Александр Невзоров, который вышел на связь с московской студией из родного Петербурга, сказал определеннее: «Все мы напоминаем мамонтов, которых находят в вечной мерзлоте и потом демонстрируют, чтобы доказать — в этой вечной мерзлоте были когда-то и другие формы жизни».
«Мамонты», впрочем, по-разному оценивают сегодня свою и «Взгляда» роль в истории. Отцы-основатели (Эдуард Сагалаев, Анатолий Малкин) говорили о том, что «Взгляд» в противовес тотальной фальши, окутывавшей тогда страну, попросту показывал то, что реально происходит. Потом же оказалось, что открытое и правдивое ТВ может перевернуть страну. Иван Демидов, прошедший замысловатый путь от осветителя, ассистента режиссера и рулевого «Музобоза» до замминистра культуры, в течение всего эфира скептически усмехался, а вклад «взглядовцев» в историю перемен оценил так: «И мы со всей дури начали все сносить с удовольствием». Взвешенный Александр Любимов высказался в том духе, что не дело-де ТВ свергать власть. «ТВ не должно свергать власть, — вторил ему язвительный Невзоров. — Но экспериментировать нужно».
И как ни старался осторожный Малахов избежать опасных аналогий, но из рассказов участников и очевидцев тех событий становилось совершенно очевидно: цензурные препоны поздних советских времен — цветочки по сравнению с препонами нынешними. Вспомнили шутку той поры: «Взгляд» начинают показывать на Москву, когда засыпает последний член Политбюро». Именно тогда в прямой эфир прорывались опальные Ельцин и Сахаров, подпольные рок-группы и прочие персоны, которым до того путь на Центральное ТВ был заказан.
Возможно ли такое в наши дни? Вряд ли. Нынешние руководители ТВ (тоже, между прочим, прорабы перестройки) отнюдь не готовы, подобно своим предшественникам, рисковать карьерой «ради нескольких строчек в газете». Ну, а «члены Политбюро», как показал Вадим Такменев в программе «Центральное телевидение», засыпают так поздно, что гипотетическому новому «Взгляду» не прорваться в эфир и в глубокой ночи. Вызванные на аудиенцию к вождю министры и прочие государственные мужи коротают долгие часы его ожидания за просмотром в его приемной криминального сериала «Карпов», а сам вождь подглядывает в телевизор за утренней разминкой в тренажерном зале. Но держит руку на пульсе, смотрит новости и другие программы в записи, уверенный при этом, что никакие опальные «Ельцин и Сахаров» не омрачат ему просмотр. Да и прямой эфир специально на Москву — главный поставщик «взглядовских» сюрпризов — в далеком прошлом. Все схвачено. Мышь не проскочит.
Во время юбилейной программы у Малахова вспомнили, как Михаил Сергеевич Горбачев сказал когда-то, что придет в программу «Взгляд», когда с ним совпадут его собственные взгляды. Нынче же все «взгляды» находятся в полной гармонии с взглядом одного-единственного человека. И мы его знаем.
«А сегодня вы бы хотели работать на телевидении?» — спросил Андрей Малахов Александра Невзорова, явно предполагая, что работа на ТВ — это и есть высшая удача в жизни и что иного ответа, кроме утвердительного, быть не может. «На крыше теплушки, в тельняшке и с тальянкой хорошо было ездить в 1918 году, — ответил Александр Глебович. — Но, наверное, это было бы не так комфортно в 1938-м».
А Малахов меж тем свернул на привычную стезю. И стал приглашать в студию героев прежнего «Взгляда». Дошла очередь и до оставшихся в живых членов семьи Овечкиных, семьи, погибшей почти в полном составе во время неудавшейся попытки угона самолета. И тут-то Малахов попробовал было свой фирменный стиль — начал пытать двух несчастных женщин, одна из которых вообще в захвате самолета не участвовала, а другая была тогда маленькой девочкой, — считают ли они свою погибшую маму виноватой и осуждают ли они своих родных. Малахов и дальше бы терзал их, выбивая показания и покаяние, но внезапно очнулись «мамонты»: «Мы бы никогда не стали обсуждать эту историю так, как это делаете вы! То время и то ТВ было человечнее, потому что было временем «синей птицы», а не «золотого тельца». Мы всегда думали, чем мы можем помочь людям, — вот главная функция телевидения!»
Когда же Сагалаев вспомнил, как однажды во время тяжелой и опасной командировки в Сочи Любимова арестовали, обвинив его в изнасиловании двух несовершеннолетних, Дмитрий Дибров, смеясь, предложил продолжение темы в малаховском стиле: «Чтобы удержать рейтинг и быть на гребне современного ТВ, следовало бы сейчас услышать: «А мы нашли этих сочинских девчонок…» Уязвленный Малахов скривился: «Какая еще критика прозвучит в наш адрес?»
А в очередной раз малаховщина во всей красе явила себя в день гибели актрисы Марины Голуб. Сразу три ток-шоу на трех каналах («Говорим и показываем» на НТВ, «Пусть говорят» на Первом канале и «Прямой эфир» на «России») бросились наперегонки живописать подробности страшной трагедии, захлебываясь в ажитации: «Только в нашей программе все эксклюзивные подробности ДТП». «Тела погибших вы видели? Черные мешки, в которых лежали тела, лицезрели?» — деловито спрашивали они у невесть откуда взявшихся многочисленных «очевидцев» происшедшего. «Что-нибудь предвещало трагедию? Марина Голуб что-то предчувствовала? Не знак ли это, что последний спектакль, который она увидела, назывался «Смертельный двигатель»?» — интересовались ведущие у коллег актрисы. Кто-то из ведущих даже спросил бывшего мужа Марины, не жалеет ли он о том, что расстался с ней. Тот оборвал неуместный разговор, но все равно отплясались телевизионщики на «горячей» теме по полной. И рейтинги, надо полагать, получили зашкаливающие.
Так что урок, который пытались преподать младшему коллеге «мамонты» из «Взгляда», не пошел ему и его многочисленным последователям впрок. ТВ, говорят, не может быть лучше общества, которое оно обслуживает. «Взгляд», однако, доказал, что ТВ может сделать общество лучше. Нынешнее ТВ, размывая границы между добром и злом, всеми силами делает его хуже. И тоже, наверное, войдет в историю — как свидетельство, что была когда-то и такая форма жизни. Тупиковая.
