СюжетыКультура

Он был добрый и светлый

Готовится к выходу книга, посвященная художнику Антону Куманькову. Я дружил с ним.

Этот материал вышел в номере № 135 от 2 декабря 2011
Читать
Готовится к выходу книга, посвященная художнику Антону Куманькову. Я дружил с ним.
Изображение

Дверь отворилась, и на пороге появился крупный улыбающийся человек с огромной папкой, в которой обычно художники носят картон для рисования. Потом он вышел и вернулся с мольбертом и фанерным щитом, к которому кнопками прикрепил лист, разложил карандаши, пастель и сделал мне знак — не обращайте, мол, на меня внимания.

А как не обратишь? Во-первых, в мастерской стало много светлее — он лучился добротой, которой я в последние годы и не видывал, разве мой незабвенный друг Миша Чавчавадзе обладал этим редчайшим свойством — источать любовь, не определяя, кому сколько отмерить. Во-вторых, запел кенар Шурик, который довольно долго молчал, а только матерился по-птичьи, дрался со мной и бренчал в бубенцы, которые я ему приспособил, сняв с рыболовной донки.

— Поет? — кивнул человек как-то радостно.

— В вашу честь.

За некоторое время до этого позвонил мне выдающийся сценограф Сергей Бархин.

— К тебе хочет прийти Антон Куманьков. Сделать твой портрет. Очень хороший человек и художник тонкий. Реалист.

— Да я как-то позировать…

— Не отказывай ему.

Так Антон вошел в мою жизнь. И сразу, словно мы дружили сто лет.

Многие узнаваемые люди, музыканты, ученые, актеры: Сигурд Шмидт, Смоктуновский, Царев, Пашенная… (Малый театр представлен богато, потому что отец Антона, известный живописец и сценограф Евгений Куманьков, работал главным художником Дома Островского) были озарены взглядом Антона — внимательным, понимающим и нежным. Он оформлял спектакли, иллюстрировал книги (в том числе своей мамы — писательницы Марианны Качаловой), устраивал выставки. Но главное в его биографии — дети.

У него был особенный дар общения с детьми и доверия к ним. А дети чувствуют, с кем можно вступать в серьезные отношения, а перед кем лучше скрыть себя подальше.

Когда-то ему позвонили из подмосковного детского дома и позвали в гости. Он приехал и стал рисовать ребят. Утром он садился в электричку с рюкзаком, набитым гостинцами, и ехал к своим друзьям. Он жил среди драматических девочек и мальчиков буквально старшим братом. Получившиеся портреты — знаки дара и времени. Они были чудесными, способными на чудо. И однажды оно произошло.

«Смена» напечатала галерею портретов Куманькова из детского дома, и журнал, дойдя до Петрозаводска, попал в руки человеку, потерявшему сына. На портрете Антона отец узнал своего мальчика и забрал из детдома.

Услышав об этом, дети стали выстраиваться в очередь на сеанс.

Антон нарисовал всех.

Теплота его не имела границ, он и пол-Америки объездил, рисуя детей и выставляя картины в галереях, полных не только в день вернисажа.

Наш сеанс длился несколько месяцев. Я заряжался от него оптимизмом, добротой и любовью. У него получалось, что все (ну, почти все) люди, и в особенности дети, и, безусловно, собаки, с которыми он общался, — хорошие.

Как было бы мне легко написать о моем друге Антоне Куманькове, будь он жив. Но его больше нет. Доброты, таланта, обаяния в мире стало меньше.

В жуткую жару в Москве прошлым летом он почувствовал себя плохо. Когда «скорая помощь» везла его в больницу, он был в сознании и пытался объяснить врачам, какие лекарства ему нельзя вводить. Но добрый прекрасный Антон с раннего детства после болезни ничего не слышал. И речь его была затруднена.

Его не поняли.

Изображение
shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow