СюжетыСпорт

Наш любимый враг

Филу Эспозито — 70! Он уже выигрывал войну у Советов. И скоро вновь приедет в Москву на юбилей суперсерии-1972

Этот материал вышел в номере № 19 от 22 февраля 2012
Читать
Филу Эспозито — 70! В нем была сермяжная простота парня, в душе которого живет могучая и неискоренимая вера в канадский флаг, кленовый сироп и канадский хоккей. Он уже выигрывал войну у Советов. И скоро вновь приедет в Москву на юбилей суперсерии-1972...
Изображение

Когда на представлении игроков перед первым матчем суперсерии-1972 в Москве диктор объявил Фила Эспозито, тот выкатился вперед и внезапно рухнул. Из правительственной ложи на канадца смотрел Брежнев. Эспозито поймал печальный взгляд важного бровастого мужика — и, вставая, сделал галантный жест, будто мушкетер, приветствующий собравшихся снятой с головы шляпой…

Это был последний миролюбивый жест огромного канадца, увенчанного пышной черной шевелюрой. Судья свистнул, и он попер. Ломовой парень Фил. С шайбой на крюке он катил вперед через всю площадку, стряхивая с плеч защитников. Если кто пересекал ему курс, то последствия бывали такими же, как если бы кто-то попал под поезд. Ну как его держать, этого Эспозито, как останавливать этот набравший скорость центнер оголтелого канадского мяса? Кузькин однажды с досады треснул его клюшкой по затылку, но это не помогло. Тогда почти все канадцы играли без шлемов, в чем видели особенный шик — ну это вроде как ходить под огнем без касок, — но затылок у Фила оказался чугунным, и он не почувствовал удара. Тогда на пятачок приехал Рагулин и решил придушить Фила. Рагулин, если кто забыл, был очень серьезный человек, и в канадском посольстве уже заказывали флаг, чтобы накрыть им тело Эспозито и отправить на родину под звуки гимна и с почетным караулом. Но Фил вырвался из медвежьих лап Рагулина и продолжал неистовствовать.

Для Фила Эспозито восемь матчей суперсерии 1972 года были не просто хоккеем — это была его личная священная война против империи зла. Сам он потом не раз говорил, что выиграл войну у Советов. Что там Брежнев с его бубнежкой про сиськи-масиськи, что там идеологический отдел ЦК с его постановлениями — Фил в своей ярости заткнул их всех. В раздевалке, заводя партнеров, он рычал про советских хоккеистов, что «эти мерзавцы нас не обыграют». Его ярость в игре питалась детскими страхами перед русскими извергами, угрожающими отнять свободу у Северной Америки, высадиться в Монреале, захватить все пиццерии, пытать учителей и родителей; и вот, став взрослым и встав на коньки, этот канадский мужик решил до конца биться с мировым злом, которое с дикой скоростью летало вокруг него по площадке и плело свои замысловатые гениальные комбинации.

И как он бился! Дело не в 13 очках, которые он набрал в тех восьми легендарных матчах. Дело в том, что это он заводил канадцев и поднимал их на бой. Он был огромен, этот канадский дядька с буйной итальянской шевелюрой, кативший сквозь зоны, зацепы, толчки, пинки и захваты, которыми его тормозили наши могучие защитники. Со временем он их всех простил и даже зауважал, кроме Михайлова, бившего его исподтишка. У Эспозито была особенная манера обращаться с клюшкой, она в его руках превращалась то в пику, то в дубину народной канадской войны, а то в шлагбаум, которым он преграждал дорогу русским оккупантам Харламову и Якушеву, пытавшимся вторгнуться на девственные поля Саскачевана. Так он видел их, так он это ощущал. В мозгу его в те дни сорок лет назад пылал огонь, и он носился по площадке и махал своей клюшкой, словно топором, и в конце концов даже примчался к нашей скамейке, чтобы заорать в лицо тренеру Кулагину: «Ну как мы вам впендюрили, а?»

Много лет спустя, вступая в беседу со своим трехлетним внуком, Эспозито всегда давал ему сигару, потому что серьезные мужики говорят с сигарами во рту и — начистоту. Сам Эспозито всем говорил всё, что о них думает. Я полагаю, это связано с тем, что мысли в его голове ходили по кратчайшему пути, то есть по прямой, совершенно так же, как он сам всегда по прямой ездил к воротам соперников. В детстве, проиграв младшему брату в хоккей в игре один на один в подвале родительского дома, где вместо шайбы был набитый песком носок, он бросал брату в лицо: «Ты сопляк!» После четвертого матча суперсерии, проигранного Канадой, Эспозито с залитым потом лицом схватил микрофон и заорал свистящим болельщикам: «Твари!» В нем была сермяжная простота парня, в душе которого живет могучая и неискоренимая вера в канадский флаг, кленовый сироп и канадский хоккей. Когда его тогда же, в 1972-м, упрекнули за то, что Канада проигрывает СССР, он рявкнул в ответ с нешуточным гневом: «Я и представить не мог, что эти парни умеют кататься на коньках!»

Это сейчас для драк приглашают в команды специальных людей, называются тафгаи. Это сейчас мы умильно глядим, как в КХЛ канадские кулаки за наши же деньги бьют нам морды. В нынешних хоккейных драках есть холодная подлость и более ничего. А когда Фил Эспозито в одном из московских матчей рванул на трибуну, потому что ему показалось, что кто-то из болельщиков обижает председателя профсоюза игроков НХЛ Алана Иглсона, — это была хоть и дичь, но искренняя дичь, произраставшая из его немудреной канадской души, пылавшей огнем страсти. Вот этого яростного Эспозито, нашего врага и недруга, бушевавшего на льду, как ураган, в той давней и давно ушедшей Москве бровастого генсека, дешевой водки и бесконечной скуки жизни отчего-то любили — и присвоили ему свойское имя Филя. Филя Эспозито, седьмой номер на огромной спине, враг Советов, герой Канады, хоккейный лесоруб и ледовый дровосек, вот ты снова в Москве.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow