Москва не хочет замечать жалобы граждан на беспредел местных силовиков. А тех, кто просил о помощи президента, подвергают репрессиям.
— Алло, Юля, я вышла из зала суда. Я очень хочу плакать, но, наверное, сейчас должна помочь тебе? Когда приехать в редакцию, какие нужны материалы? — Выдержка Алены Сенатрусовой, сын которой за пять минут до этого разговора получил восемь лет колонии строгого режима за преступление, которого не совершал, невероятная.
Мы встречаемся на следующий день, в субботу, в восемь утра на Ярославском вокзале. Она такая же, какой я ее запомнила во время командировок в Александров (Владимирская область), — красивая, сильная, упрямая, мудрая женщина. В прошлом — успешная бизнес-вумен, сегодня — мать, которая потеряла все, спасая сына.
Полтора года назад, после кущевских событий, председатель Следственного комитета России (СКР) Александр Бастрыкин совершил несколько публичных поездок в города, имеющие репутацию малых криминальных столиц, чтобы без посредников выслушать местных жителей. Одним из таких городов стал город Гусь-Хрустальный Владимирской области.
— 8 декабря 2010 года я прорвалась на прием к Бастрыкину, — вспоминает Алена. — Мы долго беседовали, я рассказала обо всех безобразиях в нашем городе, Бастрыкин меня внимательно выслушал и пообещал лично приехать к нам в Александров. Дома я решила, что надо написать письмо президенту России и председателю СКР ото всех, кто столкнулся с беспределом: и бандитским, и милицейским. Подписались 24 человека.
Вот что было написано: «На протяжении последних четырех лет в Александровском районе произошло более ста поджогов и пожаров в отношении предпринимателей и депутатов советов народных депутатов, которые не желали жить по законам, предлагаемым им со стороны руководства Александровского УВД и ОПГ, существующих в Александровском районе. Пострадавшим жгли офисы, магазины, рестораны, дома, машины, бани… В городе процветает вымогательство, совершаются угоны автотранспорта, разбои, хищения денежных средств и имущества у предпринимателей…»
Бастрыкин в Александров не приехал, а расследование дел тех, кто подписал это письмо, так и не сдвинулись с мертвой точки. Следственные действия, впрочем, велись: почти всех подписантов опросил руководитель следственного отдела СКР по городу Александрову Максим Рябов. Его интересовали два вопроса: действительно ли вы оставили под этой бумагой свой автограф и кто вас надоумил это сделать?
# «Кровники»
Видимо, те, кого интересовали ответы на эти вопросы, пришли к выводу, что главным организатором массовых подписаний была Алена Сенатрусова. Она, как и ее сын, к тому времени уже была кровным врагом местного УВД. Чего в общем-то не скрывала. В обращении Бастрыкину она, например, писала: «Начальник Александровского УВД Олег Сирицын может вновь уйти от ответственности, так как все проводимые ранее проверки УВД Владимирской области признавали его работу удовлетворительной. Более чем странный вывод, если учесть, что ни одно преступление против коммерсантов в Александрове так и не было расследовано. Люди страдали и несли огромные убытки не только от действий преступников, но и от бездействия милиции, когда восстанавливали бизнес, а его снова жгли».
Свою локальную победу Сенатрусовы к тому моменту уже одержали. Им удалось посадить сотрудника местного угрозыска Романова, который на допросе сломал Евгению Сенатрусову руку (см. «Новую» от 17 сентября 2007 г.). Алене пообещали, что Женю в ответ тоже закроют, но уже всерьез и надолго, например, за убийство.
На момент аудиенции Сенатрусовой у Бастрыкина ее сыну действительно было предъявлено обвинение в убийстве, и он находился под домашним арестом. Не осталось безнаказанным и письмо президенту: в марте 2011-го в отношении Сенатрусова-младшего было возбуждено еще три уголовных дела: два — за кражу мобильных телефонов и одно — за нанесение тяжкого вреда здоровью (сломанная нога). Правда, Сенатрусовы об этом даже не догадывались, пока Евгения не арестовали 25 апреля 2011 года. С тех пор Алена видела его только на свиданиях в СИЗО.
