Инакомыслящих в путинской России преследовали всегда. Сегодня — особенно. После «горячей весны» 2012-го пришла «холодная осень». Тогда сотни тысяч «рассерженных горожан» хлынули на улицы с антипутинским протестом. Теперь путинский режим кропотливо зачищает политическую поляну от крамолы. «PussyRiot» — только вершина айсберга. Некоторые уголовные политические процессы остались в тени прогремевшего на весь мир судилища над взбунтовавшимися «кисками». Один из них – петербургское «дело двенадцати»
Новый вал расправ над инакомыслящими накатил сразу после прошедших в марте президентских выборов. И если прежде кто-то еще тешил себя иллюзорными надеждами на продолжение наметившейся перед выборами показной «демократизации», то сразу после 5 марта стало ясно: Путин не намерен прощать своих хулителей.
Началась новая волна закручивания гаек. Над оппозицией навис дамоклов меч карающего правосудия, которое, как и в сталинско-андроповские времена считает инакомыслие едва ли не самым опасным преступлением. Недаром в народе, остром на ум и словцо, родилось красноречивое словосочетание: год нынешний стали называть «мягким 37-м».
После тюремного приговора троим панк-активисткам из группы «Pussy Riot», на весь мир выкрикнувшим свое «Богородица, Путина прогони!» накануне неправедных выборов, эта сентенция уже не требует дополнительных разъяснений. Заметим, практически в то же самое время сверстницы взбунтовавшихся «кисок», которые насмерть давят машинами людей, мирно идущих по тротуару, благополучно получают условные сроки. Их присуждает то же самое российское правосудие, для которого, судя по всему, убийство является меньшим злом, чем антипутинское «поругание святынь».
Но мы о другом.
В Санкт- Петербурге идет процесс, получивший название «дело двенадцати» — суд над двенадцатью петербургскими активистами незарегистрированной партии Эдуарда Лимонова «Другая Россия».
Этот процесс как-то выпал из первополосных тем российской прессы. И это, в общем, понятно: политические процессы сегодня поставлены на поток. Это не только дело «PussyRiot». Готовится судилище над активистами протестной акции на Болотной площади 6 мая в Москве, за решетку в качестве обвиняемых попали уже 14 человек. Затевается процесс над живым символом уличной оппозиции Алексеем Навальным. Ему грозит 10 лет тюрьмы и его вполне может постичь участь «второго Ходорковского». И он такой не один. Копают практически под всех видных оппозиционных активистов, засветившихся в организации массовых протестных акций: Сергея Удальцова, Бориса Немцова, Илью Яшина, Гарри Каспарова. Даже Ксения Собчак, в недалеком прошлом «светская львица», не исключает, что может оказаться на скамье подсудимых.
На этом фоне очередное преследование лимоновских активистов неудивительно и, в общем, даже закономерно. Их и так бесконечно прессовали все прежние годы, многие их соратники уже мотают сроки в тюрьмах и лагерях. И, тем не менее, нынешний петербургский процесс символичен. Это первый в России случай, когда людей судят за политические взгляды. Впрочем, официально им предъявлены куда более серьезные обвинения - в экстремизме.
Их вина, по версии государственного обвинения, в том, что они принадлежат к экстремистской организации. По мнению же самих инакомыслящих, их судят исключительно за принадлежность к политической оппозиции. За то, что не любят власть. До такой степени, что сами себя навали «Другая Россия», не только делом, но и словом отделившись от России, ассоциирующейся с Кремлем и Путиным.
Чтобы понять суть вопроса, придется начать издалека.
Эдуард Лимонов известен у нас в стране больше не как эпатажный писатель, а как скандальный политический деятель. Создатель весьма спорной идеологии российского национал-большевизма и одноименной партии. (Исторически движение национал-большевизма, как известно, родились в Веймарской Германии в первой четверти прошлого века.)
Партия Лимонова официально партией никогда не была, а пять лет назад и вообще была запрещена как гнездо экстремизма. Тем не менее, все эти годы лимоновская «непартия», наэлектризованная бунтарской энергетикой революции, успешно вербовала в свои ряды молодых и готовых чуть ли не на все последователей. Которые, как и свойственно революционерам-бунтарям, пренебрегая сиюминутным, щедро бросали свои молодые годы на алтарь борьбы, поодиночке и группами отправляясь в застенки – как того и требует суровая романтика революции.
