали проживание в гостинице и трехразовое питание. На месте оказалось, что организаторы сначала решили сэкономить и поселить всех музыкантов (7 человек) в однокомнатном дряхлеющем покосившемся доме с верандой, причем было предложено спать по двое человек на одной кровати. После нашего отказа жить в таких условиях для нас все-таки нашли несколько мест в скромных гостиничных номерах, причем, этому посодействовали другие преподаватели семинара без помощи организаторов. Музыкантам пообещали доплату к гонорару за неудобства. Заручившись этими обещаниями кураторов семинара, в частности, Я. Судзиловского, музыканты согласились работать.

Расписание работы было составлено таким образом, что время обеда (с 14-00) совпадало с началом нашей работы с участниками семинара с 14-00 до 16-00, причем место обеда было в километре от нашего места работы. Несколько первых дней мы убеждали организаторов, что просто невозможно находиться в одно и то же время в разных местах, на что нам тупо твердили, что мы нарушаем контракт. Тогда мы пошли на очередной компромисс - попросили ребят брать нам обед, а уже после работы идти на обеденный перерыв, то есть после 16-00. Вечернее же время работы совпадало с общими лекциями для участников других преподавателей. Организаторам хватило ума через несколько дней все-таки скорректировать время работы ансамбля, но при этом музыканты могли получить скудную пищу только один раз в день.

Добирались до места музыканты на своей машине, так как первые дни был абсолютный бардак с расписанием.

Ураган

Накануне нашего приезда на Селигере произошел ураган. Уже вечером те, кто был на собрании в лагере из кураторов (в частности, Я. Судзиловский, В. Печейкин) сообщили, что есть жертвы - погибло 3 человека, есть несколько пострадавших Но об этом, наверно, в центральных СМИ не сообщалось. Еще позже молодые композиторы, которые проживали в лагере участников, рассказывали, как с ними поступили организаторы после урагана. Сначала им решили выдать новые палатки, но их получение возможно было только после того, когда ребята принесут старые испорченные. Когда участники приносили поврежденные мокрые и грязные палатки, их просили сначала высушить их, а когда им приносили сухие, организаторы с радостью сообщали, что зачем они будут выдавать новые, когда и в старых сухих палатках можно жить теперь. При этом все это время ребята спали под открытым небом в мокрых спальных мешках.

С первого же дня начались наши мытарства. Музыкантов заставляли садиться под открытым небом на небольшой сцене без верхнего настила, так как в первые дни не нашлось навеса. Естественно, мы отказались и разместились под большой крытой площадкой, где постоянно было шумно от разных семинаров по другим направлениям. Было возмутительно слушать вульгарное вранье от Юлии Городничевой (директор Арт-парада), которая постоянно говорила, что ураганом снесло крышу со сцены, хотя никто из участников не видел, что ее вообще сооружали. После урагана у организаторов как будто были развязаны руки, так как все беды и свою некомпетентность в организации они списывали на ураган.

Контроль

В конце нашей работы выяснилось, что музыкантов фотографировали в строго определенное время, а потом докладывали в центр руководства Арт-парадом. В предпоследний день Юлия Терентьева (руководитель дочерней организации "Артмол", с которой заключали контракт непосредственно) по телефону сообщила, что руководство приняло решение не платить гонорар музыкантам, так как на одной из фотографий был запечатлен на площадке один виолончелист, занимающийся с молодым композитором. (На данный момент Ю. Терентьева отказывается подписывать Акт выполненных работ и выплачивать оставшиеся 70% суммы гонорара, поэтому мы решили требовать гонорар через суд). По их мнению это было нарушение контракта, хотя ни в одном из пунктов в договоре не было указано, что музыканты должны находиться на сцене в полном составе, даже когда не участвуют в исполнении сочинения.

Потом один из кураторов сказал, что такое странное заявление было сделано Ю. Терентьевой из-за того, что поступило указание сверху, чтобы избавиться от кого-нибудь из преподавателей, чтобы сократить бюджет, предназначенный на гонорары. И тут стало окончательно ясно, что мы имеем дело не только с криминалом (по-другому не скажешь), но и с бескультурными вульгарными особями, для которых все это время важна была не реальная работа с композиторами, репетиции к выступлению, семинар, а только внешняя картинка для отчетности. Я пытался было объяснить Ю. Терентьевой, что бывает музыка, написанная для виолончели соло, и для этого не нужно сидеть на сцене всем музыкантам, но это было бесполезно.

С каждым разом все больше ужасало то, что этим людям доверили дело, в котором они ничего не понимают. Эти варвары на корню разрушили, на самом деле, замечательное начинание - семинар для молодых композиторов со всей России. Селигер на официальном уровне преподносят, как организованное Правительством РФ самое передовое место для молодежи, но после увиденного у меня возникает вопрос: неужели все, к чему прикасается власть, является тотальной ложью? Если такое тотальное очковтирательство везде у нас во властных структурах, то это просто приговор всей государственной системе, в которой мы живем. Тогда можно определенно сказать, что мы находимся на волоске от развала.

