СюжетыОбщество

Здесь привыкли тонуть. Специальный репортаж из Крымска

Этот материал вышел в номере № 78 от 16 июля 2012
Читать
Жители Крымска удивительно спокойны и доброжелательны. Но тотально не верят собственной власти
В Крымске уже работают магазины и рестораны, цветут ухоженные клумбы. По сути, треть города — расположенная на холме северо-западная его часть — вообще не пострадала от наводнения. Всё остальное — в руинах, 1260 домов восстановлению не подлежат.
Изображение

На подъезде к Крымску со стороны Новороссийска вдоль дороги тянутся километры желтых подсолнухов. Вслед за подсолнухами на горизонте показываются огромные палатки с эмблемами «Центроспаса» и машины МЧС — на въезде в город находится самый большой лагерь спасателей и волонтеров, еще почти десяток лагерей разбросаны по самому городу, в каждом городском парке торчат палатки.

В наводнении 7 июля утонуло большинство машин, а трафик в городе вырос в десятки раз, и по утрам 10 километров из соседнего города Абинска проезжают за час: дорога из Краснодара забита идущими из всех регионов России машинами с гуманитарной помощью, волонтерами и спасателями.

В самом Крымске уже работают магазины и рестораны, цветут ухоженные клумбы. По сути, треть города — расположенная на холме северо-западная его часть — вообще не пострадала от наводнения. Всё остальное — в руинах, 1260 домов восстановлению не подлежат.

Приближение пострадавших кварталов чувствуешь по запаху из смеси грязи, тины, гниющих растений, южной сухой пыли… Наводнение оставило за собой муляку — так в этих местах называют густую жижу из воды песка, грязи и чего-то абсолютно непонятного. Сейчас муляку отсасывают из подвалов, лопатами выгребают из домов, счищают с мебели и одежды.

Через неделю после наводнения перед затопленными домами все еще лежат горы предназначенных на выброс вещей (каждый день на свалку за Крымском вывозится 10 тысяч кубометров мусора). Первые два дня «утопленники» (так здесь называют пострадавших) разбирать завалы в домах боялись: кто-то пустил слух, что, если выбросить вещи, компенсацию за них не получишь. Потом слухи развеялись, и люди начали выносить залитые серой грязью неузнаваемые вещи. Из громадных куч перед домами торчат бутылки, мягкие игрушки, куски мебели. Но чаще не разобрать, из чего состоят кучи: просто однородная сероватая масса, покрытая пленкой, трескающейся на солнце.

На улице Советской на просушку выставлена огромная, метра полтора, тщательно вымытая икона. Остальные вещи хозяин иконы выбросил. «У меня и бизнес рухнул, — жалуется он. — Я агентство ритуальных услуг держал, а тут все гробы поплыли…»

Как шутят местные, градообразующим предприятием в Крымске был центральный рынок. Теперь, чтобы зайти на него, надо перелезть через прибитую водой к воротам, покрытую вмятинами «Оку» («Месяц назад купила, кредит теперь платить», — невозмутимо комментирует ее хозяйка) и прошлепать по липкой грязи. Между прилавками бегает небольшой экскаватор, разгребает доходящую до щиколотки грязь. У входа в частную сауну ее хозяин топором крушит помятый холодильник: «Хоть на металл сдам, пива куплю». Его семья пересидела наводнение на чердаке дома:

— Просыпаюсь — воды по колено. В соседней комнате внучки плачут, а дверь уже водой прибита, не открывается. Выбросил их из окна, поднял на чердак. Жена последняя осталась, а жена у меня — 90 килограммов. Села мне на шею, и я с ней по стремянке ползу. Слава богу, все живы остались, плавать-то из нас никто не умеет.

— Хорошо, нетрезвые были. Были б трезвые, все бы, бл…, потонули, — ворчит его сын. — Вы купаться хотите?

Он открывает дверь сауны, и по ступеням со всхлипами выплескивается густой поток грязной жижи.

О своем бизнесе многим жителям Крымска, кажется, придется забыть. Без работы осталась треть города.


Четвертое наводнение

Из грязной жижи на спортивном стадионе «Витязь» торчит голая человеческая нога. Рядом разбросаны руки, головы и куски тел — остатки манекенов, принесенные водой с соседнего рынка. Рядом лежит перевернутая машина, огромная железная бочка, куски снесенного водой забора… Одна из трибун обвалилась, шесть нижних рядов второй — облеплены высохшей грязью: видно, что вода доходила до уровня трех с лишним метров.

— Тут ночью целые течения были: ручьи, водовороты, — директор стадиона Николай Федорович Кривченко спокойно сидит на сухом судейском балконе. — Потом смотрю: свиньи поплыли. Живые, визжат. Потом собаки. Когда вода спала, шесть машин перевернутых остались, хозяева всё вокруг ходили, вздыхали.