Лимоновская Национал-большевистская партия возникла в 1993 году. Органиция никогда не имела официального статуса партии. НБП пять раз получала отказ Министерства юстиции России быть зарегистрированной в качестве политической партии. Юридически НБП была общественно-политической организацией
Создателем НБП стал эпатажный писатель и леворадикальный активист, в прошлом антисоветчик и диссидент, политэмигрант, проживший полтора десятка лет в Нью-Йорке и Париже, Эдуард Лимонов. (Лимонов – это творческий псевдоним, настоящая фамилия – Савенко).
Как сам Лимонов, так и его детище за прошедшие годы пережили непростую эволюцию, подстегиваемую суровыми репрессиями со стороны кремлевского режима.
Весной 2001 года Лимонов был обвинен в хранении оружия и создании незаконных вооруженных формирований (это обвинение впоследствии сняли). Его заключили в печально известный следственный изолятор ФСБ Лефортово в Москве. Весной 2003-го Лимонова приговорили к 4 годам тюрьмы, но в июне того же года условно-досрочно освободили.
Таким образом, по печальной иронии судьбы, скандальный литератор и политический хулиган Лимонов, эмигрировавший из СССР в 1974-м и вернувшийся в новую Россию в 1991-м, все же не избежал застенков КГБ, что сулил ему в семидесятые годы прошлого века известный руководитель всесильного ведомства Юрий Андропов. (Кстати, многие небезосновательно считают духовным преемником Андропова нынешнего «национального лидера» Владимира Путина.)
Сотни соратников Лимонова прошли тот же путь - от политического эпатажа в застенки. За последние 12 лет более полутора сотен молодых лимоновцев прошли через тюрьмы. Как минимум трое убиты при невыясненных обстоятельствах, восемь человек в данный момент сидят, многие находятся под судом, в том числе двенадцать активистов в Санкт-Петербурге.
Репрессиям подвергалась и сама незарегистрированная партия. Решением московского суда, в 2005 году Национал-большевистская партия была ликвидирована, а в апреле 2007, также по решению суда, запрещена как экстремистская организация. В то время численность НБП, по данным самих нацболов, составляла около 15 тысяч человек.
В июле 2010 года, члены запрещённой НБП, создали новую политическую организацию — «Другая Россия», которая стала преемницей одноименной коалиции. С этого момента начался новый этап, впрочем, как и прежде, ознаменовавшийся репрессиями теперь уже в отношении незарегистрированной партии «Другая Россия». В январе 2011-го «Другой России», как и ее предшественнице НБП, было отказано в регистрации как политической партии.
Здесь уместно пояснить, что словосочетание «Другая Россия» не является эксклюзивом Эдуарда Лимонова. С 2006 по 2010 год существовала коалиция «Другая Россия», куда входили многие оппозиционные объединения, а также отдельные граждане. Коалиция провозглашала своей целью ненасильственную смену путинского режима, используя легальные методы политической борьбы. В число лидеров коалиции помимо Эдуарда Лимонова входили такие известные оппозиционные политики как Борис Немцов, Владимир Рыжков, Гарри Каспаров, Михаил Касьянов.
Многие аналитики считают, что тот беспрецедентный для современной России тернистый путь, который прошли лимоновские соратники, сказался на эволюции их идеологии.
Все без исключения исследователи отмечают, что классический национал-большевизм резко антикапиталистичен и доброжелателен по отношению к определенным националистическим формам коммунизма и социализма, национал-большевики идеализируют сталинизм. (Вспоминается колоритная кричалка российских нацболов середины девяностых: «Завершим реформы так: Сталин-Берия-ГУЛАГ!»)
При этом те же исследователи указывают, что если в прежние годы нацболы рассматривались ими как радикально националистическое движение, близкое идеологии раннего немецкого национал-большевизма и перманентной революции Троцкого, то впоследствии ситуация изменилась. Постепенно НБП обрела имидж классической левой организации, достаточно активно сотрудничающей с либералами.
