На выставке, которая открывается 6 сентября, будут представлены реконструкция архитектонов, исполненных из кубиков сахара-рафинада, видео «Кубик Казимира». А также альбом рисунков с рассказом о жизни Малевича, о его дружбе с Циолковским, о заточении художника в тюрьму ГПУ, о попытке покинуть землю на космическом аппарате, о телескопе, чтобы Юпитер смотреть, и флоксах, любимых цветах Казимира. О выставке рассказывает ее автор — Леонид ТИШКОВ.

– Последние годы мои выставки все больше отдаляют меня от современности, в которой религия становится «опиумом народа», а национализм возводится в религию. Героями этих выставок стали поэты и художники, в диалоге с ними возникают идеи инсталляций, альбомов, картин.

Так поэт-будетлянин Велимир Хлебников вместе со мной стал создателем инсталляции «Ладомир», где обитали среди города Солнцестана, построенного из макарон, 317 Председателей Земного Шара, слепленных из белого и черного хлеба.

Скульптор Вера Мухина вдохновила меня на проект маяка удивительной формы. В одном из писем Вера Игнатьевна мечтала построить маяк в виде водолаза и установить в Балаклаве. «Это должна быть статуя из нержавеющей стали вышиной сорок метров, в шлеме водолаза будет аппаратура маяка, радиопеленгатор и телескоп!» — писала она в Крым Федору Крылову, директору ЭПРОНа — Экспедиции подводных работ особого назначения.

Я возвел этот маяк. Правда, всего лишь три метра высотой, но он озарил Балаклавскую бухту.

Владимир Татлин, мечтавший о полетах на крылатом велосипеде, помог мне сконструировать летающего даблоида, которого я назвал «Летишков». Этот художник, как планета-гигант, захватил меня в свою орбиту, и теперь она пересекла орбиту планеты «Малевич». Это произошло неспроста. Почти все 20-е годы ХХ века шла борьба между Малевичем и его сотоварищем Татлиным, между супрематизмом и конструктивизмом.

«Они делят, ни много ни мало, — Вселенную, — говорил художественный критик Пунин. — Татлин обычно закреплял за собой Землю, пытаясь столкнуть Малевича в небо». Да, Казимир Малевич считал, что искусство должно покинуть Землю, как «дом, изъеденный шашлями», а Татлин искал искусство, приносящее пользу миру и людям.

Оба видели себя творцами нового мира. Казимир Малевич разрушил понимание картины как окна в предметный мир. Он создал первое окно в Ничто, выход в Пустоту — в то пространство, из которого появляются и куда уходят все вещи.

«Я — начало начал. Черный квадрат — зародыш всех возможностей», — провозгласил Малевич. Тогда я спросил Казимира Севериновича: «Откуда такое прозрение?» Он мне ответил: «Я ничего не придумал, я только ощутил в себе ночь, а в ней увидел новое».

И я решил разгадать тайну квадрата Малевича. Со времени поиска, когда я начал крутить в своих руках черный образ вечности, прошло 12 лет, и Черный квадрат на негативе проявился, картинка засияла белым светом кубика сахара-рафинада!

Все это началось с того момента, когда его отец Северин Антонович Малевич, управляющий сахароваренного завода, привел маленького Казимира к себе на работу. «Я ходил с отцом на завод и видел новые для того времени машины, я видел быстро вертящиеся центрифуги, в которых белился сахарный песок». Завод производил и кусковой сахар-рафинад, ровные кубики которого укладывались в пачки по 250 кусков, и назывался «Чайный». Такой сахар был в семье Малевичей в достатке.

«Однажды я до того был обозлен на заводских ребят, что объявил им войну. Нанял я тогда себе армию крестьянских ребят, платил им по куску сахара-рафинада. Спер в шкафу целый фунт, пачку, было в ней пятьдесят четыре куска. Этот фунт обеспечивал армию в 54 человека. Если война будет продолжаться два и три дня, то я должен буду платить каждому по куску сахара в день». Кусок сахара-рафинада представлял тогда плотный куб с одинаковыми гранями 1,5 см. Белый куб как основа основ, главный образ детства Казимира, стал той самой основополагающей единицей художественного космоса, из которой выросли будущие архитектоны, а тогда просто сахарные домики на его детском столе.

В 1915 году белый сахарный куб обернулся негативом — «Черным квадратом»; пятью годами позже Малевич, нарушая практическую харчевую систему, использует кубики сахара-рафинада для непрактического создания абстрактных архитектурных сооружений. А через десять лет Казимир Малевич, гонимый пророк, непризнанный большинством, прошедший тюрьму, — умирает в нищете.

Похоронили его в супрематическом гробу, эскиз которого он заранее начертил. Над гробом повесили картину с черным квадратом. А на его могиле в Немчиновке установили памятник с черным квадратом, смысл и ценность которого он открыл для будущего.

Но что это для общества, которое живет, как бы сказал Малевич, только для харчей? На могиле в Немчиновке возводят жилой дом, а саму могилу, на которой должны всегда цвести флоксы и стоять высокий белый архитектон с телескопом на вершине, чтобы художники со всего мира смотрели в него на Юпитер, — забросали строительным мусором. Фигура вселенского масштаба не нужна России?

Я сочиняю новую выставку под названием «Куб Вечности», на которой будут построены архитектоны из сахара-рафинада как подношение Казимиру. Я перебросил мостик от хлеба Велимира Хлебникова к сахару Малевича, соединив двух гениальных творцов, мечтавших об утопическом мире, где бы все люди жили в гармонии и счастье. А на этом мостике стою я, простой художник, мечтаю о том же, что и они когда-то.