Последствия этого события — не только для Кавказа, но и для всей России — трудно переоценить. В частности, они резко повышают шанс катастрофических сценариев на эту осень.

Следует понимать две вещи. Во-первых, Дагестан очень верующая республика, в отличие, скажем, от Кабарды, где никаких мусульман в советское время не было, и если человек уж ударяется в веру, он становится, скорее всего, салафитом. В Дагестане же очень много истово верующих мусульман традиционного, суфийского толка.

Во-вторых, этот традиционный суфийский ислам в Дагестане весь сосредоточен вокруг устаза — учителя, шейха, который является фактически посредником между Аллахом и человеком; у этого человека сотни, а то и тысячи мюридов, на которых он налагает вирд (обет), которые его почитают и слушаются во всем, пьют воду, оставшуюся от его омовения, и пр. Таким шейхом был имам Шамиль. В наше время таким шейхом, устазом, непререкаемым авторитетом для тысяч своих мюридов, значившим в духовной иерархии гораздо больше, чем официальный муфтий, был Саид Афанди Чиркейский.

Если можно, я расскажу маленькую историю. Однажды несколько знакомых дагестанцев зашли ко мне домой и увидели на подоконнике стопку книг об исламе. Деловито перебрали: «…вот это не читай, вот это не читай, а вот шейх Саид Афанди — вот его прочти, и это единственная книга, которую тебе надо прочесть, чтобы знать все, что надо знать хорошему мусульманину». Это я не к тому, что это хорошо: ан-Навави не читай, перевод Корана (!) Крачковским не читай, потому что бог знает что из Корана неподготовленный человек может вычитать, а прочти Саида Афанди — и достаточно.

Это я к тому, чтобы показать размер духовного влияния. Естественно, для салафитов Саид Афанди, наряду с зияратами (местами поклонения мертвым), амулетами, всякими целителями и пр., и был символом «джахилийи», язычества, в которое впали традиционные мусульмане. «Наиболее одиозный предводитель неверия в Дагестане, призывавший людей к ширку и куфру, посвятивший свою жизнь пути многобожия» — так, с восторгом, отреагировал салафитский сайт guraba.net на его смерть.

Давайте называть вещи своими именами. На Кавказе идет джихад. Этот джихад подготавливался, начиная с 1997 года, в тренировочных лагерях Хаттаба и Басаева, где людей учили убивать и молиться. Этот джихад начался в июне 1999 года, когда отряды Багаудина Кебедова установили контроль над горными селами Дагестана; когда на помощь Багаудину в Ботлих выдвинулся Басаев и когда в Москве стали взрывать дома.

Первая фаза этого джихада, начатая в самой религиозной из республик Кавказа — Дагестане, — кончилась неудачей, потому что салафиты переоценили свои силы и потому что, несмотря на большое количество и твердую веру салафитов, приверженцев традиционного ислама на тот момент в Дагестане оказалось больше, и они были на стороне России. За эти 12 лет обстановка изменилась кардинально, и салафиты из маргиналов превратились в решающую политическую силу в Дагестане, с которой все боятся связываться и которой платят дань.

Эту войну начали салафиты. Они начали ее с попытки освобождения Дагестана от неверных и взрывов домов в Москве, и салафиты — это не просто «люди, которые по-другому молятся». Чтобы понять программу салафитов, не надо слушать ничьих пересказов: достаточно зайти на любой из салафитских сайтов, хотя бы уже упомянутую guraba.net, и почитать тексты.

Первое впечатление — ты попадаешь в другой мир. Это мир виртуального «имарата Кавказ». В этом мире все иное — даты, названия, термины, в которых описывают мир его обитатели. Летоисчисление ведется по хиждре, Махачкала называется «Шамилькалой», Грозный — «Джохаром», а статья о недавнем теракте в Хасавюрте, когда боевик расстрелял молящихся в шиитской мечети, называется «вдохновение к уничтожению мушриков рафидитов».

На этих сайтах содержатся объяснения, почему каждый истинный мусульманин должен стать на джихад («Каково положение мусульманина, который живет сегодня в кяфирском государстве? Как ему правильно жить, что надо делать, чтобы не впасть в заблуждение или грех? Ответ только один — вступить в войну против куфра, выходить на джихад, сражаясь с кяфирами и мунафиками», амир Муса Мукожев), и рассуждения о том, почему можно убивать неверных («кровь и имущество их нам разрешены», «убийство кяфиров есть один из лучших видов поклонения Аллаху», амир Абу Мухаммад).

На этих сайтах содержится концепция, которая является центральной для российских салафитов и которая так же необходима для понимания их мировоззрения, как концепция «диктатуры пролетариата» — для понимания мировоззрения большевиков. Это концепция оборонительного джихада. Согласно этой концепции, земля Кавказа некогда была землей ислама, и поэтому джихад, который идет на ней, — оборонительный. Участие в оборонительном джихаде, в отличие от наступательного, есть индивидуальная обязанность каждого мусульманина, а не только всей уммы. Участие в оборонительном джихаде, в отличие от наступательного, не требует согласия родителей, кредиторов и т.д. Кстати, по бен Ладену, удар по башням-близнецам — это тоже оборонительный джихад.

Еще — это мир зашкаливающей нетерпимости, с совершенно необычными для светского человека основополагающими, описывающими жизнь понятиями: «фитна», «куфр», «иман», «убивать защищающих тагут — это фард», и разъяснением разных тонких теологических вопросов: например, если муж стал шахидом, а женщина снова вышла замуж, то с кем она будет в раю — с первым, шахидом, или со вторым?