Так, согласно программе НБП 1994 года, глобальной целью национал-большевиков являлось создание империи от Владивостока до Гибралтара на базе русской цивилизации. А через десять лет, в 2004-м была принята новая программа НБП, где цели обозначены уже по-другому. «Главная цель Национал-большевистской партии — превращение России в современное мощное государство, уважаемое другими странами и народами и любимое собственными гражданами». При этом основными чертами такого государства нацболам видятся не только защита национальных интересов русскоязычного населения, но обеспечение свободного развития гражданского общества и независимости СМИ.
Словом, в последние годы нацболы, по их собственным словам, выступают не столько за имперское доминирование на международной арене (от чего они вроде бы и не отказывались), но, главное, - за социальную справедливость в экономике, гражданские и политические свободы внутри страны.
По странной иронии судьбы, именно тогда, когда произошел разворот нацболов в сторону борьбы за гражданские права и политические свободы, их, «наконец» заметила власть. И сделала персонами нон грата. Характерно, что нацболы попали под запрет не тогда, когда они увлекались национализмом, а когда они начали проводить громкие акции гражданского протеста и вместе с другими активистами политической оппозиции стали постоянными участниками массовых протестных выступлений.
Эту перевернутую логику властей не могла не заметить общественность. Известный правозащитник Лев Пономарев высказался по этому поводу так: «Национал-большевики были довольно экстремистской организацией 10 лет назад, но их судят не за это, а за то, что они представляют из себя сейчас, когда они выступают за гражданские права и свободы».
Примерно так же высказалась известная в России и за рубежом, старейшая правозащитница Людмила Алексеева: «НБП прошла эволюцию от эпатажной хулиганской партии к нормальной партии с демократическими идеалами. И вот именно теперь ее обвинили в экстремизме… Не пойди Лимонов в «Другую Россию» — уверяю вас, спокойно бы существовал».
С первых дней бессменного путинского правления, то есть все последние 12 лет, лимоновцы активно прибегали к тактике уличных акций протеста, ненасильственных акций прямого действия. И этим, разумеется, изрядно раздражали власть.
Часть их акций оставалась без видимых юридических последствий для самих организаторов. Например, закидывание тухлыми яйцами «капитана» российского кинематографа Никиты Михалкова, обливание майонезом накануне выборов главы Центризбиркома, предшественника Чурова Александра Вешнякова. Так же как и протесты против расширения НАТО в 2002-м и против вступления России в ВТО в 2012-м. Но в других случаях нацболы оказывались за решеткой, иногда на вполне серьезные сроки.
В 1999-м они захватили башню матросского клуба в Севастополе, в знак протеста против дискриминации русского населения в Крыму. 15 человек были осуждены за участие в этой акции и провели в тюрьме по 5 месяцев.
В 2000-м нацболы захватили площадку башни собора Святого Петра в Риге - в знак поддержки русскоязычного населения Латвии. Троим активистам предъявили обвинения в терроризме, однако позднее их действия переквалифицировали как хулиганство. Трое активистов получили сроки от 1 до 7 лет лишения свободы.
В августе 2004 года активисты НБП захватили кабинет министра здравоохранения и социального развития Зурабова с лозунгами, направленными против монетизации льгот. За это 7 членов НБП были осуждены на сроки от 2,5 до 5 лет.
14 декабря 2004 года нацболы провели самую громкую свою акцию - захват приемной Администрации Президента РФ. 39-ти участникам акции были предъявлены обвинения по экзотической для российского правосудия статье 278 УК РФ о насильственном захвате власти. За что закон предусматривает до 20 лет заключения. Но в ходе следствия обвинение переквалифицировали на участие в массовых беспорядках. Так называемое «дело 39 декабристов» вызвало большой резонанс в России и за рубежом. Суд над нацболами завершился через год, в декабре 2005-го. Большинство участников акции получили от 1 до 3 лет условно. Но 8 человек были осуждены на реальные сроки заключения – от 2 до 3,5 лет.
В разные годы лимоновцы захватывали здания Министерства юстиции, Министерства здравоохранения и Министерства финансов России, общественной приемной «Единой России» в Москве и Иркутстке, офис компании «Сургутнефтегаз» и приемную ОАО «Российские железные дороги», здание заводоуправления Горьковского автозавода, помещения судов и избирательных участков и так далее и тому подобное.
