У Одена была фраза «Poetry makes nothing happen. It survives in the valley of its saying». Он говорил, что все его стихотворения не спасли ни одного еврея от смерти. После сбора гуманитарной помощи Крымску на Воробьевых горах и работе на завалах в самом Крымске я обратил смысл сказанного поэтом на себя и понял, что моя служба в новостном агентстве ИТАР-ТАСС не приносит пользы никому, кроме агентства и меня. После Крымска новости перестали быть моей основной профессиональной задачей, хотя это не первая горячая точка, где пришлось побывать. Во время конфликта между киргизами и узбеками в Оше было понятно, что дать миру информацию о происходящем, которой было очень мало, важно для понимания ситуации. На выборах в Южной Осетии было важно объективно подойти к ситуации с Аллой Джиоевой: множество людей узнавало о событиях вокруг нее только через мой «Твиттер». Глобальная несправедливость — везде и всюду — заставила меня изменить жизнь. Моя семья, конечно, сначала испугалась, когда мальчик ушел в никуда из места с хорошей зарплатой. Семье — папе Петру Алешковскому, маме Тамаре Эйдельман и далее везде — я обязан всем, из своей семьи я собрал себя. Во взглядах на происходящее в стране мы абсолютно солидарны. Понятно, что без проекта «Гражданин наблюдатель», который координировала Тамара Эйдельман, без гражданского контроля на выборах не было бы такого объединения людей в Крымске. Это звенья одной цепи. Государство не может адресно прийти к каждому обездоленному, больному. Проблема каждого человека индивидуальна, а у государства есть только общий, системный подход.

В Крымске я впервые отложил фотоаппарат и координировал волонтерскую работу. И понял, что в помощи можно соединить страшных врагов. На Воробьевых горах в штабе помощи Крымску активисты «России молодой» грузили фуры вместе с активистами ЛГБТ-движения. Мария Баронова думала, что ОМОН приехал ее винтить, а из автозака омоновцы стали доставать коробки с гуманитаркой. В Крымске «нашисты» по колено в дерьме разгребали завалы вместе с ребятами в майках «Путин, уходи!».

Не хочу больше участвовать в умножении привычной матрицы журналистской работы: журналисты приезжают, смотрят, копошатся, а ситуация не меняется. Хочу помогать людям, которые не знают, куда пойти, которые отчаялись. Поэтому мы с коллегами затеваем новое глобальное общественное медиа на базе благотворительного фонда.

Мы не будем ни от кого зависеть. Не будем никому отдавать доли. Мы ищем и уже находим спонсоров, которые в сознании своей социальной ответственности будут через нас помогать огромному количеству конкретных людей. Не будем существовать на «Яндекс. Кошелек» — нашу деятельность невозможно покрыть даже миллионом рублей в месяц. Выполнять функции государства в отсутствие какой-либо его помощи — это действительно дорого.

Для медийной поддержки решения социальных задач мы зовем 50 лучших журналистов страны. Их список обнародуем после 1 сентября. С главным редактором сайта «Эха Москвы» Андреем Ходорченковым мы собираем людей, хорошо разбирающихся в различных социальных проблематиках и готовых помогать руками, головой, временем. Важно, чтобы в нашем офисе условный Максим Шевченко сидел рядом с условным Олегом Кашиным, и оба они помогали людям, а не писали про политику. Для работы по Крымску я встречался с Робертом Шлегелем, с которым мы не пересекаемся нигде в политических взглядах, и ни разу не промелькнуло в голове, что у меня к нему могут быть политические претензии. Как на смотровой при сборе гуманитарной помощи люди проявили себя как нация, так и журналисты могут сделать это своей работой.

Мы рассчитываем на то, что соберется именно творческий коллектив. Лавры СМИ, посещаемость, продажа рекламы нас не интересуют. Мы будем публиковать тексты в тех СМИ, откуда «родом» помогающие нам журналисты, и это станет частью их социальной ответственности.

Мы будем помогать, а главное — сможем помочь тем, кто уже борется. Так, некоторое время назад мы с Аркадием Бабченко ездили в Тверскую область к земскому доктору, который обслуживал 3500 человек. Ему было нужно медицинское оборудование, общественная поддержка, кадры, техника. Ему мы не успели помочь: больницу закрыли. Задача нашего благотворительного фонда — помогать таким людям вовремя.

Желание помогать у людей сейчас огромное. Мы — просто мостик между нуждающимися и желающими помочь. Не только деньгами: надо трактор — пришлем трактор. Надо людей — пришлем 500 человек. Среди доноров могут быть политики, но только как частные лица. Или движение «Наши» захочет дать 50 тысяч своих сторонников разгрести завал — нет проблем. Радостно примем. Задача — не ссориться и тыкать власть палкой, а помогать тем, кому никто не помогает. Крымск доказал, что работать так можно. Уже сегодня многие предлагают помощь — в том числе потому, что мы не занимаемся политикой.

Фундамент общественного доверия нами заложен: с нами легко сотрудничает бизнес, даже легче, чем с государственными структурами, так как мы избавлены от бюрократии и коррупции. Например, «Трансаэро» и «Аэрофлот» давали билеты для крымских волонтеров — компании знали, что летим делать дело. «Совтрансавто» давала фуры, зная, что мы загрузим их не астраханскими арбузами. «Липецкий бювет» и «Русгидро» присылали ТОННЫ воды, доверяя нам, что мы не продадим их на черном рынке, что они не осядут навечно на складах МЧС, а отдадим в руки нуждающимся, причем в день доставки в Крымск.

Каждое дело, за которое беремся, мы будем анализировать и экспертное мнение публиковать на сайте для тех, кто попал в схожую ситуацию или близок к ней. С 1 сентября запускаем общественную приемную, страницу в «Фейсбуке», «Твиттере», горячую линию 8-800… Там люди могут поделиться своей историей. Манифест — кто мы, откуда и куда идем — будет приложен. Тем, что с нами известные журналисты, мы сможем привлечь больше спонсоров, поскольку известного журналиста прочитают больше людей. Из нашего проекта, истории поиска денег, редколлегий, вопросов постройки структуры, обсуждения кейсов будем делать своеобразный «Дом-2» — все наши действия, телодвижения будут транслироваться в прямом эфире.

Мне все равно, будет ли для кого-то участие в этом проекте имиджевым. Важен результат — люди, у которых будут разрешены жизненные проблемы. У нас нет журналистских сообществ, системно занимающихся объединением общества. Ведь если отринуть политкорректный словарь, тут уместно сравнение со зверем, однажды съевшим сырое мясо. Забыть или сравнить с чем-то ощущение единения невозможно. Ради него и будем трудиться, пока хватит сил и возможностей.