Все это время шли два параллельных расследования: официальное, которое, как теперь стало очевидно, заключалось в работе с асоциальным контингентом в поисках подходящих «свидетелей» и «потерпевших»; и независимое, которое вела сама Алена. Судя по результатам, которых она добилась, Сенатрусова смогла бы работать в СК важняком. Впрочем, из нее может получиться и правозащитник, общественный деятель. Приехав в Александров, я убедилась, что Алена Ивановна (так и никак иначе называют ее даже открыто ненавидящие Сенатрусову правоохранители) пользуется в городе абсолютным авторитетом — в незамутненном и неиспохабленном смысле этого слова.
# Уголовное дело
Впрочем, к делу. По версии следствия, которую уже безропотно принял суд, поздним вечером 6 июня 2010 года Сенатрусов, находясь в гостях у гражданина Полякова в компании с их общим знакомым Будановым, после совместного распития спиртных напитков избил их обоих. Причем Буданова — несильно, а Полякова так, что он остался лежать на полу. Затем Сенатрусов забрал ключи, закрыл дверь с внешней стороны и уехал. Позже Поляков от полученных травм скончался.
Версию следствия подтверждают показания Буданова, а также подполковника милиции Чупенкова, который организовывал видеозаписи допросов свидетелей. И еще — показания анонимного таксиста, который якобы подвозил Сенатрусова от дома Полякова после совершения преступления. На этом, собственно, все.
На стороне Сенатрусова — железное алиби (см. комментарий адвоката). А также — некоторые физиологические особенности. Правая рука Жени в связи с перенесенным в детстве тяжелым заболеванием всегда была слабой, а после того, как ее сломал опер Романов, и вовсе превратилась в «бесплатное приложение»: он не мог пожать ею чужую ладонь, не мог, как сам признается, «держать бутылку». И уж, разумеется, не мог ею избивать кого-либо, тем более — до крови, тем более — с нанесением серьезных повреждений.
Между тем главный свидетель обвинения Буданов утверждает: Сенатрусов сначала той самой правой рукой разбил ему лицо до крови (удар был таким сильным, что Буданов пролетел аж семь метров до кровати), а потом еще и «отработал» Полякова, как боксерскую грушу, попеременно то правой, то левой рукой — пока тот не свалился на пол, и тогда Сенатрусов стал добивать ногами, нанося удары по туловищу и голове.
В том, что все это — художественный вымысел, убеждают заключение и показания судмедэксперта. Он, к примеру, отметил, что показания Буданова противоречат законам физики: не может человек, которого бьют в лицо и грудь, упасть не на спину, а вперед. Кроме того, Буданов утверждал, что, когда Сенатрусов бил Полякова по голове, его нога иногда «соскальзывала на шею». Эксперт Богунов же свидетельствовал, что Поляков получил тяжелейшие травмы шейной области, от которых в итоге и скончался, и что такие травмы могут быть следствием только прямых ударов в незащищенную шею.
По версии следствия, Поляков, избитый Сенатрусовым, больше не покидал квартиру до самой своей кончины, однако есть показания свидетелей, которые видели, как вечером Буданов разгуливал по улице в обнимку с избитым до крови Поляковым. Кроме того, к моменту смерти Поляков был не просто пьян, а получил тяжелое отравление этиловым спиртом, хотя, согласно показаниям Буданова, троица выпивала, конечно, но без фанатизма.
В общем, если бы следствие честно проанализировало хотя бы все эти факты, стало бы ясно: после того как Сенатрусов покинул квартиру, Поляков был жив и здоров настолько, чтобы передвигаться и употреблять алкоголь. А значит, его убил кто-то другой.
Но кто-то другой не был «кровником» Александровского УВД.
# Иван Иваныч Горбунков
А сейчас — отдельная история, которую можно было бы назвать комичной, если бы она не стала в итоге составной частью драмы. Один из главных свидетелей обвинения фигурирует в материалах дела под псевдонимом Иван Иванович Горбунков (таков юмор местных правоохранителей). На самом деле это — таксист Алексей Алешин. Его показания нужны следствию для того, чтобы дезавуировать утреннее алиби Сенатрусова. В том смысле, что об алиби свидетельствуют родственники и знакомые (в том числе соседи), а вот таксист, мол, фигура независимая. Именно его показания закрепляют версию о том, что Сенатрусов покинул квартиру Полякова не в ночь с шестого на седьмое, а утром седьмого июня 2010 года (это важно еще и потому, что хорошо согласуется с установленным временем смерти потерпевшего).
