Надежные источники в городе Гуанчжоу подтверждают: 1 марта в деревне Укань состоялись выборы в совет. Имен избранников у меня в данный момент нет. Не в именах дело.

Укань прославилась, думаю, благодаря тому, что туда даже из Гонконга можно доехать на машине. Было бы дело где-нибудь в глухомани, ничего бы мы не знали. Деревня территориально входит в город Луфэн, а тот — в город Шаньвэй. Когда по провинции Гуандун едешь на машине, то там пустых мест нет: то городские кварталы, то сельские, то рисовые поля, а за ними снова кварталы. Правда, в Укани еще есть море и рыба.

Это уканьцам и создало проблему: земля в тех краях стоит денег. Она, конечно, государственная, но если ее сдать в аренду под застройку (включая отели и курорты), то можно в виде взятки получить немало, а людям раздать по 80 долларов, чтобы не бузили. Все-таки они на этой земле что-то выращивали, не одной же рыбой жив человек. А люди узнали, что их руководство заработало миллионы и переселяется в соседний Гонконг, и бузу устроили. В сентябре прошлого года. А в декабре там уже были баррикады и спецназ. Да-да, это та самая деревня, о ней все писали.

Мне в этой истории интересны несколько не очень заметных некитайскому глазу ситуаций. Первая — что было в конце декабря. Приехали люди из Пекина, суть их послания местным властям сводилась к слову «козлы». И вот — никто больше не обвиняет бунтовщиков в том, что они «работают на зарубеж» (а обвиняли ведь, куда же без этого), назначили новым секретарем парткома одного из лидеров восстания, 68-летнего дедушку Линя. Начали готовиться к выборам в сельсовет (вот к этим, 1 марта). 11 февраля тайным альтернативным голосованием сформировали избирательную комиссию из 11 человек, потом избрали представителей — 107 человек (на 12 тысяч уканьцев), на срок до выборов.

Так вот, вопрос: можно ли называть людей из Пекина и вообще центральное руководство «единственными европейцами» Китая, или это не очень верно? Точно, кстати, такая же история была с крушением скоростных поездов под Вэньчжоу в июле прошлого года. Улики прятали и запугивали выживших местные власти и дорожное ведомство, а цивилизовали их центральные власти.

Может быть, тут помогла бы сильная доза демократии? Но ведь в Китае демократии на самом низовом уровне куда больше, чем на верхнем. Выборы там ведутся с 1988 года! И самое забавное, что бунт в Укани был не против каких-то назначенцев «сверху», а против своих, избранных. Кстати, по всей стране таких бунтов множество, и все — не о «демократии вообще», а вот об этом же: земля, деньги, которые обитатели соседнего дома нагло воруют…

Чем-то мне это напоминает наши местные выборы в 90-е, которые приводили к власти то откровенных бандитов, то беспомощных уродов, люди перестали ходить на эти выборы, оказалось, что лучше — назначать, а потом — что и это плохо. Теперь снова будем выбирать.

Далее, очень интересно, как центральная власть обходится с этой историей в информационном плане. Простейший поиск показывает, что от названия «Укань» там некуда деваться, все в Китае об этом пишут. Считается, что эта такая же знаменитая деревня, как Сяоган в провинции, извините, Аньхуй (или, помягче, Аньхуэй), где в 1978 году местные крестьяне на свой страх и риск подписали первый подряд на землю, с чего началась серия рыночных реформ в стране. В китайских СМИ такая идея: теперь с Уканя пойдет политическая реформа, обновление заржавевшей низовой демократии. Уканьцы сегодня — молодцы и пример (ну урок) для всего общества.

Кстати, они и сами в этой дискуссии участвуют. Напоминают, что боролись за землю, а не за совет, а землю пока не вернули, почему тянут расследователи? Спрашивают, а почему не могли избрать в совет лучших — тех, что вошли в избирательную комиссию? А тем временем другие деревни пишут властям, что у них то же самое. Землю увели.

Интересно, вот если ввести в Китае для начала двухпартийную демократию: допустим, будет в деревне компартия и старый добрый Гоминьдан (тайваньцы помогут советом). Это поможет или не очень?