Хосеп Гвардиола, молодой человек с бритой наголо головой, в скромном пиджаке, с лицом среднестатистического европейца умственной профессии и бешеной жестикуляцией хрестоматийного испанца, — главная загадка современного футбола.

Место главного тренера «Барселоны» в мировой футбольной иерархии — это нечто вроде места проконсула, держащего в одной руке меч, а в другой пучок молний. На этом месте были бы хороши люди, уже свыкшиеся с собственным величием и значением: высокомерный Луи ван Гааль, мудрейший из мудрых Хиддинк, шалун-виртуоз Марадона… А Гвардиола? Он, не имеющий ни солидного тренерского опыта, ни наработанной годами репутации, по-мальчишески ловко вскочил на это высокое место прямо из «Барселоны Б», сражавшейся в четвертой и третьей лигах испанского футбола — и вдруг начал выигрывать все подряд, направо и налево.

Творец выражает себя в творении. Гомер не оставил после себя мемуаров о своей личной жизни, а оставил две поэмы. Шекспир не давал интервью телевидению, и Рембрандт не скакал резвым козликом по презентациям. Гвардиола в чем-то схож с этими людьми прошлого. Он участвует в пресс-конференциях по долгу службы, но личных интервью журналистам не дает. Хотите понять его и узнать — смотрите, как играет «Барселона»!

Гвардиола стал тренером «Барселоны» в тот момент, когда скоростной и силовой футбол дошел до высшей стадии развития. Бежать быстрее, чем Вильтор, не может никто. Быть выше каланчи Яна Колера и здоровее здоровенного Япа Стама невозможно. Но в «Барсе» играют в основном маленькие люди, и возглавляет их самый маленький — Лео Месси, у которого в детстве и юности вообще были задержки с ростом. Что означает этот осмысленный — или подсознательный? — выбор тренера, который и сам в тринадцать лет был тщедушным подростком и поэтому едва не был отлучен от футбола? Он провалил две экзаменационных игры и только в третьей сумел проявить себя. И не вырастает ли нынешняя «Барселона», состоящая из целой когорты маленьких технарей, из детства тренера Гвардиолы, из его детских футбольных фантазий и постоянной мечты о том дне, когда техника преодолеет силу, а умный худенький игрочок окажется лучше всех?

Гвардиола стал тренером «Барсы» в тот момент, когда в современном футболе общепринятой догмой стало понятие о том, что скорость — это главное. «Беги быстрей! Отдай быстрей! Бей быстрей!» — эти истошные тренерские вопли сопровождают футбол вот уже тридцать лет. Скорость стала манией футбола, его наваждением. Но Гвардиола вдруг увидел, что игра идет быстрее, чем нужно для полного контроля над ней; и в этой нагнетательной, взвинченной до предела игре все равно есть полянки и лужайки времени, которые остаются неиспользованными, потому что футболисты несутся через них сломя голову и бьют первым касанием, едва коснувшись мяча. «Барселона», которую молодой тренер создавал, прислушиваясь к своему внутреннему ритму, совсем не стремится быть быстрой в каждое мгновение игры. Команда пробует время на вкус, смакует его, наполняет смыслом. Патока этой игры течет извилисто, мяч ходит по прихотливым, завораживающим, иногда даже смешным траекториям — чтобы в конце концов чудесным образом очутиться на ноге у Давида Вильи в метре от ворот.

«Барселона» не проламывается к воротам соперника, она к ним просачивается. Это кувалде нужен один мгновенный удар, а воде требуется время, чтобы найти слабину в плотине. Гвардиола, как волшебник, который щелкает пальцами и замедляет ход часов, замедлил темп игры и дал своим финтарям и технарям нужное им время. Его игроки — гурманы. В движениях Хави, Иньесты, Фабрегаса, Месси чувствуется наслаждение людей, любящих погладить мяч «щечкой». И оказалось, что если сбросить с себя психоз спешки, если больше не нестись сломя голову из обороны в атаку, то в игру возвращаются связность, плавность и цельность, а вместе с ними дриблинг и финт. Обыгрывают в этой команде все, и финтят с наслаждением все, причем повсюду — от своей штрафной до чужой!

Сколько умных слов говорилось о футболе в последние годы и десятилетия, и какие сложные модели игры создавались! С одним нападающим и девятью игроками оборонительной группы; со рвами и надолбами в центре поля; с краями и без краев; и все это осенялось глубоким умозаключением, что контроль над мячом в современном футболе не важен, а важна одна-единственная результативная атака. Гвардиола и его команда послали куда подальше все эти модели игры и принцип, в соответствии с которым можно отдавать пространство и мяч и 89 минут упорно готовить прорыв на 90-й. У «Барселоны» одна модель игры — атакующая, и команда не знает ничего лучше, чем жадно схватить мяч на первой минуте и владеть им до последней. Владеть им, крутить его, играть с ним, пасовать им, рисовать им все возможные в геометрии фигуры и бросать его на свободные места, куда тут же просачивается игрок. Это не команда атлетов, а сборище фанатиков мяча, не отдельные игроки с функциями, а единое существо о десяти головах, которое, как протоплазма, захватывает всё пространство поля!

«Барселона» великая команда не потому, что она выиграла 12 из 15 турниров, в которых участвовала. Она великая команда потому, что возвращает игру — игре. Эта команда, при всем великом мастерстве ее игроков, играет в футбол, который словно вчера вышел из двора. Держи мяч, обыгрывай один в один, имей свой коронный финт или два, а если кто хочет нас обыграть, то пусть сначала попробует отнять у нас мяч, а мы поиграем тогда с ними в «собачки» — так издавна играли во дворах, и так играет нынешняя «Барселона», придуманная и созданная скромным любителем каталонской поэзии Хосепом Гвардиолой по прозвищу Пеп.

Сэр Алекс Фергюсон — великий сэр Алекс, уже четверть века возглавляющий «Манчестер» и чего только не переживший в своей тренерской карьере, — выводя свою команду на матч против Гвардиолы и «Барселоны», прицепил розу к лацкану пиджака. Он сидел на скамейке с дрожащими руками и лицом в красных пятнах, глядя, как «Барса» забавляется, превращая в собачек его мощных, сильных парней. В результате мощные, сильные парни, отчаявшись отнять мяч у ловких коротышек, сгрудились у своей штрафной и с тоской и яростью в глазах смотрели, как те в упоении разыгрывают перед ними свои многоходовые пьесы. Лицо сэра Алекса выражало страдание, но роза — эта отборная, крупная роза в петлице — кричала о том, что играть против такой «Барселоны» всегда праздник.