Евро уже приносятся человеческие жертвы — премьер-министры Греции и Италии. Евроконспирология, однако, только набирает обороты. Можно найти подтверждения как грядущему усекновению еврозоны, так и возможному выходу из нее не только Греции, но и Германии. Курс евро, однако, панике не особенно поддается. Что же происходит?
Диалектика — страшная сила. Главное противоречие сегодняшней мировой экономики налицо. Одна его сторона — объективная необходимость усиления наднациональных институтов. И соответствующего регулирования. Иначе экономической глобализации ответить нечем. Другая сторона — глубокий кризис евро. Но евро не просто валюта, а наивысший на сегодняшний день наднациональный экономический институт. Как же разрешится это противоречие?
По сути, это и есть главный вызов происходящего мирового экономического кризиса.
Пока можно лишь констатировать: Греция — это диагноз. И поэтому не исключительно греческий. Диагноз того, чем заканчивается экономическая беспечность, спровоцированная долговой экономикой, или, если вспомнить Ремарка, «жизнью взаймы». Но долговая экономика, существенно ускорившая темпы роста, — это ответ на прогресс экономического регулирования, поставившего инфляцию под контроль (к России это не относится), что и открыло кредитные шлюзы. Всё та же диалектика, которая приводит к тому противоречию, из которого пока не может найти выход мировая и прежде всего европейская экономика.
Поиски выхода идут, сметая все табу. 9 ноября с подачи Reuters появляется информация о том, что Германия и Франция «на всех уровнях» обсуждают возможность сокращения еврозоны, ее финансово твердое ядро предполагается очистить от мягкой и потому кризисной оболочки. 10 ноября канцлер ФРГ Ангела Меркель выступает с опровержением: «Единственная цель, которую преследует Германия, — это стабилизация еврозоны в тех границах, в которых она существует сейчас». Президент Франции Николя Саркози отмалчивается.
Но есть факты, которые никто не опровергает. На каннском саммите «большой двадцатки» Меркель и Саркози публично признали, что Греция может покинуть еврозону. ХДС (партия Меркель) официально предлагает включить в договор о Евросоюзе пункт, в соответствии с которым добровольный выход из еврозоны не означает, что принявшая такое решение страна автоматически выходит и из ЕС.
Есть и признаки того, что даже в Германии весьма влиятельны сторонники выхода страны из зоны евро. 9 ноября глава Объединения немецких экспортеров (BGA) Антон Бернер заявил, что немецкие экспортеры готовы обойтись без единой европейской валюты: «Для нас важен свободный рынок, а единая валюта не обязательна. Есть ли жизнь в Германии после евро? Да, есть». Что уж говорить о том, что, согласно опросу, проведенному в сентябре 2011 года, больше половины немцев хотели бы вернуться к национальной валюте.
Но решающее слово не за предпринимателями и не за «захватчиками Уолл-стрит», а за политиками. А они не сдадут без боя европроект — самый амбициозный проект современности.
И опять диалектика. Рынки показывают, что слухи о неминуемой кончине евро или его отступлении с территории каких-либо из занимаемых сегодня 17 государств явно преувеличены. Однако идет интенсивная подготовка к тому, чтобы встретить во всеоружии любое развитие событий.
Это урок, который никак не усвоят российские политики, привыкшие к вертикалям, которым гибкость противопоказана. Пример бюджета 2012—2014 весьма красноречив. Большинство экономистов склоняется к тому, что он неоправданно рискованно исходит из самого оптимистичного прогноза развития событий, в частности, на рынке нефти, однако предложения подготовить «план Б», то есть вариант кризисного секвестра госрасходов ни во что, во всяком случае пока, не воплощаются. Как заявил перед первым чтением бюджета в Думе глава Счетной палаты Сергей Степашин, «такие планы есть, но только в головах, больше нигде».
Тоже диалектика. Политикам она может стоить головы. Но голова у российских политиков не главное.