Судя по следам наводнения, вода пришла с юга. Завалила бетонные ворота, пронесла через них автомобили и ударилась в противоположную трибуну. Кривченко вспоминает, что дежурил на стадионе в ночь наводнения. Заснул в дежурке и проснулся, когда воды было уже по колено. Дверь раздевалки, где спал один из сотрудников, прибило к косяку водой, и, когда они вдвоем еле-еле смогли ее открыть, воды уже было по грудь.

Кривченко ведет нас в дежурку, показывает отметку от воды, остановившейся на полуметр выше пола второго этажа («Полчаса так стояла»), просит сфотографировать прилипшую к потолку пачку Marlboro и большую речную раковину. Кажется, немного гордится. Возмущает Кривченко, первого секретаря крымского обкома КПРФ, — не стихия.

— Я одного не понимаю: почему за годы советской власти не было ни одного наводнения? — говорит он. — Как весна приходит — председатель горисполкома давал указ: 50 метров русла реки чистит одна организация, 50 метров — вторая. И за день всё русло вычищали. А в 90-е я вообще не помню, чтобы его чистили.

— Вы, наверное, страху натерпелись? — спрашиваю.

— Да не, — пожимает плечами Кривченко. — Четвертый раз ведь тону.

Удивительно, но большинство жителей Крымска, с которыми мы говорили, воспринимает наводнения как неизбежную беду. Здесь привыкли тонуть. Первое крупное наводнение случилось в Крымске в 1995-м, потом дома захлестывали паводки 1998-го и 2000-го, а в 2002-м вода была всего на метр ниже, чем сейчас, но пришла днем, поэтому жертв оказалось меньше: 62 человека.

Пять часов на айве

На виноградной лозе дома № 185 на улице Ленина на прищепках развешаны пятисотрублевки.

— Деньги отмыла… — хозяйка дома Лариса почти плачет. Ее только что выписали из больницы, и она была уверена, что никакое имущество уже не спасти.

Лариса с матерью спаслись от наводнения на айве.

Весь тот вечер Лариса бегала к соседнему коллектору посмотреть на уровень воды. Ее дом стоит в низине, поэтому затапливало ее ровно 10 (десять!) раз. В 2000-м ее дом смыло паводком, и пришлось строить новый (паводок не считается стихийным бедствием, поэтому компенсации Лариса не получила). Во время наводнения 2002-го вода поднялась до полутора метров. После каждого сильного дождя подтапливало фундамент… В этот раз уровень воды был низким, Лариса успокоилась… и легла спать. Когда проснулась — вода была уже высоко.

— У мамы перелом шейки бедра, ходить она не может, — вспоминает Лариса. — Дверь уже не открыть, залита водой. Хватаю маму, тащу к окну. Тут резкий хлопок — оба окна от воды вылетают, маму отрывает от меня сильным потоком, она кричит: «Доченька, живи!» — и уходит под воду. Я ныряю, цепляю за волосы — и нас несет…

Дальше Ларисе чудом удалось ухватиться за ветку айвы, подтянуть маму туда и пять часов, держа ее за голову, просидеть в холодной воде.

— На соседнем дереве Паша сидел, через дорогу — две женщины, одна умерла сегодня, — спокойно рассказывает Лариса. — Мы перекрикивались все. Паша кричит: «Тетя Лариса! Ты живая? Что молчишь? Не молчи!» Потом сам замолчал. Я испугалась: «Паша! Пашка, бл…! Живой ты?» Тут слышу, соседи разговаривают: «Валя, Ларису не слышно!» — «Да не, Вить, живая она, матерится».

На улице Ларисы жертв особенно много: пожилого мужчину завалило мебелью, когда в дом хлынула вода. Пенсионерка не смогла выйти из комнаты, забралась на стол и, когда вода была уже под подбородок, позвонила сыну, попрощалась. Житель дома напротив в самом начале наводнения убежал спасаться в многоэтажку, его мать вытащила из дома соседка, помогла забраться на дерево, но позже пожилая женщина умерла.

Погибли в основном пожилые люди, дети и те, у кого на окнах стояли решетки.

Мама Ларисы несколько раз теряла сознание из-за диабета. Уже утром их снял с дерева сосед-милиционер, который на лодке приплыл спасать свою семью с крыши.

— Привезли меня в больницу. Голову опустила — а из волос выскакивают две большие ящерицы. И такая истерика у меня началась. Ору, трясу головой — и из меня мокрицы падают!

Стоя на руинах своего дома, Лариса смеется. Ее мама все еще остается в больнице, дом восстановлению не подлежит, и развешанные по лозе деньги — единственное, что осталось у семьи. Как позже объяснят нам волонтеры-психологи, у большей части пострадавших от наводнения еще не прошел травматический шок. Жители Крымска удивительно спокойны. Они методично разбирают завалы, ищут уцелевшие вещи, восстанавливают документы, ходят за компенсациями и даже почти не обращаются к врачам. Понимание пережитого придет позже. И хорошо, если не в виде инфаркта или инсульта.

