Реконструкция Политехнического музея может получиться символичнее реконструкции Большого театра. В попечительском совете — Игорь Шувалов, Анатолий Чубайс, Виктор Вексельберг, Аркадий Дворкович, Виктор Садовничий, Алишер Усманов. Дмитрий Медведев подписал распоряжение о реконструкции музея. Владимир Путин проводил здесь встречи с доверенным лицами. Удобное расположение, скажете вы. Сложный контекст, скажу я. Колонный зал Дома Союзов тоже удобно расположен, но идеологически перегружен, испачкан, а Политехнический — место чистое, незамазанное. Есть азарт художника показывать спектакли «Политеатра» в Большой аудитории, где несколькими днями раньше собирались доверенные лица будущего президента. Вырисовывается поединок художественных воль.
«Политеатр» открылся спектаклем по Сорокину «Волны» и поэтическим спектаклем Олега Груза. Там звучало стихотворение «Вопросы к Владимиру Владимировичу»:
Владимир Владимирович, как же так?!
Как же мы без Вас? Вы же танк,
Вы ведь прёте, и прёте, и прёте.
Наши дети не верят нам, что Вы умрёте, —
Не представляют жизни без Вас.
Семья Сидоровых. Москва.
Оно заканчивается словами:
Владимир Владимирович, раз нельзя так
Сделать, чтобы не было взяток, —
Нужно рядом постановлений
Отменить алчность людскую, лень, и
Понять Россию умом.
Скажите, а что привлекает Вас в Вас самом?
Между Лубянкой и Старой площадью эти стихи звучат не случайно, правда?
Когда сталкиваются такие финансовые потоки, — а речь пойдет, я думаю, о миллиарде долларов, хотя распоряжение Медведева пока подписано только на 7,5 миллиарда рублей, — важно понимать, где мотор действия пьесы. Чьи интересы участвуют, какие стройкомплексы борются. Увы, действующими лицами в пьесах про реконструкции, конечно, являются экономические кланы, не ученые и не художники. Моя задача — включить мнение художника в эту борьбу, напомнить всем, для кого это место должно существовать, как бы ни был наш голос тонок.
«Политеатр» — то содержание, которое придется учитывать. Простите за нескромность, я считаю себя непродажным человеком. И если спросят мое мнение, то моя задача будет только одна — убедить финансирующих реконструкцию следовать художественной экспертной логике. Когда стройкомплексы конфликтуют, это отражается на качестве лепнины или оборудования. Власть и ее дочерние строительные компании не нужно обслуживать. С ней надо взаимодействовать, принципиально вести диалог. Сказать: «Путинская власть — это фу» — легко. Это слабая позиция, невозможная для человека, отвечающего за коллектив, для режиссера, директора или продюсера. Я не поэт-одиночка и не могу просто занять нерукопожатную позицию. Я обязан взаимодействовать и делать это принципиально, понимая цену и задачу борьбы. Мне дорого это место. Думаю, не меньше, чем Путину. И мне не хочется, чтобы у глубоко мною почитаемого критика Григория Ревзина был повод писать текст, похожий на тот, что он написал после реконструкции «Царицына». Потому что «Царицыно» — это культурная катастрофа национального масштаба.
Финансовые потоки, политический пиар — от этого никуда не денешься. Но задача художников и экспертов — не подстраиваться под факт, что путинская администрация дала миллиард и она же его потратит, а ведь на сегодня везде происходит именно это.
Сегодня развитию «Политеатра» помогают друзья, которым нравятся спектакли «Практики», — финансисты Петр Авен, Александр Несис, Борис Хмельницкий. Мы знаем: это не президентская администрация через них заходит, это свободный выбор людей. Собираемся ли мы бороться за госдотации? Да, как любой театр. Нам есть что предъявить в конкурентной борьбе. У нас есть зритель, есть репертуар и десятки новых проектов на бумаге и в голове.
У меня уже есть обязательства перед Политехническим. Моя задача — соответствовать мифу этого места и развивать его. Я обязан это делать как гражданин и художник.