Цензура

Последней каплей во всем этом было наше заключительное выступление, на котором кураторами было решено исполнить новое произведение Марка Булошникова. Надо несколько слов сказать о нем. После первого просмотра этого сочинения для меня это было глотком свежего воздуха, так как его концепция как раз в точку попадала в тот беспредел, в который мы все попали. Это было своеобразным памфлетом на речь высокопоставленного чиновника по поводу нанотехнологий, демагогии по поводу развития страны, но только чисто в сфере композитосркой, умело адаптированной под музыкантскую лексику. Мы с музыкантами решили, что будем играть это произведение постоянно во время прохода той или иной делегации или начальства. В день нашего отъезда мы дали концерт из произведений участников семинара. Как раз на исполнение пьесы М. Булошникова подошел Василий Якименко (как оказалось, именно он стоит за всей организацией Арт-парада, уже после приезда в Москву в Интернете почитал об этой фигуре на нынешней политической сцене). Кто-то из организаторов, видимо, услышал вопрос ведущего концерта к М. Булошникову по поводу якобы переделанных слов Д. Медведева, встроенных в композицию. И этот моент не заставил себя долго ждать. Вечером, когда нас попросили кураторы Я. Судзиловский и В. Печейкин исполнить сочинение М. Булошникова в самом начале заключительного концерта Арт-парада, мы не смогли исполнить его полностью, так как руководство испугалось текста произведения и на середине отключило все микрофоны. Нас попросили уйти со сцены. Нам не удалось до конца доиграть пьесу. Было ощущение, что мы попали в самый эпицентр идеологической тусовки и промывания мозгов молодым.

Выводы

Оглядываясь назад я спрашиваю себя, почему мы все это терпели? Потому что, дураки, каждый раз надеялись, что очередное недоразумение фиксируется организаторами и исправляется? Мы надеялись, что нас принимают за людей, что вот-вот все исправится? Наверно нет, потому что очевидная реальность просто взывала к нашему разуму и чувствам. Но мы еще видели, что наше присутствие необходимо именно молодым композиторам. Мы видели молодых ребят, которых не хотелось бросать, ведь они приехали со всей России, чтобы позаниматься с музыкантами, специализирующимися на исполнении новой музыки, каждый из которых участвовал в огромном количестве концертов и фестивалей в разных странах и накопил огромный профессиональный опыт. Несмотря ни на что я могу сказать, что мы выполнили свою профессиональную миссию перед молодыми: произведение каждого из молодых композиторов было детально разобрано, на высоком уровне исполнено на уроках-репетициях в присутствии всех участников семинара, мы дали заключительный концерт перед заинтересованной публикой Селигера из произведений всех молодых композиторов, которые приехали на Селигер. Надеюсь, что многим участникам семинара помогли в профессиональном плане. С другой стороны, есть сомнение в том, что оставшись, мы как будто сказали молодым ребятам, что все так и должно быть, что такое хамское отношение к музыкантам со стороны организаторов - это норма у нас в России. И когда возникает такая мысль, то становится больно, потому что понимаешь, что еще больше усугубили то пренебрежительное неуважительное положение вещей в обществе по отношению к академической музыке и культуре в целом.

Выводы очень простые. Не получится быть страусом с головой в песке. Необходимо иметь гражданскую позицию, даже если это касается чисто профессиональной музыкальной сферы, чтобы не быть использованным вслепую политтехнологами, ворами в личине чиновников. Стараться делать только чистую музыку, не участвовать в каких-либо политических акциях втемную. Не все в мире покупается и продается. Есть вещи, как совесть, честь, достоинство. Без этих качеств мы проморгаем Россию. Не надо себя успокаивать тем, что как-нибудь само образуется. Не образуется. Если мы будем все время молчать, то не заметим, как останемся без своей культуры, а значит в скором будущем и без страны.

Обидно, что такое правильное начинание в профессиональной композиторской сфере, как семинар для молодых профессиональных композиторов, губят бездари из Росмолодежи, которые взялись за молодежную политику в России.

Не хочу никого в чем-либо упрекать, но многие человеческие качества и жизненная позиция некоторых коллег по цеху разочаровали. Меня словно окатили шквалом ледяной воды. Жить по-старому уже не смогу.

Эдита Фил, Польша/Россия(солистка ГАМ-ансамбля):

До поездки на Селигер у меня уже был достаточный опыт по участию в летних мастер-классах, было их около двенадцати в разных странах Европы. В связи с этим, у меня есть с чем сравнивать то, что происходило на этот раз. Летние мастер-классы - это отличная возможность для студентов расширить свои знания. Но, как оказалось, не на Селигере.

