.Этот закон обсуждался, конечно же, но как-то импульсивно. Поговорили — бросили — получили новый импульс — опять поговорили. Первая реакция последовала в начале года (закон был принят Государственной думой и одобрен Советом Федерации в декабре 2010-го, поначалу речь шла о том, что он вступит в силу уже в сентябре 2011-го). Тогда в обсуждениях преобладала тема запоздалости: все пеняли законодателям на то, что целое поколение выросло незащищенным от бесконечной эскалации кровавых сцен насилия, растлевающих телекадров, роликов порнографии и так далее… Вторая реакция была летом, когда принимались поправки и когда стало ясно, что закон вступит в силу на год позже. Снова поговорили: стали требовать немедленного его вступления в силу, потому что «ждать больше нельзя…»
Сейчас — снова тишина. Между тем прочитать законопроект внимательно, что называется, с карандашом в руке мало кто удосужился. И немногие задались вопросом: а как закон предлагает оградить детей от вредной, калечащей их психику информации?
Предлагается запретить детям до 18 лет информацию, «побуждающую к употреблению наркотических средств, <…> табачных изделий, алкогольной или спиртосодержащей продукции, <…> занятию азартными играми, проституцией, бродяжничеством или попрошайничеством либо к иным противоправным действиям; провоцирующую детей на совершение действий, ставящих в опасность их жизнь и здоровье, в том числе на членовредительство, аборты и самоубийство; обосновывающую или оправдывающую допустимость насилия и жестокости, либо содержащую сведения инструктивного характера по осуществлению противоправных насильственных действий, жестокому обращению с людьми или животными; пропагандирующую отрицание семейных ценностей или значимость социальных институтов семьи, брака и родителей, формирующую неуважение к ним детей; призывающую к совершению уголовно наказуемых деяний либо обосновывающую или оправдывающую их допустимость».
Еще предлагается ограничить среди детей определенных возрастных категорий информацию, «…содержащую изображение или описание насилия, жестокости, преступлений и антиобщественных действий; способную вызвать появление у детей повторяющихся страхов, паники или внушающую им ужас…»
Но если всё только запрещать и ограничивать, то бизнес, связанный напрямую именно с тем, от чего бы лучше детей поберечь, всегда найдет лазейки, начнет игру под названием «Поймай меня». Вот, к примеру, сказано в законопроекте, что к информации, которую будут ограничивать, относится и информация, «…представляемая в виде изображения или описания половых отношений между мужчиной и женщиной». А между представителями одного и того же пола? Об этом не сказано. Значит, можно?
С другой стороны, при неточных формулировках (а они в законопроекте есть и пока еще есть время их поправить) под статью в итоге могут попасть и сказки, и классические произведения искусства, и любая современная информация, поданная эмоционально. К примеру, там же, где сказано про ограничение информации, «содержащей бранные слова и выражения, не относящиеся к нецензурной брани…», возникает вопрос: не относящиеся — это какие? Допустим, вопрос Раскольникова «Тварь ли я дрожащая?» — бранное? А пушкинское — «Наперсники разврата»? А слово «подонки»? Или «гады»?
Время послушать психолога
— Законодателям огромное спасибо за то, что они создали долгожданный закон, крайне важный и необходимый, — говорит доктор психологических наук, президент Российского психологического общества, декан факультета психологии МГУ, член Парижского института психоанализа Юрий Зинченко. — Но пора задать все те вопросы, которые напрашиваются, когда мы внимательно знакомимся с текстом закона. Уже сегодня Минкомсвязи развернуло широкую работу с представителями всех сторон, от которых зависит его реализация. Это и СМИ, и интернет-сообщество, и представители фирм, производящих различные электронные игры, видео, анимацию и так далее. Закон, затрагивающий сразу столько субъектов, принимается впервые. А значит, с его помощью можно и нужно создать ситуацию, когда производителю будет выгодно производить ту продукцию, которая не только безопасна для психики ребенка, но и развивает его, это — важная часть. Закон, защищающий детей, должен нести в себе не только запретительную философию, но и поощрительную для тех, кто строит свой бизнес не на принципе «Всё на продажу», в том числе и будущее страны, а на принципе понимания логики развития детской психики…
— Эта логика, как я поняла, как раз и взята за основу закона, там же речь идет о том, что производители всего информационного контента будут обязаны маркировать свою продукцию по четырем возрастным категориям. Об этом много говорилось, а председатель Комитета Государственной думы по вопросам семьи, женщин и детей, инициатор и основной разработчик закона Елена Мизулина уточнила в недавнем интервью журналу «Дети в информационном обществе», что предусмотрены такие категории информационной продукции как: «6–» — для детей, не достигших 6 лет, «6+», «12+», «16+», «18+».
— Это всё правильно. Но для каждой из этих категорий прописано всё, что нужно запретить и ограничить, что детям — нельзя. Мы все понимаем, что такое плохо. Хорошо бы прописать в законе и то, что хорошо. При сегодняшней дрессировке для сдачи ЕГЭ, когда у школьников не развивается способность изложить своим языком какую-то мысль, создать свой собственный письменный текст, когда утрачивается поэзия, остаются только материальные ценности. Мы не ханжи и не говорим, что надо босиком по снегу ходить, но, когда только это пропагандируется через игрушки, СМИ и систему образования, уходят такие смыслы, как человеческое достоинство, к примеру…
Наши бывшие студенты, два выпускника психфака МГУ (год выпуска — 2010-й) на протяжении нескольких лет работали над созданием качественно новой компьютерной игры. У них персонаж, с которым игрок идентифицирует себя, для того чтобы победить, должен не убивать бесконечное множество существ, как это обычно бывает. Он, для того чтобы пройти все, довольно-таки увлекательные уровни игры, вынужден быть ответственным, добрым, толерантным и мудрым. Но производители компьютерных игр в России за этот проект не возьмутся. Производителям проще браться именно за «стрелялки» либо уже за готовые иностранные игры, которые нужно только адаптировать, перевести в русскую версию.
В законе о защите детей просто необходимо прописать то, что полезно. Нужно стимулировать такие проекты, как эта новая игра, созданная молодыми психологами. Где уже изначально заложена позитивная идея развития.
— В законе говорится, что оценивать, способна ли та или иная информационная продукция причинить вред здоровью и развитию детей, будут эксперты, обладающие специальными знаниями в области педагогики, возрастной психологии, возрастной физиологии и детской психиатрии.
— Когда мы говорим про экспертов-психологов, нельзя забывать, что в стране у нас около 400 факультетов психологии. Один только диплом не должен быть полным гарантом профессионализма. Поэтому крайне важно оговорить дополнительные критерии.
Второй момент, который представляется важным: эксперт должен выступать не в роли палача, а в роли помощника. Такое окажется возможным, если он будет встраиваться на этапе производства информационного продукта, а не тогда, когда всё уже готово и давят огромные затраты. Ко всему прочему, при таком развитии ситуации медийщики бы получили необходимый элемент психологического образования, а психологи — медийного.