Ценному свидетелю обеспечили весьма оригинальный формат госзащиты: показания на суде он давал по рации. Доказательства того, что в это время «свидетель» Алешин-Горбунков вообще не работал, а отсыпался после смены, добытые Аленой в ходе собственного расследования, суд во внимание не принял. Как, впрочем, и другое доказательство, в которое нормальные суды обычно верят: билинг мобильного телефона Сенатрусова, убедительно свидетельствующий, что его фактическое местонахождение соответствовало не версии следствия, а показаниям свидетелей защиты.
В деле есть еще масса нестыковок и несуразиц, которые позволили московским защитникам из Гильдии российских адвокатов (они взялись помогать Сенатрусовым после моих публикаций в «Новой») в прениях начисто разбить позицию обвинения. Но, как и в футболе, в уголовном судопроизводстве чистую победу может украсть арбитр. Вот что по этому поводу сказал зампред Гильдии российских адвокатов Владимир Самарин:
— К сожалению, процесс, который шел весьма продолжительное время и в котором судья досконально изучил доказательства, представленные сторонами, кроме того, принял крайне редкое в отечественной практике решение о проведении судебного заседания на месте преступления, — этот процесс закончился так, как обычно, — принятием судьей стороны обвинения. В процессе вскрылись факты грубейших нарушений в деятельности следователей и правоохранителей города Александров. Все свидетели, за исключением одного, заявили, что в отношении них проводились незаконные действия оперативными сотрудниками и следователями.
Обвинительный приговор — это очередная пощечина общественности, всем жителями Александрова. Более того, в приговор заложена мина замедленного действия. Прокурор потребовал признать показания порядка 30 свидетелей ложными. В соответствии с требованием закона в отношении всех этих граждан, в том числе пожилых, пенсионеров, инвалидов, бизнесменов, уважаемых в городе людей, журналистов, — должны быть возбуждены уголовные дела. Это прямая обязанность прокуратуры, которая поддержала обвинение. У каждого из этих свидетелей, потенциальных обвиняемых, есть друзья, родственники, знакомые, а это значит, что сотни людей поймут: о них просто вытерли ноги. Правоохранителям нужно было одно: показать свою силу и власть в этом городе.
Я, к сожалению, уверен, что Владимирский областной суд поддержит решение суда города Александров. Есть надежда, что его отменит Верховный суд, но до этого момента пройдет много времени.
# Погоны
Александровским правоохранителям раздать пощечины общественному мнению — раз плюнуть, они вообще-то ломают людям руки и топят их в водоемах, не говоря уж о том, что вывозят в лес на беседу. И это иногда помогает в карьере.
Так, подполковник Алексей Чупенков, о методах и результатах работы которого я подробно рассказала в предыдущих публикациях (см. № 67, 68 «Новой» за 2011 год), покинул ряды МВД, зато возглавил в Александрове отдел Госнаркоконтроля. Видимо, тема наркотиков ему не чужда.
Оперативники Андрей Бойнов и Игорь Глазунов, засветившиеся в деле о принуждении к даче ложных показаний и угрозе убийством, пошли на повышение: первый возглавляет ОВД Киржача, второй — криминальную полицию Гусь-Хрустального.
Полковник Олег Сирицын, правда «в результате ротации», получил формальное понижение — и теперь руководит ОМВД по Петушинскому району. Звезды, однако, остались на погонах, а некоторые наши источники всерьез утверждают, что следующий рабочий кабинет он получит уже в Москве.
Алена Сенатрусова печально говорит, что ее пример, наверное, окажет удушающее воздействие на остальных александровцев: «Боролась, боролась — и вот результат».
Может, и так. Но, занимаясь параллельно делом о беспорядках на Болотной площади, я поняла одну важную вещь. Это нас в столице беспредел хотя бы как-то шокирует, в провинции к нему давно привыкли — но не смирились. Но если в России вдруг случатся долгожданные перемены, те, кто в результате потеряет власть, улетят на золотые «запасные аэродромы». А вот в городах, подобных Александрову, людям будет плевать, кто у нас президент и кто премьер. Все, что их будет интересовать в период безвременья, — это восстановление справедливости. Любым путем.
Александр Денисов (Гильдия российских адвокатов):
О давлении на потерпевшего
— Потерпевший Андрианов заявил в суде, что Сенатрусов ногу ему не ломал, что он оговорил Женю под давлением с применением физического насилия. В этот момент гособвинитель вышла в коридор, и в зале суда появились милиционеры, которые попытались вывести свидетеля. Мы, адвокаты, естественно, стали возражать, милиционеры заявляли, что побеседовать со свидетелем хочет гособвинитель. С какой стати?
Вечером того же дня подполковник полиции Чупенков отловил Андрианова в городе, притащил в РОВД, прицепил наручниками к перилам и потребовал, чтобы тот изменил показания. На следующий день суд по нашему ходатайству взял Андрианова под госзащиту, но защищать его поставили оперативных сотрудников, которые в свое время топили его в Андреевском озере. Мы по этому поводу обратились в квалификационную коллегию — безрезультатно.
В своем последнем слове прокурор просила признать показания всех свидетелей защиты ложными, что вообще-то нонсенс.
О левом колесе своей машины
Это, возможно, совпадение, но после судебного заседания я поехал домой, и по дороге у моей машины отвалилось колесо. Это случилось уже на федеральной трассе по пути в Москву. Слава богу, я обратил внимание на неполадку и свернул на обочину. И увидел, что откручены все пять гаек левого переднего колеса.
Об избиении Сенатрусова в СИЗО
В СИЗО Сенатрусов был избит сотрудниками милиции. От него требовали «чистосердечного признания». Это произошло ровно в то время, когда его уже должны были передать конвою для доставки в суд. В камеру влетели ребята, которые специально прибыли из Владимира в масках. Его отмутузили так, что нельзя было вести на судебное заседание. А для того, чтобы Сенатрусов ничего не смог сделать, его напичкали лекарствами. По этому факту сейчас проводится внутренняя проверка Владимирского УФСИН, судмедэксперт снял побои, камеры должны были зафиксировать момент избиения, у Сенатрусова взяли кровь на анализ.
О допросе таксиста
Один из свидетелей обвинения, таксист, который якобы подвозил Сенатрусова от места преступления, давал показания в суде оригинальным способом: из соседней комнаты по рации. Так иногда поступают, если личность свидетеля нельзя раскрывать, если он опасается, скажем так, возмездия. Но в нашем случае речь шла о человеке, которого все прекрасно знали, в том числе и Сенатрусов, потому что раньше этот таксист его неоднократно подвозил. По рации, отвечая на наши вопросы, он признал, что охраняют его не 24 часа в сутки, а только с того момента, как он прибудет в здание суда. Он признал, что никто ему не угрожал.
Зачем могла понадобиться эта комедия? В обвинительном заключении речь шла о том, что его подвозил какой-то таксист. Значит, на суде нужен был таксист — и он появился. Алена Сенатрусова изучила билинг мобильного сына и выяснила, что он вызывал такси 5-го числа — за сутки до убийства, и тогда приехал как раз Алешин. Связавшись со службой такси, она выяснила, что 6-го числа Алешин вообще не работал, у него был выходной. И в частном разговоре с Сенатрусовой Алешин это признал, более того, сказал, что у него так много клиентов, что он не может вспомнить, кого и куда вез неделю назад. А показания он давал спустя несколько месяцев после убийства.
Об алиби
У Сенатрусова – железное алиби. Пять свидетелей подтвердили, что с шести утра он был дома, и это не только родственники, но и соседи. Пять свидетелей подтвердили, что в момент совершения преступления он находился на работе, куда приехал, чтобы получить товар. Это подтверждается и тем, что он прибыл на базу, снимал сигнализацию, для чего необходимо было связаться с пультом охраны.
Суд критически отнесся ко всем этим показаниям и не принял их во внимание.
Все свидетели обвинения, за исключением двух, в суде дали показания в пользу нашего подзащитного, причем не только по убийству, но и по трем другим эпизодам, которые ему вменялись. Потерпевшие по делам о нанесении вреда здоровью и о краже телефонов неоднократно заявляли, что оговорили его, потому что им угрожали, и что Сенатрусов к этому не причастен, что вообще не было события преступления.
От редакции
«Новая газета» написала массу запросов по поводу того, что происходит в г. Александров. Они касались не только дела Сенатрусова. У нас накоплен колоссальный материал: свидетельские показания людей, пострадавших от действий правоохранительных органов. Все эти материалы мы передали: в СКР, прокуратуру, МВД, ФСИН, Госнаркоконтроль. Первый результат — налицо: мстить начали тем, кто открыто жаловался на произвол. Среди тех, чьи показания названы прокуратурой «лжесвидетельством», и наш корреспондент. Мы сумеем защитить нашего сотрудника — можете не волноваться. Но в защите нуждаются десятки жителей Александрова и всей Владимирской области.