Я не подвергаю сомнению жертвенность и веру салафитов. Я нисколько не сомневаюсь, что в иных исторических обстоятельствах их высокая личная мораль послужила бы отличной основой чего-то вроде протестантской этики. Но это не отменяет того факта, что на Кавказе идет джихад, что этот джихад начали салафиты и что целью этого джихада является построение государства и общества, несовместимого ни с какими западными понятиями о демократии и законе. Демократия, с точки зрения салафита, — такое же язычество, как и шейх Саид Афанди.

Тезис, внушаемый салафитами «полезным идиотам» из числа правозащитников, о том, что «нас убивают только потому, что мы не так молимся», — не выдерживает критики. Их убивают потому, что они ведут джихад.

Тезис о том, что «мы только отвечаем на насилие государства», тоже не выдерживает критики. Шейх Саид Афанди не творил насилия. Шейх Сиражутдин Хуригский, убитый год назад, не творил насилия. 85-летний знаток Корана Абдурахман Картоев, похищенный (!) и убитый в 2009-м в Ингушетии, не творил насилия.

Александр Тихомиров, он же Саид Бурятский, полурусский, полубурят из Улан-Удэ, поехал на Кавказ делать джихад и стал там шахидом. Кто творил насилие в отношении Саида Бурятского в Улан-Удэ? Супруги-смертники Виталий Раздобудько и Марина Хорошева взорвались в прошлом году в Дагестане. Кто творил насилие в отношении этой русской пары, принявшей ислам?

В числе салафитов — похитителей Михаила Ставского, сына вице-президента «Роснефти» (они просили 10 млн евро на джихад, и, кажется, получили), были трое русских салафитов — Виталий Чернобровкин, Андрей Карпов и Александр Яшин. Двое первых были убиты в Ингушетии, третий был тяжело ранен и задержан во время спецоперации в Башкирии. Кто «преследовал» Чернобровкина, Карпова и Яшина?

В начале своего правления нынешний президент Ингушетии, Юнусбек Евкуров, желая мира в республике, под собственную ответственность освободил четырех захваченных и нещадно пытаемых в МВД молодых людей. Спустя несколько месяцев двое из них, братья Цокиевы, участвовали в подготовке покушения на него. Если салафиты «убивают в ответ», то почему братья Цокиевы убивали не ментов, которые их мучили, а Евкурова, который спас им жизнь?

Да, собственно, и смертницу, которая взорвала Саида Афанди, до того как она приняла ислам и вышла замуж за боевика, звали Алла Сапрыкина. Использование именно русской смертницы, вероятно, важный идеологический жест: «нет различия между аварцем и русским, есть различие между мусульманином и мунафиком».

Убийство Саида Афанди является логическим следствием той капитуляции перед салафитами, на которую пошло нынешнее руководство Дагестана. Если в Чечне мы имеем тоталитарный режим, который зачистил все поле, если в Ингушетии мы имеем президента, который в одиночку противостоит валу насилия и с той и с другой стороны, то в Дагестане мы имеем правящую клептократию, которая капитулировала под видом компромисса, прекрасно зная, что любой компромисс фанатики воспринимают лишь как плацдарм для нового нападения.

И напоследок два прогноза. Довольно мрачных.

Первое. Технически Саида Афанди никогда не составляло труда убить. Дом — проходной двор, полно паломников. Останавливали только статические последствия такого убийства, в частности, месть со стороны разьяренных мюридов. Значит, уже считают себя сильней. Значит — это начало нового наступления салафитов. Я убеждена, что в Дагестане в близкое (если не в ближайшее время) возможно повторение 1999 года.

Второе. Собянин, Путин и пр. напрасно полагают, что заполонив Москву и Россию гастарбайтерами, они надежно превратили собственно русское население в люмпенов и тем обезопасили свою власть. Они правы в том, что люмпен никогда не выйдет на Болотную. Однако проблема заключается в том, что эти малоквалифицированные, малооплачиваемые, существующие на положении коллективных рабов гастарбайтеры — мусульмане, и только в Москве их уже несколько миллионов. Как только унижаемая группа населения становится многочисленной, она перестает быть смиренной. Более того, она принимает самую агрессивную идеологию, которая есть на идеологическом рынке. Когда гастарбайтеров станет много, они станут салафитами.

Это будет совершенно та же ситуация, что в императорском Риме. Жил-был Рим, который поклонялся олимпийским богам, и граждане и сенаторы которого вообще исповедовали очень здоровую, рациональную и стоическую философию. Но у этих граждан и сенаторов было много рабов. Которые работали за них. И эти рабы становились не стоиками и не эпикурейцами, а христианами. Потом в один прекрасный день императоры проснулись и обнаружили, что христиан в Риме — большинство.

И еще маленькое замечание. Мы привыкли к разным фотографиям политических лидеров. С бегающими глазами, тонкими губами, ботоксными подтяжками, жирными брылями — лицо человека, прожившего хотя бы полвека, — как детектор лжи. Все на лице написано. Так вот. Посмотрите внимательно на фотографии 74-летнего шейха Афанди. Это — не лицо. Это — лик. Лик Духовного Лидера. С большой буквы и без всяких скидок.

«Новая газета» выражает соболезнование всем, кто был связан с шейхом Саидом Афанди Чиркейским