В 2011 году мы сочиняли в Театре наций Circo ambulante. Начали писать текст, когда не было никаких признаков социальных всплесков, так себе, вялотекущая клоунада — типа разговоры по правительственной связи на фоне русских березок или путешествия на желтой машинке. Ну мы и писали тогда некую «цирковую антиутопию», вполне себе безобидную, исходя, с одной стороны, из внутренней художественной и этической одержимости, с другой — мотивируясь всеобщим бездействием.
Но время постоянно обманывало нас (нас — это меня и Макса Исаева, художника и соавтора спектакля), текст, написанный годом, месяцем, неделей ранее, устаревал. И нам приходилось без конца все переписывать. Слова «Уснули люди… ничего не хотят», казалось, потеряли смысл, когда на московские улицы вышли десятки тысяч людей. Потом они (слова) вдруг снова актуализировались. Текст финального монолога Марии (Лии Меджидовны Ахеджаковой), стоящей у рампы в латах Дон Кихота, — «Вошли духи зла в дома и тела наши. Случилось так, ибо злой колдун захватил-таки нашу часть суши…» — совершенно иначе стали резонировать в зале после 4 марта 2012-го. Смысл менялся: потому что стремительно менялось (меняется, будет меняться) время. И мы торопились.
Ни я, ни Максим никогда не занимались политическим театром. Принципиально не занимались. Мы всегда — по Набокову — «старались охранять суверенные границы искусства». От историзма, религиозности, социальности и т.д. Но сейчас то время, когда заниматься чистым искусством… не то чтобы нечестно: я бы не хотел быть пафосным. Сейчас заниматься чистым искусством очень трудно. «Вошли духи зла в дома и тела наши…» — мне кажется, сейчас это чувствуют многие. Зло проникло глубоко. Давно прошло в капилляры, стало политической и экономической основами нашей страны.
Сейчас столько написано и высказано на эту тему, что, наверное, проще взять и составить цитатник мыслей, идей или список имен людей, с которыми внутренне солидаризируешься. Например, «Никому не требуется разрешение, чтобы быть свободным» (http://esquire.ru/wil/marcos)
Но в один прекрасный момент что-то случилось со страной, с нами, с миром. Что? Это нельзя точно вербализировать или до конца объяснить экономическими, социальными или политическими причинами. Я думаю: наступают времена, когда каждый должен будет так или иначе определяться. И это, возможно, будут не очень приятные времена. Но энергия проснулась. Стала проявляться в самых неожиданных формах. Мы переживаем предощущение перемен, тотальной перезагрузки. Я не знаю, насколько мягко ли, жестко она произойдет, — но произойдет обязательно.
В человеке, как известно, кроме прочих живет инстинкт разрушения, который в определенные отрезки времени требует выхода. «И пока не разрушит все, не успокоится. Но в финале есть одна неожиданность. Когда все разрушено, не вокруг себя, но в себе самом, оказывается, что в пространстве, что зовется паузой, не пусто, а чисто. Двигаясь по пути проклятья, по пути разрушения, самоуничтожения, человеческая сущность сталкивается с тем, что после разрушения — чисто». (Анатолий Васильев. «Серебряный век»)
В этом смысле так же, как ересь, есть один из известных способов сохранения религии, так и «только новая «ересь» (в лице радикальных левых) может спасти те черты либерального мультикультурализма, что заслуживают спасения: демократия, вера в людей, равноправная солидарность…» (Славой Жижек)
На мой взгляд, есть два пути. Сопротивление «вертикали», противостояние. Удел одиночек.
Неосведомленных отсылаю к истории капитана Саблина (достаточно в Google набрать «Саблин»), расстрелянного в СССР за мятеж на противолодочном корабле «Сторожевой» в 1976 году. Перед расстрелом Саблину разрешили написать письмо своему сыну: «Верь, что история честно воздаст всем по их заслугам, и тогда ты никогда не усомнишься в том, что сделал ваш отец. Никогда не будь среди людей, которые критикуют не действуя. Эти лицемеры, слабые, ничего не представляющие собой люди, не способны сочетать свою веру со своими делами. Я хочу, чтобы ты был храбр. Будь уверен в том, что жизнь замечательна. Верь в то, что Революция всегда побеждает».
Лично меня история Саблина «не отпускает» уже много лет. Революционная романтика, страсть к справедливости и свободе на уровне физиологического отвращения к всякого рода лжи. «Я не могупозволить себе такую роскошь, как ложь». (http://esquire.ru/wil/marcos)
В обществе, в людях идут, на мой взгляд, неясные процессы самоопределения в надвигающейся реальности, реальности «горизонтального» устройства общества, реальности тотальной информационной прозрачности и, как следствие, реальности отсутствия доминирования той или иной социальной группы.
