Оксана ОРЛОВА
Тельман Мхитарян — крупный новгородский коммерсант, после отставки губернатора области Михаила Прусака в одночасье получивший известность как криминальный авторитет. Обвиняемому вменяется два эпизода вымогательства многолетней давности. Решения суда — какого бы то ни было — еще и на горизонте нет, однако ФСИНовские медики уже, похоже, вынесли Мхитаряну свой приговор: исключительная мера. И даже вмешательство прокуратуры лишь на короткое время остановило приведение этого приговора в исполнение.
«Новая» писала об этом деле (см. № 120 от 26.10.2011). Тяжело больного Мхитаряна арестовали в августе прошлого года в Ереване. Физически он был плох: недавно пережил инсульт, вслед за этим — операцию на сердце (стентирование). Этапирование в Россию усугубило его состояние — Мхитарян попал сначала в реанимацию московской больницы № 20, а вслед за этим был переведен в ФСИНовскую больницу им. Гааза в Питере.
Привлеченные адвокатами медики неоднократно признавали тяжелейшее, фактически граничащее со смертью состояние обвиняемого. У него постоянно держалось давление, он плохо понимал происходящее вокруг, почти не слышал, правая часть тела утратила подвижность. «В настоящее время у пациента очень высокий риск развития острого инфаркта миокарда и высокий риск неблагоприятного исхода течения заболевания, в том числе летального исхода», — заключил по результатам очередного осмотра лечащий врач Мхитаряна, кардиолог Санкт-Петербургской медицинской академии им. Мечникова Михаил Берман.
Защита отчаянно добивалась медицинского освидетельствования, с тем чтобы подтвердить: Мхитаряну жизненно необходимо лечение, которого тюремная больница предоставить не может. Нужна срочная операция на сердце.
У тюремного начальства была на этот счет своя позиция.
В сентябре и.о. начальника МСЧ-78 ФСИН России (к структуре которого и относится больница Гааза) Тенгиз Мдивани* возглавил созванную по инициативе руководства питерского УФСИН «рабочую группу». В состав группы помимо самого Мдивани вошел весь здешний бомонд от тюремной медицины: замначальника МСЧ Иванищева, начальник отдела МСЧ Коновалов, замначальника центра медико-социальной реабилитации Зубрик.
В результате совместного осмотра «рабочая группа» на голубом глазу констатировала у пациента «высокий риск неблагоприятного исхода течения заболевания, в том числе летального исхода». Рекомендовали: семь наименований лекарств, ограничение в соли и животных жирах, наблюдение врача. И приговорили: выписать на амбулаторное лечение.
14 сентября начальник МСЧ Мдивани принял соответствующее решение, и Мхитарян был переведен в СИЗО-5, где у него сразу же изъяли прибор для измерения давления.
История о том, как врач, лечивший Магнитского, теперь уже на новом рабочем месте рекомендовал смертельно больного человека выписать из стационара, получила заметный общественный резонанс. Вмешались и прокуроры.
Прокуратура Санкт-Петербурга у одного за другим участников той самой «рабочей группы» взяли объяснения по поводу скороспешной выписки Мхитаряна, уже фактически утратившего связь с миром. Для объективности были привлечены еще и гражданские специалисты-кардиологи. Эти гражданские специалисты дотошно перечисляли в объяснениях многочисленные страшные диагнозы Мхитаряна, сопровождали свои выкладки зарисовками сердечной мышцы с обозначенными пораженными участками. Один из докторов прямо указал, что в истории болезни Мхитаряна, составленной тюремными врачами, «имеются взаимоисключающие записи». Доктор обратил внимание, в частности, что на стр. 175—176 упоминается «высокий риск летального исхода», а далее следует рекомендация — «выписать на амбулаторное лечение».
Начальник МСЧ Мдивани был не в пример лапидарнее, объясняясь перед прокуратурой. Вот самая принципиальная цитата из его скупой на слова объяснительной: «Было принято решение о том, что нахождение Мхитаряна в стационаре нецелесообразно ввиду длительности его нахождения в стационаре».
Не менее примечательны и аргументы, заявленные в обоснование своей позиции некоторыми подчиненными Мдивани. «В сентябре 2011 года я получил закрытую черепно-мозговую травму, сотрясение мозга, — пишет замначальника ЦМСР Андрей Зубрик. — Поэтому я могу ошибаться в данных обследования Мхитаряна по причине амнезии».
По результатам анализа совокупности всех объяснений прокуратура вынесла протест на распоряжение Потапенко, начальника УФСИН по Санкт-Петербургу и области, о создании той самой «рабочей группы». Законодатель, оговаривая право обвиняемого лечиться вне тюремных стен в случае выявления у него тяжелого заболевания, не предусматривал создания каких-либо «рабочих групп». Подобные коллективные действия, по мнению прокуроров, могут затянуть рассмотрение вопроса.
На прокурорский протест тюремные медики отреагировали возвращением Мхитаряна в стационар больницы им. Гааза. Мдивани лишь только огрызнулся на прокуроров письмом: «Подозреваемый Мхитарян в плановом порядке направляется в терапевтическое отделение». Оговорил кое-какие исследования, про лечение оговорился: «Если это необходимо».
Как бы то ни было — политес был соблюден, прокуратура (формально) добилась того, что УФСИН прекратил людоедскую практику. Но надолго ли?
В конце прошлой недели работники УФСИН сообщили Мхитаряну, что на днях его готовятся вновь перевести в изолятор.
* В недавнем прошлом — врач московской Бутырки, уволился оттуда после истории с Магнитским.