На Селигере не мастер-классы для студентов, а студенты для создания вида, что организаторы отлично употребили бюджетные деньги. Нас постоянно фотографировали и снимали на видео, как я поняла, для отчётов, по которым, после соответствующего монтажа, у всех должно создаваться впечатление, что там всё прекрасно.

Скопление очень многих групп студентов, учащихся по разным направлениям, на ограниченной территории влечёт за собой большие проблемы, и даже невозможность проводить лекции и репетиции. Многие группы занимались одновременно под большой палаткой - общий шум был такой, что мы с большим трудом слышали друг друга. В другом случае занятия проходили в отдельной палатке, но рядом с ней располагалась рок-площадка, издававшая характерный для неё мощный звук - приходилось справляться как-то и с этим.

На бумаге организаторы представили всё, как надо - у студентов лекции, конкурсы, ансамбль для исполнения конкурсных работ, авторитетные музыканты для проведения мастер-классов. В реальности - ансамбль имеет своё чётко спланированное время для работы, а у студентов, по их расписанию, в то же время - или обед, или ужин, или другие лекции…

Всё это, казалось бы, рабочие моменты, отдельные неточности в организации, побочные издержки "походных" условий - проблемы, с которыми можно было бы смириться и трудности, с которыми следовало бы справиться (а то мы в походы не ходили!). Можно было и следовало бы… Если бы не стало прорисовываться то самое коварное "НО"!…

Когда я пошла проводить мастер-класс возле палаток, где жили студенты (там было относительно тихо и спокойно), возник скандал. Организаторы возмутились тем, что мы находимся не в указанном месте, и нам пришлось вернуться на прежнюю точку возле орущей рок-площадки. Надо сказать, что музыка, которой мы занимаемся, включает в себя много очень тихих тонов и тонких нюансов, а это требует соответствующей обстановки. Я пыталась объяснить это организаторам, но их мои доводы не убедили. И тут я поняла - их целью было показать максимальное скопление молодых людей в одном месте. Если бы всех разумно расположить, рассредоточив по пространству, то не создавалось бы этого впечатления молодёжной толпы.

Вот и приходилось нам тупо сидеть и делать вид, что репетируем, хотя никто друг друга не слышал. А вокруг суетятся репортёры и снимают, снимают, снимают… Я чувствовала себя как обезьяна в зоопарке. Как позже оказалось, по лагерю кружила не только отчётная бригада с фото- и видео-аппаратами. К нам были приставлены так же и шпионские группы, которые постоянно контролировали зоны лекций - на месте студенты или нет? Если нет, то штраф и запугивание преподавателей - "не получите зарплаты!" Очень это унизительно! Один из кураторов говорил, что есть указание от руководства формально найти повод, чтобы не платить гонорар некоторым преподавателям. Похоже, что как раз мы и попали в список "нарушителей", которым решили срезать гонорар.

По-моему, невозможно относиться творчески как к процессу обучения, так и к процессу преподавания в условиях казармы. И преподаватели, и студенты достаточно зрелые люди, чтобы заниматься своим профессиональным делом, исходя из личного интереса, а не по команде. Нечего их строить и муштровать! И, тем более, использовать как инструмент для показухи и очковтирательства! Я поняла, что организаторы Селигера берут на вооружение неполхие идеи и вполне перспективные проекты и используют их для достижения каких-то своих весьма сомнительных целей! Таким образом, что самое обидное, дискредитируя и идеи, и проекты!

Возмущённая этим безобразием, я, в знак протеста, отказалась от выступления на заключительном концерте, принесла мои публичные извинения студентам и выразила мое намерение впредь не принимать участия в подобного рода мероприятиях. От гонорара я решила не оказываться (я, всё-таки, трудилась, как могла) и передать заработанные деньги в фонд Чулпан Хаматовой и Дины Корзун в помощь детям, больным раком.

Надо было сразу уезжать, как только мы поняли, в чём принимаем участие (что мне настоятельно советовал муж). Меня удерживало чувство ответственности перед студентами - они писали свои конкурсные пьесы специально для данного мероприятия, с расчётом на то, что они будут исполняться определённым составом - ансамблем, включающим в себя те инструменты, для которых они сочиняли свою музыку (в том числе и для флейты, на которой играю я). Эти произведения оценивает жюри, победитель получает премию (кстати, на заключительном концерте публично был объявлен победитель в секции академической музыки - Марк Булошников, но он пока так и не получил небольшой денежный приз, как ему обещали). Продолжая оставаться, мы не прекращали обслуживать программу этого мероприятия, и в итоге помогли состояться этой гнилой мистификации, этому обману. И об этом я очень сожалею. Обидно, что, выложившись полностью в работе на семинаре, мы, преподаватели, не смогли, по-моему, выполнить наших задач в полной мере из-за того, что от нас требовалась только фальшивая картинка для отчета, а не реальная творческая работа с молодыми.