Метро какое-то не московское. И пассажиры — как будто не москвичи. Разговаривают, перекрикивая грохот советских метровагонов. Улыбаются. Очень многие — вообще с детьми. И дети улыбаются. Не орут, не визжат, малолетние монстры (заметьте, кстати, в нашем общественном транспорте дети плачут всегда — когда не спят). На массивной электроколяске в конце вагона — безногий гражданин с охапкой белых шаров на шнурках. На секунду показалось, что я вообще где-то в Стокгольме.
Мне надо было проехать лишь одну станцию — с «Чистых прудов» на «Красные Ворота». Но две минуты этого перегона я ехал среди каких-то других людей. Пришельцев. Подумал: ну конечно, это они едут к «трем вокзалам», там слезут, и привычный ритм жизни восстановится. Но все — весь поезд! — высыпал на «Красных Воротах», как на конечной станции. И пришельцы двинулись наверх. К проспекту Сахарова. Горожане разных возрастов. Люди с детьми. И инвалид на массивной электроколяске.
Там, на Болотной, мы, молодые горожане до 35, были в подавляющем большинстве. А сегодня я вижу и 50-летних — поколение наших родителей, которым было слегка за тридцать в 91-м. Но главное, вижу — и поколение наших старших братьев. Тех самых хомячков-пионеров, сорокалетних персонажей песен «Шнура» из пофигистичных нулевых. Они проснулись и вылезли из нор вслед за нами. Хотя, казалось, уже не пролезут назад. И пусть приехали они на машинах, как в рабочий день, заставив все дворы и обочины округи. Вот два плотных мужичка достают из багажника своей Mazda 6 аккуратно сложенный черно-желто-белый флаг. А вот из BMW GT появляется солидный дядя с большим плакатом: «Лига защиты тритонов — против кремлевских г..донов». А его сосед разворачивает почти комикс, там продавец за прилавком уточняет у покупателя: «Вам обычный или с пупырышками?» — «Мне для митинга».
Плотной колонной все вместе мы шли к проспекту Сахарова, огибая «Ленинградскую»-Hilton. На ступеньках в задумчивости стояли кандидат в президенты Михаил Прохоров и его доверенное лицо Евгений Ройзман.
— Чего-то холодно, Миш.
— А ты попрыгай.
Мы шли дальше. Над головой плакаты с материализовавшимися из интернета мемами: «Хорошо зарабатываю, плачу налоги, не хочу в бандерлоги!», «Будьте реалистами — требуйте невозможного!», «Мы — за честные амфоры!», «Пора расшарить власть!», «Я горжусь вами, сограждане». Несколько молодых ребят кричат: «Хутин Пу-у-уй!», а девушка в шерстяном шарфе снимает их на айпад. А вот еще одна парочка — несут картонного Дмитрия Медведева в форме птички — торговой марки Twitter.
Уже за рамками две женщины хрупкого телосложения развернули белую простыню. А двое бородатых мужчин играли через нее в бадминтон.
В такой компании я не мог сдержать улыбку. Хотя чего радоваться? Замерз, под ногами каша, на улице минус 5, а на кредитной карте — минус… Боже, лучше и не вспоминать. Но восторг прорывался сквозь бытовуху, как за пять минут перед Новым годом — когда ждешь невообразимого чуда.
Хотя что ждать? Вот оно. Уже случилось.
«Нам нужна честная власть? Да или нет?!» — гремел со сцены Навальный. «Доооо!» — отвечают все вокруг. «Доооо!» — ору я. «Да-да-да», — шевелит губами мой дружище Леша Липцер, хомяк первого разряда. Так и стоим с ним, переминаемся с ноги на ногу. Но стоим. Раз вылезли. Теперь уже до конца.
