«Физиономия моя, которую и так видят постоянно на экранах,

появившаяся еще и на ринге, вызвала некоторое неудовольствие.

Вполне это допускаю, абсолютно это нормально».

В.В. Путин

У Владимира Владимировича Путина вообще все нормально. Ситуация под контролем. Отдельные недостатки исправляются. Если малый бизнес вынужден давать откаты (на это посетовал доктор Рошаль), значит, как радостно отметил Путин, есть с чего их платить. Народ его поддерживает. И уйдет он со своего поста, когда перестанет чувствовать поддержку народа. (Типичный, как сказали бы в марксистские времена, солипсизм — попытка выдавать собственные ощущения за объективную реальность.)

Кто там говорил о «новом» Путине, который изменился? Он вообще не меняется, как и страна при нем. Он по-прежнему блестящий ритор, правда, все время балансирующий на грани словесного фола. Он по-прежнему придерживается классической советско-чекистской философии «осажденной крепости». Реальность, если это не сфотографированные его наметанным взглядом цифры, переданные министерствами и ведомствами, которыми он с легкостью жонглирует, все больше отдаляется от него.

Вот, например, представления кандидата в президенты о природе митинга на Болотной, о котором, как и о многом другом, его спросили в рамках более «демократичного» формата передачи:

Путин, как известно с лета 2008 года, когда он уронил одной фразой фондовый рынок страны, — «доктор». Возможно, с этим связано его частное обращение к вопросам сексуальности. Реакция Фейсбука — одного из средств мобилизации гражданской активности и формирования общественного мнения в стране, а вовсе не оранжевой революции, как это видится до сих пор Путину, — оказалась молниеносной: Интернет был завешан изображениями Владимира Владимировича с презервативами.

Как и прежде, он полагает, несмотря на беспомощные самооправдания Хиллари Р. Клинтон, что акции гражданского общества финансируются из-за рубежа: «Нужно с уважением относиться ко всем нашим гражданам.

Судя по всему, митинг, намеченный на 24 декабря на проспекте Сахарова в Москве, будет населен героями Киплинга — национальный лидер простимулирует креативность «креативного класса» (слово, которое выучила Тина Канделаки в кабинете у Владислава Суркова и теперь часто его употребляет).

Соединенным Штатам нужно готовиться к новому геополитическому раскладу — никакой иллюзии перезагрузки уже и быть не может: «Люди устали от диктата одной страны»; «Америке не нужны союзники, ей нужны вассалы».

Новый, достаточно вольный формат того, что раньше называлось «прямой линией», лишь раззадорил Путина, который неплохо чувствует себя в конфликтной среде. Как сказано в «Докторе Фаустусе» Томаса Манна: «…над гармонией я зеваю, зато контрапункт меня оживляет» («оживляж», кстати, длился четыре с половиной часа, вполне по нормативам Фиделя Кастро). Ответил он, например, и сенатору Маккейну, сравнившему Россию с Ливией: «Вообще, это не в отношении меня сказано. Это сказано в отношении России. Россию хотят некоторые подвинуть в стороночку, так, чтобы она не мешала господствовать на земном шаре». Если трактовать эту фразу с точки зрения психоанализа, то получится, что Владимир Путин целиком и полностью ассоциирует себя с Россией, не делая различий между своими интересами и интересами страны.

В принципе, в отличие от озабоченных микрорегулировнием политической среды придворных политтехнологов, которые содержатся на деньги налогоплательщиков, Путин совершенно не боится политической конкуренции. Он готов допустить выборы Совета Федерации и даже выборы губернаторов, хотя оставил бы за президентом право «фильтрации» кандидатур региональных руководителей. При этом все-таки губернаторы территорий, где «ЕР» выступила плохо, должны нести за это ответственность. Уж не потому ли иркутский наместник Дмитрий Мезенцев вынужден отработать барщину в виде исполнения роли «технического» конкурента Путина, выдвинутого от «железнодорожников». Путин готов либерализовать правила регистрации партий. Он готов согласиться с идеей, высказанной, кстати, «Новой газетой», о монтаже веб-камер на каждом избирательном участке (как когда-то, в дни пожаров лета 2010 года, требовал, чтобы ему вывели мониторы, показывающие ход строительства жилья для погорельцев прямо в кабинет).

И все это не потому, что он такой уж большой демократ. А потому что, с одной стороны, всегда хорошо возглавить процесс «демократизации» самому, прежде чем эта самая демократизация пойдет обвальным образом снизу. С другой стороны, Путин и в самом деле убежден, что ему не грозит конкуренция ни с какого фланга, и искренне верит в поддержку народа и собственную непогрешимость.

Он признает в Михаиле Прохорове замечательного и сильного конкурента (чем оказывает тому медвежью услугу, работая в пользу версии «кремлевского» происхождения олигарха-кандидата в президенты).

При этом ничего всерьез в системе, которую т.н. нацлидер уже сам называет «путинским режимом» , он менять не собирается. Его лозунг: «Аккуратно надо работать, аккуратно!» Если действовать в соответствии с этим лозунгом, то никакие реформы невозможны. О чем, собственно, Путин внятно и сообщил — он всегда думает о том, что реформы могут отразиться на настроениях людей. А допустить это человек, накрепко приваренный к своему рейтингу и наркотически зависящий от него, в принципе не может.

За Медведева он уже решил, как будет формироваться новое правительство — тоже строго в соответствии с принципом «Аккуратно!», никаких кадровых революций. При этом уже очевидно, что вице-премьер Александр Жуков и глава администрации президента Сергей Нарышкин уходят в Думу на фоне перехода на другую работу ставшего легендарной фигурой спикера Бориса Грызлова. На место председателя палаты прочат именно тихого и кабинетного Нарышкина, а обязанности главы администрации исполняет демиург «Наших» Владислав Сурков.

Конечно же, Путин как ответственный политик совершенно не собирается «разыгрывать карту русского национализма», но никому не советует «провоцировать русского мужика». Этого хорошего, в сущности, парня, только с коловратом на рукаве и монтировкой в руке…

Тем самым отчасти подтвердились слухи, которые курсировали уже не первый месяц, что наиважнейшим актом нового старого президента, выбивающим все козырные карты из рук Запада и внутренней оппозиции, могло бы стать освобождение Ходорковского. Есть, правда, нюанс: первый, унизительный шаг должен сделать сам заложник путинской системы. А он его, что вполне очевидно, не сделает.

Отец нации, проведший еще одно one man show, что в калькированном ироническом переводе означает «Один мужик показал», готов и к разговорам, и к конкуренции. Но при этом твердо знает: «Стоит только отпустить…» Что отпустить, он не уточнил. Вероятно, он имел в виду вожжи, которые вроде бы крепко держит в руках.