В мае 2006-го двое активистов вывесили на здании гостиницы «Россия» в Москве десятиметровый транспарант «Путин, уйди сам!». Суд приговорил одного участника акции к трем с половиной годам условно, а вторую участницу - к трем с половиной годам реального срока.
В том же ноябре 2006-го пятеро лимоновцев вторглись в зал заседаний Законодательного собрания Санкт-Петербурга, разбрасывая листовки с призывами заморозить цены на коммунальные услуги и транспорт, проводить честные выборы, обеспечить доступ граждан на заседания городского парламента. Уголовное дело против лимоновцев было возбуждено по статьям «применение насилия в отношении представителя власти» и «публичное оскорбление представителя власти при исполнении им должностных обязанностей». Но впоследствии уголовное преследование было прекращено…
Лимоновцы всегда сполна расплачивались за свои акции прямого действия. Более полутора сотен молодых лимоновцев прошли через суды, тюрьмы и лагеря. Многие получили серьезные сроки – до 10 лет заключения. Около десятка лимоновцев мотают сроки и сегодня.
Кстати, вот информация для размышления в связи с нашумевшим на весь мир делом «PussyRiot». Одиннадцать лимоновских активисток прошли через тюрьмы и лагеря, кто-то находится там и по сей день. Большинство были осуждены по той же самой статье, что инкриминировали бунтовавшим в Храме Христа Спасителя «кискам» - хулиганство. Правда, практически никакого резонанса в обществе эти факты не вызывали…
В 2006-м году возникла коалиция «Другая Россия», куда наряду с другими политическими оппозиционерами вошли нацболы. Немцов, Рыжков, Касьянов, Каспаров и Лимонов мучительно пытались создать объединенное движение политической оппозиции, которое охватило бы широкие массы и смогло организационно и численно противостоять прокремлевскому политическому истеблишменту. Этого так и не произошло. Коалиция впоследствии распалась. А удачное название за неимением других претендентов в 2010-м перешло по наследству нацболам, чей серпасто-молоткастый бренд НБП к тому времени уже попал под запрет.
«Другая Россия», еще в бытность коалицией, запомнилась тем, что вывела на улицы крупных городов, в первую очередь Москвы и Петербурга, неслыханно многочисленные по тем временам колонны протестующих. Говорят, с легкой руки Гарри Каспарова, акции получили название «Марш несогласных».
Несогласные маршировали по Москве и Питеру с конца 2005-го по конец 2008-го под лозунгами «Нам нужна другая Россия!», «Россия без Путина!», «Нет полицейскому государству!», «Долой власть чекистов!», «Свободу политзаключенным!». Эти марши запомнились неожиданной для российских властей массовостью. А также неожиданной для всех остальных жестокостью, с которой власти эти марши разгоняли, меся дубинками милицейского спецназа (тогда еще не переименованного в полицейский) без разбору и стар, и млад.
Одними из самых активных «несогласных» были лимоновцы, которые с молодым революционным задором в первых рядах шли под милицейские дубинки.
С 2009 года на смену маршам несогласных пришли акции «Стратегии-31», где в первых рядах также были лимоновцы. Это уже были не марши, а митинги, а, подчас, по современной терминологии, флеш-мобы. Организационно идея оформилась как общероссийское движение ряда общественно-политических и правозащитных организаций в защиту декларированных Конституцией гражданских прав и свобод.
Почему «Стратегия-31»? 31-я статья Конституции РФ гласит следующее: «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование». Поэтому акции проводились каждое 31-е число месяца, в том случае, если в месяце 31 день.
Свобода демонстраций, митингов и шествий всегда оставалась в путинской России пустой декларацией. На деле, как и «Марши несогласных», так и митинги «Стратегии-31» неизменно запрещались властями, которые всегда находили для этого удобный предлог. Милиция молотила участников несанкционированных акций дубинками, их задерживали, подвергали штрафу и административному аресту.
