Аудитория Маккартни очень напоминала «партер» Болотной площади, что усугблялось ожиданием приезда дуумвиров, готовностью их освистать и подозрительной задержкой начала концерта на полтора часа. Но начальство так и не приехало, оставив возможность москвичам наслаждаться искусством ради искусства.
Кто бы мог подумать, что в Москве найдется минимум 30 тысяч меломанов, знающих наизусть песни Beatles и Wings, и при этом основная масса фанатов — это не поколение тех, чьи пубертат и юность пришлись на 1960-е или хотя бы 1970-е, а молодые люди, правда, скорее не студенческого возраста, а ближе к тридцати. Они-то и составляли «ядерную» аудиторию танцпола. Взрослые брали с собой сравнительно маленьких детей — только для того, чтобы поделиться с ними главным в их душах, тем, что следующее поколение, возможно, никогда больше не увидит и не услышит вживую.
Публика по-научному скрупулезно подошла к подготовке к концерту. Маккартни посвятил песни Джимми Хендриксу и Джону Леннону, но кто бы мог подумать, что в память о Джордже Харрисоне он сыграет на укелеле, гавайской гитаре, Something. И тут же, удивительное дело, нашлись люди, которые развернули портрет Харрисона. Эксплуатация слезных желез и ирритация аудитории были умело композиционно разведены: в самом начале можно было плакать на Close your eyes, в конце, естественно, с хором поющим залом — Hey, Jude. Let it be сопровождалась зажженными по всему залу мобильниками и смартфонами. Такое время: если революция — то в Фейсбуке, если концертная эмоция — то с помощью светящегося гаджета.
Моцартиански легкий, с юношеской фигурой, постоянно снижавший пафос и немедленно поднимавший его 69-летний Маккартни провел на сцене почти три часа без перерыва. Человек из уже далекой истории, сам по себе история, приблизил то баснословное время к сегодняшнему дню с ошеломляющей легкостью, показав «на себе», что нет никаких ушедших десятилетий, а есть вечное искусство, пусть и продаваемое по всем правилам шоу-бизнеса.
Специально по заявкам трудящихся была спета Back in the USSR. В контексте революционной ситуации она звучала особенно пикантно. Однако дело не в этом: ради сэра Пола интеллигентная московская публика, часть которой передвинулась с Болотной площади на проспект Мира в «Олимпийский», готова даже вернуться в USSR. Только без Путина, но с Маккартни. В тот USSR, где всем этим нынешним дяденькам когда-то попалась пластинка-миньон с надписью: «Вокально-инструментальный ансамбль (Англия), песня «Девушка», музыка и слова народные».
А ведь правы были тогдашние цензоры — и впрямь народные.
