Если бы я жил сто лет назад, то голосовал бы за кадетов. В нынешнее столетие у меня такой альтернативы нет, но есть монетка номиналом в пятачок, она с секретом.
Если я не уверен, как мне быть, всегда ее бросаю, и она всегда выпадает орлом. А кто не хочет быть орлом? Только жирные гагары, а им, как известно, недоступна жажда жизни.
Эту монетку 50 лет назад я получил от одноклассника Мартынова, продав ему поцелуй Куликовой из соседнего класса. Мартынов был новичок, и я ввел его в заблуждение, сообщив ему, что у меня лицензия на Куликову. Взял же я у него счастливый пятачок, посчитав, что мне пятачок поважнее будет поцелуя со второгодницей.
А вчера мне позвонил старый товарищ и риторически взвыл по поводу текущего момента, вот краткое содержание этого плача:
«Я люблю власть на расстоянии, ты знаешь, чем дальше, тем лучше. До сих пор, когда я вижу милиционера, мне хочется убыстрить шаг и отвести глаза, на всякий случай.
Я единственный раз в жизни был с ней на расстоянии вытянутой руки, это была рука Ельцина в ложе Кубка Кремля, он здоровался с начальниками и по ошибке подал мне руку (так со мной бывает — мне всегда, в любой компании, официанты подают счет в кабаках). Я пожал его медвежью лапу и не успел ничего попросить, не успел сформулировать, больше мне власть руки не подавала, и я теперь честно могу сказать: мне власть ничего не дала. Поди знай, когда она еще захочет меня, не дай бог мне такого испытания. Боюсь я их…»
И дальше начались охи-вздохи и ненормативная лексика.
Я, как человек, не чурающийся контактов с властью, его пожалел. Ибо мне довелось спать в постели Брежнева на миллениум и справлять малую нужду на кораблике «Россия» — там до меня это делали только Сталин и один мужик, который катер приватизировал.
Пришлось в «лихие девяностые» посещать баню одного мини-олигарха, владевшего дачей Ежова. Там было совсем не страшно, наоборот — мило, вкусно и весело. Теперь он живет в Париже, а дача досталась добросовестному собственнику.
Там вице-премьеров одних перебывало как собак нерезаных. Ничего плохого про них не скажу, милые люди, в бане вели себя пристойно, заговоров не плели, в Госдеп при мне не звонили, люди как люди, ни клыков, ни дикой шерсти. Так что не надо власть демонизировать.
Товарища моего такой ответ не успокоил, он опять завел шарманку, что ему выбирать не из кого. Ну что тут скажешь: не выбирай, если нет твоего заветного, пережди, может, еще время твое придет. Сорок лет не выбирал, и ничего, потерпи, поживи в меньшинстве, большое дело…
Он опять не унимается, все норовит мне новые имена продекларировать, вот тот хорош, а это вообще душка.
Я ему холодно отрезал, что ни одного Гавела не вижу из новой колоды. Сказал ему: есть один псевдо-Бухарин и ни одной Коллонтай.
Да ты посмотри внимательнее, люди в России не кончились, взвыл он отчаянно. Ну, думаю, надо вернуть его на почву родную, и ударил изо всех стволов. Смотрю на отдельных борцов с режимом, говорю я ему, и вижу: если одному бабу дать, а другому квартиру, а третьему место в «Газпроме», то они сразу успокоятся. Есть, правда, в их рядах чистые люди, искренне считающие свое дело правым, но я их боюсь, из них рождаются Мараты и Робеспьеры, и они, получив власть, по-быстрому начинают рубить головы для полного счастья народного. Так было, так есть и так будет.
Мой товарищ загрустил, что-то еще пытался возразить, но я не дал, сказал, что у меня вторая линия.
Я, конечно, не прав, есть в оппозиции люди, которые мне нравятся, и Рыжков, и Удальцов, но даже моя монетка заветная им в воскресенье вряд ли могла бы помочь. И осенило меня в тот момент следующее.
А может, зря я монетку счастливую поменял однокласснику Мартынову на губительный поцелуй Куликовой, монетка меня счастливее не сделала, а вот Мартынов выиграл, женился на второгоднице, и теперь он муж председателя совета директоров очень приличного банка. Ведь миром правит любовь, а не холодный расчет тех, кто считает, что у них мир в кармане.
*Автор — сочинитель