Мифы

В первые же дни после наводнения по Крымску начали ходить мифы. Главных из них два: наводнение рукотворно, а жертв в разы больше, чем объявлено. За все время в Крымске корреспонденты «Новой газеты» не видели ни одного человека, который бы верил, что затопление половины города вызвал простой дождь. Версия со сбросом воды из Неберджаевского водохранилища — главная. Аргументы — сила и скорость движения воды, приметы — количество в ней песка и грязи, а также толстолобики и карпы, которых люди якобы находили в затопленных домах и которые точно не водятся в реках.

В 146 погибших в городе также не верит никто. В начале прошлой недели слухи утверждали, что их около тысячи, к концу недели это число выросло до 5 тысяч человек. У каждого крымчанина находится знакомый в якобы переполненном городском морге и сосед, который видел открытые рефрижераторы магазина «Магнит» (их действительно использовали для перевозки тел), доверху заполненные трупами.

Все рассказывали нам про 4 тысячи могил, вырытых на городском кладбище, тысячи пропавших без вести, на самом деле зарытых в безымянных могилах, и улицы, где осталось в живых по два-три человека. «Только пишите правду, не говорите про 146 погибших», — десятки раз говорили нам. На самом деле нам не удалось встретить никого, кто знал бы пропавших без вести или видел тела своими глазами.

В прошлую пятницу, после того как в городе закончились похороны, мы специально съездили на городское кладбище. Могил жертв наводнения оказалось 119, остальные похоронены в других городах.

Тем не менее страшные слухи только продолжают расти: компенсацию за имущество якобы выдадут только тем, кто согласится дать расписку, что был предупрежден о наводнении. В городе началась эпидемия отравлений, есть даже случаи менингита. Крымск вот-вот закроют на карантин. Вертолеты над городом распыляют химикаты, чтобы предотвратить эпидемии. Покупать продукты в магазине «Магнит» нельзя, потому что возят их «в тех самых рефрижераторах». Гуманитарную помощь массово продают налево. Всех жертв наводнения через три дня выгонят из пунктов временного размещения. Наводнение разрушило нефтебазу под Крымском, и теперь там разлив нефти. И т.д. Мы пытались проверить эти слухи, но подтверждений — кроме частых случаев кражи материальной помощи — не нашли.

При этом большинство пострадавших не замкнулись в своей беде: они объединяются, чтобы помогать соседям, благодарны волонтерам, охотно говорят с журналистами и, показывая свои разрушенные дома, извиняются, что не могут предложить чай. Но они чудовищно не верят властям. Любые официальные заявления моментально подвергаются сомнению, любое предложенное жилье объявляется бараком.

Кажется, ощущение своей беззащитности и тотальное недоверие краевой и местной властям — одно из главных последствий наводнения.

Визит губернатора

В Крымске кажется, что власть платит гражданам взаимностью. К примеру, 11 июля, через пять дней после наводнения, губернатор Краснодарского края Александр Ткачев привез в Крымск пул своих журналистов. Он объехал три лагеря МЧС, посмотрел на условия в палатках волонтеров, пробовал обед, который готовили для жертв наводнения, поговорил с врачами…

На улице Вишневой губернатор остановился, чтобы показать, как идет восстановление города. Во дворе затопленного дома работал экскаватор, суетилось несколько рабочих, вовсю шли какие-то строительные работы. Губернатор под камеры торжественно объявил пожилой жительнице, что восстановлению ее дом не подлежит, поэтому будет снесен и отстроен заново. Старушка растерянно благодарила, сцена получилась трогательная и жизнеутверждающая.

На следующий день мы вновь прошли по Вишневой улице. За забором, где стоял экскаватор, оказалось пусто. Окна дома были распахнуты, рабочие исчезли, из кучи мусора у входа торчали грязные бутылки и размокший ботинок. Вчерашние приметы строительства испарились без следа.

Отдельная порция городских слухов досталась снятому с должности главе Крымского района Василию Крутько. Сначала крымчане говорили, что он вывез свою семью перед наводнением. Затем — что взят под стражу. Затем — что бежал из города…

В пятницу ворота дома Крутько на улице Западной были заперты, перед входом валялись несколько мешков с мусором. Соседи рассказали, что последний раз видели Крутько днем во вторник. Он погрузил в машину жену, детей и собаку и куда-то уехал. В ночь с четверга на пятницу его машину видели снова. Кажется, жена Крутько паковала в нее вещи. Бывший глава района из города, видимо, бежал.

Как позже заявили в Следственном комитете, в статусе подозреваемого Крутько не находится, свобода его передвижений не ограничена. Но незадолго до отъезда он вместе с начальником отдела по делам ГО и ЧС Денисом Прониным был вызван на допрос. Кажется, большая часть Крымска уверена: именно Крутько виновен в том, что людей не предупредили о наводнении.

— Это он ввел Путина в заблуждение про наше водохранилище, — возмущенно говорила мне соседка Крутько. — За что мы должны его любить? Нам ведь платят компенсации не из его кармана. Это бюджетные, это Путина деньги.

Удивительно, но претензий к федеральным властям в городе почти нет.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow