Плывешь, плывешь… Деревни стоят. В них люди. Заняты тем, что там живут и чем-то кормятся. Сельского хозяйства не видно. И одного взгляда на деревню достаточно, чтобы понять: объективно со всем этим ничего не поделаешь.
Потом приплываешь в деревню Карьеполье. Она такая же, как остальные, — полуразрушенная, но что-то теплится. (Стоит на реке Кулой.) И ты смотришь на берег, думаешь — мираж. Но там коровы. В предыдущих деревнях они тоже встречались. Восемь. Ну десять (на всю деревню). А здесь, что называется, тучное стадо. И лошади. С жеребятами. Никто их не пасет. С одной стороны — река, с другой — деревня, деться им некуда. Спрашиваешь у местных: «Чье стадо?» Отвечают: «Титова».
Титов Олег Васильевич. Вот решил со всем этим что-то сделать.
Окружают же Титова люди, как и полагается, безмерной сути. Вот Бумбараш, вот Хмурый (капитан катера), вот Пенсионер-бывавший-в-городах. Все чем-то отличаются друг от друга. А все вместе они отличаются суровостью и бывалостью.
Титов, тот нет. Без лишнего, ему не нужного опыта. Здесь родился. В 89-м году получил в совхозе первую зарплату — 700 рублей (не слабо, да?). Женился на учительнице. Был бригадиром, потом управляющим. В 2000 году основал крестьянское хозяйство («Кредита я никакого не брал»). Ходит в бейсболке. В бороду улыбается. (Стоит отметить, что большинство поселян ходят именно в бейсболках.)
У них в Карьеполье как раз шел сенокос. Точнее, во всей деревне шел как раз праздник — 80 лет бабушке (маме Мельника, который держит магазин) — приехала родня. С широким гуляньем. А Титов увел своих из-под удара. На трех моторках поехали на ближайшую «пожню». Там были трактор и три лошади — этих еще раньше перевезли, на барже. И там ставили сенокос. В обед пацаны побежали к реке, смыть работы пот и поорать. Титов со стариками докуривал. Сидели за длинным столом из трех досок. Чайник закоптелый. И тут лодочка плывет, пристает к берегу. Выходит человек (это я) и говорит (старательно не глядя на стол): «Позвольте задать ряд вопросов с целью освещения…»
На что Титов отвечает: «А покормите-ка гостя…» Из чего следует, что заметка и дальше будет комплиментарной.
И вот все встают, пацан запрягает лошадь в сенную грабилку, кто постарше — заводит трактор, большинство берут вилы (с короткими или длинными ручками) и идут. Титов выбирает место для новой копны. (Копна — это круглое, а стог — это длинное. В каждой деревне принято делать по-своему. Карьеполье — за копны. Подъедешь зимой на тракторе, обвяжешь тросом — и сразу потащил.) Итак, все начинают двигаться. Лошади ходят большими кругами, впряженные в грабилки, — собирают уже скошенное сено. За лошадью Майкой еще бегает жеребенок. Трактор подтаскивает сено к копне. Один человек стоит на копне. Остальные (и Титов) вилами поднимают сено.
Всё это движется, имеет свою логику, но со стороны не понятно. Как бейсбол. Даже, я предположу, что бейсбол — это калька с такого вот сенокоса. Получается, когда янки на своем стадионе переживают за бейсбол — на самом деле они переживают за сенокос. Но сами этого не осознают, поскольку утратили нить народной культуры. Вероятно, всё именно так.
У Титова помимо коров лошади — мезенская порода. Титов говорит, что это самая неприхотливая лошадь, что она, если надо, даже рыбу навагу жрет и что на такой-то Ломоносов доехал, докуда он там доехал. Титов этих лошадей «скупил с району». Теперь к нему приезжают из Архангельска, обмеряют лошадей и берут у них кровь — проверить, те ли это лошади. И выходит, что те. В Совполье (там дорога есть) приезжали цыгане из Вельска — покупать у Титова жеребят. «Сколько стоит жеребенок?» — спрашиваю. И Титов отвечает просто и ясно, как положено частному предпринимателю, которому нечего скрывать: «Крупный, так он подороже. А мельче — цена дешевле. Всё зависит от упитанности».