Не избежали общей участи и такие известные оппозиционеры как Борис Немцов, Эдуард Лимонов и даже 82-летняя (на тот момент) Людмила Алексеева, которую 31 декабря 2009-го задержал ОМОН. Но ее хотя бы вскоре отпустили. Другим везло меньше. Например, Борис Немцов и Эдуард Лимонов 31 декабря 2010-го получили по 15 суток ареста, встретив, таким образом, Новый 2011-й год в тюрьме.
2011-й преподнес сюрпризы. И это не изящная «рокировка» кремлевского тандема, когда Владимир Путин и Дмитрий Медведев, как и в 2008-м, поменялись местами. Не надо быть шахматистом, чтобы признать, что такой ход был вполне предсказуем.
Сюрпризы преподнес конец года. 4 декабря 2011-го прошли выборы в Государственную думу. Как и в предшествующие годы, усилиями властей была обеспечена безоговорочная победа карманной партии власти. «Единая Россия» получила большинство мандатов в парламенте (238 из 450), вновь обеспечив возможность без оглядки даже на прикормленную Кремлем парламентскую оппозицию проводить любые законодательные инициативы все того же Кремля.
В тот же день 4 декабря случилось неслыханное. Россия взорвалась. Уже вечером этого дня, когда стали известны предварительные итоги выборов, на улицы вышли люди. А на следующий день в Москве прошел первый многотысячный митинг протеста. В последующие дни на улицы Москвы, Санкт-Петербурга и других крупных российских городов вышли уже сотни тысяч. Люди чувствовали себя одураченными. Практически никто не верил в результаты прошедших выборов, считая их сфальсифицированными.
Политическая оппозиция в один голос заявляла о непризнании итогов выборов. Лозунг «За честные выборы» объединил даже прежде непримиримых оппонентов из числа оппозиции, впрочем, большинство протестующих на улицах вообще не принадлежали ни к каким политическим движениям или партиям. Они требовали одного: отменить сфальсифицированные итоги голосования, провести новые, честные выборы.
Россия бурлила. 10 декабря в Москве состоялся небывалый по размаху митинг на Болотной площади, собравший более 100 тысяч участников. В тот же день протестные акции прокатились по всей стране, в них приняли участие жители 99 российских городов, которых поддержали граждане еще 42 городов мира. 24 декабря состоялся еще более многочисленный митинг на проспекте академика Сахарова в Москве.
Такого количества людей на улицах не видели со времени крушения СССР в 1991-м. Это были самые многочисленные протестные выступления в современной истории России.
Власть была в замешательстве. С одной стороны, настораживали аналгии с так называемой «арабской весной» конца 2010 – начала 2011 годов, когда сотни тысяч митингующих в итоге смели несколько казавшихся незыблемыми тоталитарных режимов арабского мира. С другой стороны, в России предстояли еще более важные президентские выборы 4 марта 2012-го, когда Владимир Путин должен официально получить статус главы государства. В этих условиях было недальновидно начинать жесткое противостояние с собственным народом.
Соломоново решение было найдено. Электорат раздражать не стали. И не стали подавлять инакомыслящих, разрешив им митинговать. Одновременно на улицы организованными колоннами вывели десятки тысяч сторонников Владимира Путина – в противовес его противникам, митинговавшим за честные выборы под лозунгом «Россия без Путина». В то же время власть начала масштабную кампанию по «демократизации» страны, внеся ряд поправок в законодательство, упрощающих регистрацию политических партий, возвращающих выборы губернаторов регионов (вместо их назначения), была даже предложена программа создания неподцензурного общественного телевидения.
Впрочем, все это была лишь видимость в преддверии главных выборов страны. Впоследствии, когда выборы прошли, и Путин вновь стал президентом, все вернулось на круги своя. Митинги за честные выборы и акции протеста под названием «Марш миллионов» еще какое-то время продолжались. Но оппозиционеров вновь стали разгонять. Введенные в предвыборную пору демократические послабления компенсировали новым витком закручивания гаек.
