Второй тур французских выборов почти совпал по времени с инаугурацией российского президента. К тому же французская политическая система, в которой президент играет первую роль, больше похожа на российскую, чем системы парламентских республик или конституционных монархий «остальной» Европы.

Во Франции разрыв между финалистами президентской гонки оказался чуть больше трех процентов (51,63% у Франсуа Олланда и 48,37% у Николя Саркози), но ни у кого не возникло мысли потребовать пересчета голосов. Никто не сокрушался, что на участках не было видеокамер или наблюдателей ОБСЕ, а средства массовой информации в предвыборной кампании играли в одни ворота. Никто во власти не подумал стягивать в Париж тысячи жандармов на случай массовых беспорядков.

Наверное, все же не потому, что российская оппозиция агрессивна и скандальна, а французская (теперь это лагерь Саркози) мягкотела и ленива. Видимо, в одном случае есть ощущение хронического подлога и обмана, а в другом его нет. В одном случае президентская гонка была, а в другом вместо нее был спектакль, поставленный единовластным режиссером. При всем понимании того, что политическая кухня нигде не отличается чистотой.

Предвыборная кампания во Франции выдалась жесткой. Столкнулись не столько две личности, сколько две программы, концепции, философии. На стороне претендента было обстоятельство, что Саркози не повезло (на его правление пришелся экономический кризис), да и вообще он надоел.

Шестого мая, после шести вечера, иностранные СМИ со ссылкой на анонимные источники в зале «Мютюалите», где размещался штаб Саркози, сообщили, что его партия «Союз за народное движение» отменила готовившееся массовое мероприятие на площади Согласия в Париже. Ровно в восемь вечера по всем телеканалам были объявлены даже еще не предварительные результаты голосования, а пока что лишь сводные данные экзит-поллов трех крупнейших социологических институтов. Все они независимо друг от друга отдавали победу Олланду. Франция прилипла к телевизорам. Около 20 миллионов телезрителей смотрели новостные программы в этот вечер, а в пиковый момент — 31,5 миллиона, почти половина всего населения.

В студии крупнейшего частного канала TF-1 собрались известные в политических кругах Франции лица. Команда Саркози, признав поражение, вела отчаянный арьергардный бой. Иногда трудно было расслышать, что они говорили, перебивая друг друга. Впереди — июньские выборы в парламент, которые не менее важны, чем президентские. Две женщины — пресс-секретарь действующего президента Натали Косцюшко-Моризе и лидер Национального фронта Марин Ле Пен — сцепились в споре о том, кто больше помог победе социалиста. Дело в том, что Ле Пен, занявшая третье место во втором туре, призвала свой электорат голосовать во втором «против всех» и голоса ультраправых не добавились в копилку просто правого Саркози.

В 20.20 этот спор прервали прямым включением зала «Мютюалите», где собрались члены штаба Саркози. Туда приехал президент. Он поднялся на трибуну и заявил: «Французский народ сделал свой выбор, демократический, республиканский выбор, Франсуа Олланд — новый президент Франции, и его надо уважать».

Саркози подтвердил обещание уйти из политики, если не будет избран. Не сказал, что навсегда. Ему еще 57. Вполне может выдержать уместную в таких случаях политическую паузу.

В Париже была глубокая ночь, когда министр внутренних дел Франции Клод Геан (из команды Николя Саркози) объявил, что Франсуа Олланд избран президентом республики, от лица правительства поздравил его и пожелал успешной работы на посту главы государства. По французским законам глава МВД выполняет функцию российского Чурова. Это как если бы Нургалиев поздравил с победой некоего «мистера Икс», который одолел на выборах Путина.

Телекамеры, установленные на мотоциклах, сопровождали президентский «Ситроен» по улицам вечернего Парижа, выхватывая время от времени лицо Саркози на заднем правом сиденье. Прохожие приветственно махали руками вслед кортежу. Непонятно было, куда он направляется, разъезжаясь со встречными машинами и автобусами. Улицы столицы не перекрывались для первого лица. И только на площади Согласия стало ясно, что он едет в Елисейский дворец…

А на площади Бастилии ликующее людское море с семи вечера ожидало победителя. Олланд еще был в своей административной вотчине — небольшом городе Тюлль в Корезе, французской глубинке, где семь лет служил мэром.

В пятнадцать минут десятого на соборной площади Тюлля его ждали около тысячи человек — безумно много для такого городка. «Пежо» Олланда в разномастном сопровождении машин и мотоциклов двигался по узким и горбатым средневековым улочкам. У него уже была государственная охрана из 14 агентов, которая помогла Олланду протиснуться через плотную толпу к трибуне. «Шестого мая французы, проголосовав за меня, выбрали перемены», — заявил он и поприветствовал уходящего президента Саркози, который, по его словам, сделал много на благо Франции и заслужил полное уважение.

Рядом с новым президентом — его 47-летняя подруга, известная журналистка Валери Трирвейлер. Пять лет назад Олланд расстался с Сеголен Руаяль, у которой от него четверо детей и которая на прошлых президентских выборах проиграла Саркози. На нынешних она, преодолев разрыв, трогательно поддержала Олланда, но «первой леди» Франции будет журналистка, которая по этическим соображениям отказывается от своих телевизионных программ и комментаторских колонок.

Кортеж Олланда долго ехал по ночной автостраде к аэродрому Брив, где его ждал «Фалькон-900». В очереди на взлет еще два «Боинга» с журналистами. Примерно в это время ему позвонил первый поздравивший его с победой иностранный лидер — британский премьер Дэвид Кэмерон.

Меньше часа полета до Бурже — и избранный президент после полуночи появился на трибуне у колонны на площади Бастилии, где его ждали около ста тысяч человек. На площади были и те, кто голосовал за Саркози, но потом пришел на праздник победителя. Президентские выборы во Франции — это, в конце концов, не революция. Официальная передача власти намечена на 15 мая.

Праздники кончаются, и вовсе не факт, что французы будут через какое-то время довольны своим выбором. Пять лет назад, уставшие от избытка социализма, они проголосовали за Саркози. Сегодня предпочли социалиста, устав от урезания бюджета и социальных программ. Олланд ставит на первое место не финансовый аскетизм, а экономический рост и занятость. Он обещает заморозить цены на бензин и увеличить расходы на государственный сектор — не только на школы и больницы, но и на чиновников, увеличив численность аппарата. Его социалистическая программа обеспокоила Германию и Евросоюз, которые уже наметили общий путь выхода их кризиса.

Не факт, что Олланд выполнит обещания. Но факт, что тогда у французов через 5 лет будет возможность выбрать другого президента. Какого захотят.