«Нельзя восстановить ни мир, ни общество, ни национальные государства, разрушенные сегодня, если исходить из вопроса, кто на этот раз навяжет свою гегемонию обществу. Мир <…> состоит из разных людей и групп, и отношения, которые нужно построить между этими разными группами и людьми, должны опираться на уважение и терпимость».
Возвращаясь к новой генерации! Я сейчас часть своего времени отдаю работе с молодой питерской (и не только) режиссурой. Это очень внятные ребята. Очень внятные! Поколение 20—30-летних радует меня так, как давно ничто не радовало. Они уже живут «горизонтально». У них есть чему учиться и есть чему завидовать. Они имеют позицию. Это поколение, уставшее от подмены подлинности имитацией. Они точно знают, что любят, и готовы за это бороться. Это поколение (иногда умело, талантливо, иногда не очень) стремится к содержательной работе. Они через профессию транслируют себя, свою боль — чего тоже давно не было. Это поколение напоминает мне поколение 80-х — поколение нонконформистов, которое хотело влиять на окружающую действительность, вмешиваться в нее… Я не знаю, много ли поменяли мы. Но вот — после «растерянных» опять пришли нонконформисты. Я разглядел этих ребят года два-три назад, понял, что это не случайность, а черта поколения. Стараюсь быть полезен им — и в профессии, и в «продвижении».
Всех не буду перечислять, но о двух просто обязан сказать отдельно. Это два молодых драматурга-режиссера — Саша Артемов и Дима Юшков. Оба приехали в Петербург года два-три назад. Несколько пьес-сценариев, инсценировок (одна из пьес написана по «Процессу» Кафки для моей постановки в Дюссельдорфе), два-три спектакля, маленький независимый театр «Тру». Вот, собственно, и все. Но мне как-то кажется очень важным про них сказать именно в контексте того, о чем я говорил выше. Думаю, это поколение сегодняшнего и, что особенно важно, завтрашнего дня. Думаю, что о них и о том, что они делают, скоро услышат не только от меня. Их, правда, уже стали «растаскивать» по проектам (и это, конечно, хорошо, но и по-своему опасно: я знаю много талантливых людей, девальвированных спросом. Особенно в Москве).
Главное: такие люди есть не только в театре. Я долго искал место, где провести ТПАМ (режиссерская лаборатория Формального театра). И пока искал — столкнулся в Петербурге с массой молодых людей, которые просто и спокойно занимаются своим делом. Они знают, чего хотят. И знают, как этого добиваться.
Одно место в нынешнем Питере меня особенно поразило. Это место — «Тайга». Это не клуб, не галерея, не модное тусовочное место. О нем мало (могу ошибаться) кто знает: эти ребята и не ориентированы на публичность. Это такая артель. Средний возраст «артельных», кажется, — 23 года. Там есть графические дизайнеры. Есть плотники. Есть мастера велосипедного спорта, которые чинят и делают велосипеды. Есть швейная мастерская. Интернет-радио. Маленький книжный магазинчик, небольшой секонд-хенд, небольшая гостиница, что-то еще… Все крохотное. И все профессионально заняты каким-то внятным делом.
Они взяли в аренду особняк. Не промышленный лофт, а очень красивый, хотя и жестоко потрепанный временем особняк на Дворцовой набережной.
Они не афишируют себя. Как я понял, довольно строго отбирают и подбирают себе подобных. Коллегиально решают, кого пускать — кого нет. Конечно, все складывалось по цепочке друзей. Но принимали только тех, кто действительно умеет делать что-то — и делает это. Входишь к ним: все заняты делом. И все помогают друг другу. Скажем, мне нужны полки в книжный магазин — их делает мой друг, плотник, работающий тут же в соседнем пространстве. Автономная модель подлинной демократии, построенной в отдельно взятом особнячке.
Я в свое время упивался статьей Умберто Эко «Средние века уже начались». У него есть эта мысль: выживают маленькие, автономные сообщества. Независимые от центрального тоталитарного правления. От гримас «Большого мира». Эти ребята из артели «Тайга» на Дворцовой набережной не заняты «сменой вертикали» — они выстраивают свою горизонталь.
Есть часть 25-летних, которые настроены на сопротивление, на активное преобразование, а есть — живущие и работающие в «горизонтали». Обе эти части стремительно меняют пейзаж, меняют ткань социума! Эти ребята выстраивают фундамент, на котором может строиться что-то новое и серьезное. Это поколение — и есть наш завтрашний день.