Принятые Государственной думой и одобренные Советом Федерации накануне периода летних отпусков законы подвели черту под митинговой вольницей и неподконтрольным свободомыслием. Поправки к закону о митингах по сути свели на нет возможность массовых выступлений оппозиции. Поправки к закону об общественных и некоммерческих организациях поставили в безвыходное положение правозащитные НКО. Возвращение в Уголовный кодекс статьи о клевете положило конец вольнодумству в независимых СМИ. Введение выборочной цензуры в интернете накинуло узду на вольницу во всемирной сети. Общественное телевидение, как и прямые выборы губернаторов, остались под личным контролем Президента.
Недолгая политическая оттепель конца 2011 – начала 2012 бесповоротно закончилась. С новой силой начались репрессии в отношении инакомыслящих. Продолжились старые и начались новые политические процессы. Один из них – так называемое «дело двенадцати» в отношении санкт-петербургских активистов лимоновской «Другой России».
Суть «дела двенадцати» проста. Двенадцать бывших национал-большевиков, а ныне активистов «Другой России», судят за принадлежность к Национал-большевистской партии, запрещенной 5 лет назад в качестве экстремистской организации. По сути, это первый в России уголовный процесс, когда судят за принадлежность к политическому движению или партии. Но бывших нацболов обвиняют не в политических пристрастиях, а в экстремизме.
Уголовное дело в отношении петербургских активистов «Другой России» было возбуждено в октябре 2010 года. Тогда же у питерских другороссов провели обыски. А в конце марта 2012 прокуратура Петербурга направила материалы дела в суд. И 12 апреля 2012-го в Выборгском районном суде Санкт-Петербурга начался процесс.
Обратите внимание на даты. Прокуратура направила дело в суд через 3 недели после прошедших выборов Президента. Словно правоохранители ждали отмашки для начала процесса над оппозиционерами.
- Я считаю, что начало процесса именно в это время вполне вписывается в логику развития событий после выборов Путина, - говорит один из обвиняемых, руководитель петербургского отделения «Другой России» Андрей Дмитриев. – Мы видим, что после 4 марта одно за другим стали возбуждаться дела по «экстремистским статьям». Достаточно упомянуть имя московского журналиста Аркадия Бабченко, которому пришили дело за призыв к русскому майдану или выборгского журналиста Андрея Коломойского, которого обвинили за антипутинский ролик в блоге. Выборы прошли, и можно не стесняться.
Двенадцать активистов «Другой России» люди молодые. Самому старшему из них, Андрею Дмитриеву, по образованию историку, 33 года. Остальным от 23 до 30. Трое – Андрей Дмитриев, Андрей Песоцкий и Алексей Марочкин обвиняются в организации деятельности экстремисткой организации (статья 282, часть 1 УК РФ). Остальные – Алексей Зенцов, Игорь Бойков, Александр Яшин, Равиль Баширов, Роман Хренов, Андрей Милюк, Вадим Мамедов, Олег Петров и Владислав Ивахник – обвиняются в участии в деятельности экстремистской организации (статья 282, часть 2 УК РФ). «Организаторам» грозит до 3 лет, «участникам» - до 2 лет лишения свободы.
Еще один фигурант этого уголовного дела оказался недоступен для российской фемиды. Тринадцатый обвиняемый, Сергей Пороховой в ноябре 2011 года попросил политического убежища в Финляндии. Его дело в стране Суоми сейчас рассматривается. А на родине уголовное дело против него выделено в отдельное производство.
Кстати, Алексей Марочкин, попавший в число «экстремистов-организаторов», - питерский рок-музыкант известный под псевдонимом Матвей Огулов, лидер панк-группы «Союз созидающих». Тоже символично. Панк-музыканты, известные во всем мире своими эпатажными выходками, у нас в стране сейчас явно находятся в зоне риска, тем более, если учесть приговор панк-феминистскам из группы «PussyRiot».
В те же дни, когда в Москве проходил суд над антипутинскими «хулиганками» из «Pussy Riot», в Санкт-Петербурге продолжался процесс по «делу двенадцати». Когда закончится процесс, пока неясно. Как говорят адвокаты, возможно, он продолжится еще месяца два. По крайней мере, суд вызывает экспертов для дачи показаний на середину сентября.
Но определенная тенденция в «деле двенадцати» уже наметилась. Обвинение настаивает на том, что в Санкт-Петербурге была организована подпольная деятельность запрещенной НБП. В течение как минимум 3 лет проводились регулярные собрания, распространялись публичные призывы к деятельности экстремистского сообщества.
В качестве доказательств на суде представлены показания внедренных полицейских агентов. Один из которых, в частности, подыскал некую квартиру для общих собраний, как выяснилось позже, специально оборудованную видеокамерами и звукозаписывающей аппаратурой.
По словам активистов «Другой России», агенты сами провоцировали и воссоздавали то, в чем теперь обвиняют оппозиционеров. Так что, в основе обвинений, по их мнению, лежат бездоказательные утверждения, провокации и лжесвидетельства.
Тем не менее, оставаясь реалистами, многие, включая участвующих в процессе адвокатов, признают, что суд, вполне вероятно, может завершиться обвинительным приговором.
- Конечно, с точки зрения защиты, подсудимых нужно оправдывать, - говорит адвокат Ольга Цейтлина. – В противном случае, мы, конечно, будем обжаловать приговор. И, если нужно, дойдем до Европейского суда по правам человека. С нашей точки зрения, это дело – просто подарок для Страсбургского суда. Во-первых, оно основано на полицейской провокации и, таким образом, в деле используются недопустимые доказательства. А, во-вторых, подсудимым инкриминируется как преступление то, что декларировано Конституцией России - право на свободу собраний и митингов. Получается, людей судят за разговоры на кухне и за участие в уличных акциях протеста.
Логика защиты, конечно, понятна. Только вот после того, как московские «киски» «PussyRiot» получили реальные два года колонии за антипутинскую выходку в Храме Христа Спасителя, никакой уверенности в «мягком» исходе «дела двенадцати» нет. Логика власти проста: стоять, бояться! То есть, надо, чтобы было, чего бояться.
Процесс над активистами питерской «Другой России» многие политики однозначно называют политическим.
- Я не разделяю их взглядов, но не вижу оснований для того, чтобы обвинять их в экстремистской деятельности, - говорит депутат петербургского Законодательного собрания, член бюро партии «Яблоко» и Международного общества прав человека Борис Вишневский. – После того, как Национал-большевистскую партию запретили, те, кто там состоял, перешли в новую организацию – «Другая Россия», которую никак нельзя считать продолжательницей дела НБП.
Многие петербургские аналитики объясняют преследование другороссов в первую очередь тем, что они были чрезвычайно активны в своих оппозиционных выступлениях, регулярно проводили несанкционированные акции «Стратегии-31».
Эдуард Лимонов считает, что его незарегистрированную партию преследуют потому, что они известны своей непримиримой позицией, всегда отказывались идти на какие-либо компромиссы с властью, к тому же они - единственное движение из числа несистемной оппозиции, которое имеет разветвленную сеть в регионах, а, следовательно, в этом смысле представляет угрозу для власти.
- В этом отношении дело «Другой России» важно еще и потому, что если нас осудят, за нами последуют другие, статья на всех найдется, - говорит Андрей Дмитриев. - В случае обвинительного приговора мы все будем подвешены на «экстремистском крюке». На который могут подвесить многих – и Лимонова, и Удальцова, и Навального, и многих-многих других неугодных власти… Но я не хочу, чтобы моя полугодовалая дочка выросла в стране, где сажают за неприязнь к Путину.
А вот Путин, похоже, к такому повороту событий готов.
Чтобы на корню вытравить неприязнь к олицетворяемому самим собой режиму.
И чтобы никакого инакомыслия.
P.S.Когда я говорил по телефону с одним из адвокатов другороссов, юрист пожаловался: «Очень плохо тебя слышно, идет какой-то фон и эхо». Я, улыбнувшись, ответил: «Мне многие говорят про это. Кстати, я слышал, что такие помехи идут, когда разговор записывается. Что ж, если это так, - их дело. Но я искренне не понимаю, зачем это нужно. Если они хотят знать, что я думаю, все это можно узнать из открытых источников – из печати, из эфиров радио и телевизионных программ, в которых я участвую. Зачем еще тратить время и бюджетные деньги на прослушку и запись телефонных разговоров?» Это, конечно, шутка. Но в каждой шутке, как известно, есть доля шутки.
