СюжетыОбщество

Условно-досрочно — в монастырь

Бельгия взбудоражена выходом на свободу фигурантки «самого чудовищного преступления в ее современной истории»

Этот материал вышел в номере № 98 от 31 августа 2012
Читать
Закон и справедливость, верховенство права и общественное мнение, правосудие и месть, цивилизация и первобытность — эмоциональные споры вокруг этих понятий сотрясали несколько дней спокойную европейскую страну. В судах решалась судьба «самой ненавистной женщины Бельгии», фигурантки «самого чудовищного преступления в ее современной истории».
Изображение

Закон и справедливость, верховенство права и общественное мнение, правосудие и месть, цивилизация и первобытность — эмоциональные споры вокруг этих понятий сотрясали несколько дней спокойную европейскую страну. В судах решалась судьба «самой ненавистной женщины Бельгии», фигурантки «самого чудовищного преступления в ее современной истории».

События, которые привели чуть ли не к «белой революции» в королевстве, относятся к 1994 году, когда пропали две восьмилетние девочки — Жюли и Мелисса. Их фото были расклеены по всей Западной Европе. Потом стали исчезать девочки-подростки. Два года спустя полиция вышла на маньяка Марка Дютру и его жену Мишель Мартен. Во дворе их дома нашли тайные могилы четырех пропавших (две пленницы сбежали и в итоге навели следователей).

По стране прокатились миллионные «белые марши», сравнимые разве что с маршами против американских «евроракет» в 80-е. Человек с улицы обвинял власть в бездействии. Ходили слухи, что Дютру был «шестеркой» в сообществе педофилов, к которому якобы причастны влиятельные лица из политической элиты. Никаких доказательств этой связи не нашли, но под давлением «белых маршей» была проведена серьезная реформа полиции и системы правосудия.

Дютру в 2004 году приговорили к пожизненному заключению (это высшая мера, как и везде в Евросоюзе), а Мишель Мартен, которая помогала ему, к 30 годам лишения свободы. В 2004 году она развелась с Дютру и в течение последних пяти лет просила об условно-досрочном освобождении. В этом году суд, наконец, решил предоставить ей УДО.

Мишель Мартен, которой сейчас 52 года, отсидела 16 из положенных 30 и по бельгийским законам имеет право на УДО. Главным условием, учитывая негативное общественное настроение, было ее проживание во францисканском женском монастыре Клары Ассизской в Малонне, что в Арденнских горах близ Намюра, где сейчас живут более десятка пожилых монахинь. Полное исключение из общественной жизни, контроль полиции над всеми перемещениями, запрет на появление в двух провинциях, где раньше жила, запрет на контакты с прессой и т.п.

Сестры-францисканки сами вызвались приютить раскаявшуюся душу, чем повлияли на решение суда. Церковь оказалась милосерднее общественного мнения и части политической элиты, которые против УДО, а некоторые считают, что Мартен заслуживает только смерти.

Против УДО — семьи жертв, прокурор Монса, федеральный министр юстиции, крупнейшая партия правящей коалиции (либералы). Глава правительства Элио ди Рупо принял лидера протестного движения, отца одной из погибших девочек Жана-Дени Лежена, и два часа сочувственно беседовал с ним. Но ни премьер, ни партии не могут изменить закон, применяемый ко всем одинаково. Даже если в данном случае закон несправедлив к родственникам жертв и чувствам сотен тысяч других граждан.

Самое величественное здание в Брюсселе — это Дворец юстиции. Он больше королевского дворца и обеих палат парламента, не говоря уже об офисах правительства. Тем самым подчеркнуто, что высшая власть в стране — судебная. А верховенство закона — это когда судебная власть в своей сфере выше законодательной и исполнительной и даже, страшно сказать, национального лидера (в случае Бельгии, правда, почти церемониальной фигуры короля). Она выше общественного мнения. Иначе законы приходилось бы менять под каждый всплеск настроений.

Юридическое сообщество пытается в прессе доказать, что в цивилизованном обществе правосудие — это не месть. Роберт де Бардемакер и Патрик Генри, лидеры крупнейших в Бельгии коллегий адвокатов, призывают отделить право от эмоций и страданий. Будь они на месте родителей жертв, признаются они, то не поддержали бы УДО. Но они на своем месте. Так же как присяжные заседатели, осудившие преступников, судьи, тюремные охранники и социальные работники, которые обеспечивают исполнение приговора.

«Человек стал человеком, когда отказался от права мести. Мы не требуем око за око, смерти за смерть. Борясь с преступностью, даже самой жестокой, мы обращаемся к посредникам. Правосудие — это не месть», — пишут они в открытом обращении.

«В этом случае эмоции затмили здравый смысл, потому что общественное мнение не отличает правосудие от мести, — вторит им адвокат Антуан Леруа. — Еще в первобытном обществе люди осознали, что месть, которая включает наказание предполагаемого преступника, должна быть упорядочена в определенных рамках, чтобы не допустить хаоса. Эта «конфискация» права мести у жертвы в пользу общества называется правосудием. Нам не нужно насиловать насильника, пытать мучителя, убивать убийцу».

Во вторник вечером Кассационный суд Бельгии отклонил апелляцию на решение об УДО, назвав ее «неприемлемой и необоснованной», и федеральная полиция послала подкрепление местным коллегам на случай беспорядков у ворот монастыря и для охраны обители… В половине одиннадцатого Мишель Мартен доставили на полицейской машине в монастырь, у ворот которого около полусотни демонстрантов скандировали: «К стенке!». На субботу намечен новый марш протеста в Брюсселе под тем же лозунгом…

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow