СюжетыПолитика

«Зубровка» двадцатилетней выдержки

Двадцать лет назад были подписаны Беловежские соглашения, поставившие крест на СССР

Этот материал вышел в номере № 137 от 7 декабря 2011
Читать
Двадцать лет назад были подписаны Беловежские соглашения, поставившие крест на СССР
Изображение

Думал ли Юджин Метвин, чья журналистская карьера началась еще во младенчестве, когда он спал на кипе газетной бумаги, пока его родители, борясь с дедлайном, засылали в печать очередной номер газеты штата Джорджия, что ему предстоит описать главную проблему перестройки? В апреле 1987 года Метвин в журнале «Нэйшнл интерест» опубликовал статью «Дилемма Горбачева». Заголовок превратился в устоявшийся политологический термин, описывающий следующее явление: вы не можете, начав демократизацию, не выпустить из бутылки джинна гласности, но та же самая гласность не может не подорвать основы режима.

«Дилемма Горбачева» была решена в пользу гласности. В том числе и потому, что она с определенного момента стала саморазвивающимся процессом: пока в Политбюро обсуждали, можно или нельзя печатать «Детей Арбата» Анатолия Рыбакова, роман был объявлен в издательском плане «Дружбы народов» и вскоре увидел свет. Гласность была обвальным процессом, равно как и сама перестройка. Можно было только бежать впереди гигантского оползня, чтобы создавать впечатление управляемости событий. Контрреволюция в форме августовского путча обозначила предел — он стал поводом для развода республик Союза с метрополией. Правда, непонятно, что можно было считать метрополией, если и сама Россия готовилась к отделению от СССР (иначе 12 декабря 1991 года Верховный совет РСФСР не ратифицировал бы Беловежские соглашения).

В ноябре было сформировано правительство Гайдара, чьей задачей стала реализация экономических реформ. Но только не на пространстве СССР, а в границах РСФСР — обеспечить координацию действий в рамках Союза было невозможно технически. Не говоря уже о том, что это было невозможно политически. СССР и КПСС де-факто не существовали с августа, с поражения ГКЧП. Беловежское соглашение России, Белоруссии и Украины было подписано в Вискулях. Называлось оно «Соглашение о создании Содружества Независимых Государств» и содержало в себе следующую констатацию, которая, пожалуй, совершенно не удивила большую часть граждан огромной империи: «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование». (Говорят, что якобы формулировка принадлежала тогдашнему главе Белоруссии Станиславу Шушкевичу.)

В только что увидевшей свет на русском языке примечательной работе «Вопрос вопросов»: почему не стало Советского Союза?» известный американский историк Стивен Коэн, автор классической биографии Николая Бухарина, выстраивает систему аргументации в пользу того, что СССР можно было реформировать, а значит, сохранить. Почему его реформа была возможна? Коэн пишет о том, что она была подготовлена распространением идей антисталинизма, зарождением «в недрах КПСС протореформенной партии», растущей открытостью советской элиты по отношению к Западу, ростом социально-экономических проблем. Кроме того, считает Коэн, согласно Конституции, в СССР формально присутствовали все элементы демократии, которые из декоративных можно было превратить в реальные, устранив политическую монополию КПСС.

Споры о том, опоздали ли в ходе перестройки с исключением из Конституции 6-й статьи о КПСС как «ядре политической системы», затянули ли в целом с реформами, продолжаются до сих пор. Но они носят чисто теоретический характер, не говоря уже о том, что для того, чтобы придать системе динамизм, пришлось все-таки вводить новые институты представительной демократии, например, Съезд народных депутатов.

Но факт остается фактом: «парад суверенитетов», особенно объявление о независимости Украины, поставили под сомнение реализацию Союзного договора. Чего здесь было больше — «объективной реальности, данной нам в ощущениях», или субъективного фактора в виде воли национальных лидеров к власти — трудно сказать. Наверное, и того и другого поровну. Но ключевые республики Союза решили покончить с «неопределенностью» — для того и была назначена их встреча в Беловежье.

Михаил Горбачев называл это скоординированным предательством и имел на то полное право: «…Вопреки тому, о чем мы договорились на Госсовете СССР, в нарушение данных обещаний, Ельцин поставил подпись под документом».

Идея Сергея Шахрая о роспуске Союза тремя республиками, которые в 1922 году были его учредителями, была поддержана в Вискулях. Егор Гайдар, которого в большей степени беспокоила задержка с экономическими реформами, описывал логику ситуации так: «…Речь шла о ликвидации де-юре распавшейся де-факто ядерной державы».

Низкие цены на нефть, бремя милитаризованной экономики, стремление к независимости как минимум нескольких республик, чье движение к полному суверенитету уже невозможно было остановить, — все это вело к распаду огромной страны и сложной цивилизации. Но у гибели империй всегда есть главная пружина, которая превращает могучий остов в руины. Такой пружиной стала «дилемма Горбачева». Однако она же оставила демократическое наследие, от которого Россия с тех пор постепенно отказывалась, оказавшись там, где она оказалась в декабре 2011 года, двадцать лет спустя после Беловежских соглашений.

P.S. Репортаж из Беловежской пущи и интервью со Станиславом Шушкевичем, бывшим председателем Верховного совета Беларуси и одним из авторов Беловежского соглашения – в ближайшем номере «Новой».

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow