Сегодня, 28 сентября, в Тамбове состоится предпремьерный показ картины Андрея Смирнова «Жила-была одна баба»: начало похода «Бабы» по экранам России. До этого были только фестивальные показы, в том числе и участие фильма в официальной программе Международного фестиваля в Монреале. Московские зрители увидят картину в конце октября.

В тамбовский кинотеатр придут люди, снимавшиеся в картине. Придут дети и внуки взятых в заложники, расстрелянных крестьян. Одна из участниц съемок — баба Катя — показывала нам, где и как расстреливали ее родню. До сих пор под Тамбовом выкапывают с картошкой кости, пули, снаряды. Эпопея Андрея Смирнова — взгляд на Гражданскую войну как на трагедию народа. В преддверии показа предлагаем вам взгляд на фильм поэта Александра Кушнера.

Александр Кушнер:
«Главный герой ленты — правда»

«Доля ты русская, долюшка женская, вряд ли труднее сыскать». И мы видим в фильме «Жила-была одна баба» эту долю, без прикрас и утешений. Ничего себе название для фильма! Неужели нельзя было придумать что-нибудь более заманчивое и привлекательное? Нельзя.

Вот лишь один его эпизод: молодая, неопытная новобрачная, по незнанию или забывчивости, совершает роковую ошибку: по ее вине погибает разгоряченный конь, напившись холодной воды, — и свекор бьет ее кнутом, бьет так, как не бьют скотину, — смертным боем. А потом, через некоторое время, пытается ее изнасиловать. Насилие, жестокость, грубость, пьянство, убийства, пожары, человеческое одиночество… Только ругань, только побои, только попреки — ни одного доброго слова. И так живут все, почти все, так принято — и это в мирное время.

А в военное, революционное, с прод¬разверстками, поборами, грабежами, расстрелами, нищенством, лютыми казнями, — еще страшнее. И этот кошмар закономерен, он — неотвратимое следствие всей предшествующей народной жизни. Больно, страшно и необходимо смотреть правде в глаза. Некрасова я уже называл. Ну Некрасов — понятно, «народный демократ», как нам объяснили в школе. Но вот Тютчев, от которого, кажется, мы должны ждать совсем другого. «Русской женщине» — так называется его стихотворение.

Вдали от солнца и природы, Вдали от света и искусства, Вдали от жизни и любви Мелькнут твои младые годы, Живые помертвеют чувства, Мечты развеются твои. И жизнь твоя пройдет незрима, В краю безлюдном, безымянном, На незамеченной земле,— Как исчезает облак дыма На небе тусклом и туманном, В осенней беспредельной мгле…

Так что же, откажем Тютчеву в праве на эти безотрадные стихи? Обвиним его в предвзятости, в нелюбви к России?

Как ни одного слова не вычеркнуть из этих стихов, так ни одного кадра не изъять из фильма Андрея Смирнова. Два раза я смотрел его — и потом, ночью, не мог заснуть: перед глазами проходили показанные крупным планом эти бабы, мужики, дети, священники, солдаты, красноармейцы, комиссары, останавливались ужасные мгновения — и ни одного нельзя забыть, убрать, выбросить, как нельзя в стихах заменить ни одного слова.

Только, в отличие от поэта, Андрей Смирнов видит в России «солнце и природу»: и она у него прекрасна, глаз не оторвать, — прекрасна так же, как русская поэзия, русская музыка, русское искусство. И вспоминались любимые строки еще одного поэта: «Люблю отчизну я, но странною любовью…» О, какие это незабываемые, незаменимые, спасительные стихи!

…Но я люблю — за что, не знаю сам, — Ее степей холодное молчанье, Ее лесов безбрежных колыханье, Разливы рек ее, подобные морям…

Нет, не история, не «слава, купленная кровью», не «темной старины заветные преданья», а эта природа, эти стихи, эта способность сказать о себе всю правду, как бы она ни была горька, внушают нам надежду на другое, лучшее будущее. Спасибо Андрею Смирнову.