После обеда сметали три копны. В тракторе играет «Сектор Газа». Над лугом летают стрекозы (в невиданном количестве) и ласточки. Бумбараш мне говорит, что это всё друзья — оводов жрут. Тот, кто стоял на копне, оказывается высоко. Прыгать уже не хочется. Ему помогают слезть, протянув шест (ухватиться) и вилы (поставить ногу). И так снимают. Все пьют морс, зачерпывая из ведра, и перекуривают. Оплата за сенокос обещана через месяц.
Полагаю, каждый фермер его ждет, этот вопрос: расскажите, как вас душат и не дают продохнуть. Титов охотно и с радостью соглашается. Если вам интересно, то вот как. Для жителей деревни электричество стоит 2 руб/кВт, а для Титова, точнее, для его коров, которые всех здесь кормят, — 8 рублей. Когда сельсовет (с которым Титов «живет плохо») получил контроль над водонапорной башней, то «загнул цену». «Хотели мне воду по цене пива продавать». Тогда он, Титов, написал Фортыгину, председателю народного собрания, и сельсовет отступился. Два года как водокачку передали Титову — раз он такой хозяйственный. Чем еще полезен кулак-одиночка? Ранней зимой наливает переправу мотопомпой. Чтобы лед был 30 см — тогда он и трактор держит. Титову-то на другой берег за сеном надо. А переправа для всех есть. У него девять человек работают (помимо «сезонных» косарей), две доярки. Петухова Светлана Феофановна — бывший киномеханик (кино в деревне кончилось). И Ольга Александровна — бывшая воспитательница (садик закрыли). Мужья в основном пьют.
Спрашиваю Титова, как к нему относятся в деревне и не строят ли ему козни. Титов говорит: «Старики всю жизнь отработали, им приятно».
Зимой, когда болота замерзают и появляется дорога, он везет масло в Каменку и в Архангельск. В маленькие магазины. Там Титова знают. А летом хранит масло в ларе, куда с зимы забил 96 кубов снега.
К вопросу о климате. Как вы поняли, Карьеполье — это «где-то на Севере». Чтобы было понятнее: зимой сюда приходят оленеводческие бригады с Канина Носа. Рядом с деревней встает седьмая бригада, а чуть дальше — десятая, Васи Канюкова бригада, у которого оленей больше, чем у остальных бригад, вместе взятых. Ненцы покупают у Титова масло. А в лесу запасают себе сосенки-шесты. Оленей погонять. (В тундре-то шестов не найдешь.)
На сенокосе работал и сын Титова (как раз на копне стоял). Говорю Титову: мол, династию строишь. Титов: «Я против того, чтобы он занимался. Перспектив никаких. Помощи от государства нет. Только одни разговоры. Я ни к кому не обращаюсь. Никому не верю. Живу сам по себе».
Из косарей анкету взял только Хмурый (Сергей, 50 лет, капитан катера). Работал и курил без лишних слов. На перекуре запомнился репликой: «Технику безопасности соблюдай, и всё!» (и тут же затушил спичку о сухую траву, на которой сидел). Но ничего не загорелось, конечно. (См. реплику.) Русский человек, одним словом. И уж точно не тот, который будет хвалить начальство, чтобы что-то там… Вопрос был: «Самый известный человек у нас — это…» Хмурый написал: «Олег. Дает возможность работать, чтобы жить дальше». Другой был вопрос: «Я здесь живу и никуда не уезжаю, потому что…» Хмурый: «Меня никто нигде не ждет».
В общем, все сели в эти моторки и вверх по течению поехали — в Карьеполье. Я у Титовых в сарае ночевал. (А «Салют» мы на сенокосе причалили.)
Жена у Титова — Надежда Леонидовна. Школу закрыли в позатом году. Теперь она крестьянского хозяйства бухгалтер. Выбрала Титова в мужья, говорит, потому, что был не как все. Не пил, не курил и не ругался.
Их ведь, Титовых, пять братьев было. Один вот такой вышел. Без крайностей и трудовых подвигов.
