«Новая газета» поговорила с девушками-участницами группы Pussy Riot накануне оглашения приговора их подругам Надежде Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерине Самуцевич.
— Каково быть Pussy Riot?
— Мы не личности, мы женщины в масках. Безличностно выступаем, все внимание — на песни. Художник не является объектом, его личность не должна затмевать само произведение.
— Это честь. Гордость все-таки двусмысленно звучит… Маша, Катя и Надя — они заплатили большую цену за это.
— Когда я надела балаклаву — это фантастические ощущения, когда случилось мое первое выступление — я поняла, что счастье может быть в том числе и такое. Когда ты в это попадаешь в какой-то момент, ты это реально ценишь. Круто быть Pussy Riot.
— Сама идея в том, что каждый человек, каждая девушка может быть Pussy Riot. Идея анонимности, взаимозаменяемости — в группе нет постоянного состава. Для того, чтобы стать Pussy Riot, нужно просто надеть балаклаву. Не спрашивайте ни у кого разрешения. Одевайте балаклаву, на работу, в офис, в магазин, идите в театр в балаклаве — организуйте свой собственный бунт.
— Но до того, как пошла волна поддержки, это было не престижно, а опасно. Сейчас по всему миру много Pussy Riot.
— Как вы жили эти пять месяцев?
— Сначала, после арестов, было затишье. Теперь нас больше, нас несколько десятков. Пишутся песни. Идут репетиции. Группа живет.
— Я была в ХХС. И я сейчас живу и понимаю, что в любой момент может что-то случиться. Вроде все спокойно, но за тобой могут и придти, и позвонить. Я не могу точно знать, что они знают про меня. Напрягает, конечно, сильно. Но самый шок, конечно, был, когда просыпаешься в прощеное воскресенье — а они возбудили уголовное дело, торжественно объявляют с телека об этом.
Эти месяцы я сдерживала себя, не ходила на акции, где винтили людей. Иначе задержат, пробьют все данные. Ну там и эшники могут быть. Я думаю, что они знают, кто я. Просто не хотят поднимать еще большего шума, длить эту историю. Они взяли трех — как они считают, основных, как они считают, главных. Хотя у нас вообще нет главных, у нас совершенно горизонтальная структура, акции создает каждый.
Мне неприятно. Мне не хочется в тюрьму, но само ощущение… Что я на свободе, а они сидят, а мы вместе это делали… Как предательство… Ну то есть я понимаю, что не виновата этом. По некоторым обстоятельствам я понимаю — вообще всех могли взять. Но в этот момент меня не было рядом.
— Мы осознаем, что и без этого можем оказаться в тюрьме. Нас могут арестовать, как активистов. У нас есть убеждения, и если мы не будем выступать в Pussy Riot, мы будем говорить то же самое в другом месте.
— Поэтому — не раскрывать анонимность. Не пользоваться мобильным и компьютером. Вся работа должна совершаться в твоей голове. А разум всегда свободен.
— У вас есть связь с СИЗО?
— Письма проходят цензуру, писать очень сложно. Видимся только в зале суда, в СИЗО не пройти. За полгода Маша и Надя ни разу не видели своих детей. Машу шантажируют этим.
— Мы слушаем все их выступления в суде. Для нас это стало ощутимой поддержкой. Они передают нам — и всем остальным — идеи и мысли, и руководство к дальнейшим действиям. Их заключительное слово — мотивы, смыслы, там все сказано.
— А еще там зашифрованное послание новой песни! (Cмеются.)
— Иногда можно просто придти к СИЗО, постоять рядом. И ощутить цену. И становится больше сил делать разные вещи.
— Мы продолжаемся двигаться вместе с ними. Хотя они в тюрьме, а мы на свободе.
— Что вас больше всего поразило в процессе?
— «Вы считаете их бесноватыми?» — «У него нет медицинского образования, он не может определить бесноваты ли подсудимые!». Вот это.
— Я открыла, насколько жестоки некоторые люди. Бездумно жестоки. Как они легко говорят: ну, пусть посидят годик. Как будто как нефиг делать отсидеть в тюрьме! И девочки находятся уже полгода в СИЗО, а там намного хуже условия, чем в тюрьме — постоянно давят, чтобы ты подписала признательное. Оттуда люди мечтают в тюрьму попасть. Как сидеть, когда дети у тебя есть? Лишение свободы — насилие. Мы не совершали никакого насильственного акта — никого не ударили, не повредили имущество. Бывает даже мнение: казнить надо… То есть просто лишить человека жизни. Как они себе это представляют в голове? И еще — тюрьму воспринимают, как месть. Но тюрьма не должна быть местью.
Даже моя мама сказала: годик отсидят. Я поссорилась с ней после этого. Вроде переубедила. Но она смотрит телевизор.
— Да, многие реально уверены, что девушки там танцевали голые. На алтаре. То есть, чтобы осудить и пожелать тюрьмы или смерти, не нужно ничего проверять, не нужно даже ролик смотреть. Полная информационная депривация.
— Да, я вижу раскол. Но из-за черного квадрата по-прежнему раскол. Зато сейчас, на процессе поднимаются вопросы, которых никогда не касались. Вот сказали про мечеть — и выступили мусульмане. И все их услышали. Может быть, будет момент, вокруг дискуссии о Pussy Riot люди объединятся. Может быть, все нас в итоге будут ненавидеть. Но вместе и аргументировано. Осознанно.
— Что вы хотите сказать этим людям?
— Слушайте наши песни. В них сказано все, что мы хотим сказать.
— Женщина равна мужчине, она имеет голос. Мы против неравноправия, за равные права абсолютно всех граждан — ЛГБТ в том числе. Мы против системы, когда по праву рождения за тобой закрепляется место, за границы которого ты не можешь выйти. Мы против старого мира, мы за новый мир. Он должен стать лучше.
— …Независимо от пола, расы, сексуальной ориентации, религиозных предпочтений. Место должно найтись каждому.
— Путин является настоящим олицетворением сексизма. И женщина должна перестать работать на этот сексистский мир.
— Общество сейчас в роли пятилетнего ребенка. Мороженого нельзя есть, пока мама не разрешит. Пора подрасти хотя бы до 15-летнего. Мороженное можно есть. Родителей можно уважать, но не слушать абсолютно все, что они говорят. Нам всем нужно повзрослеть.
— Вы ощущаете себя обороняющимися или идущими вперед?
— Идущими вперед. Естественно. И постепенно побеждающими.
P.S. Во время оглашения приговора участница Pussy Riot исполнила новую песню — «Путин зажигает костры революции» — на балконе дома напротив Хамовнического суда, чтобы поддержать арестованных подруг. Это первая песня, записанная без участия Надежды Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерины Самуцевич. Прослушать ее можно здесь.
А полноценную презентацию 17 августа фанаты Pusy Riot устроили в автомобиле. Как это было — смотрите в репортаже Анны Артемьевой :
