СюжетыОбщество

Форпост империй после потопа, перед юбилеем

Путин подписал указ о праздновании в 2015 году 2000-летнего юбилея Дербента. Дагестанцы думали, что город на три тысячи лет старше

Этот материал вышел в номере № 134 от 26 ноября 2012
Читать
Изображение

Дербент не может оправиться от последствий ливня и селевых потоков. Сотни людей до сих пор остро нуждаются в помощи, скоро зима. Прибывшие добровольцы пытаются помочь пострадавшим, дагестанские чиновники сопротивляются.

Стихия накрыла город поздним вечером 9 октября: в 22.35 пошел дождь. В течение двадцати минут дождь превратился в ливень, ливень в бурный поток, а поток в сель. Поток был такой силы, что обломки домов и тела погибших относило на несколько километров. Противостоять этой силе невозможно, люди хватали детей и лезли на крыши, кто-то бежал к соседям. Дождь лил чуть меньше двух часов. Итог: шестеро погибших, более четырех тысяч пострадавших, сотни разрушенных домов.

Под утро выяснилось, что потоки шли в город сразу с трех сторон. С юга накрыло пригород Дербента — ЗОС (зональная опытная станция виноградорства и овощеводстваИ.Г.), второй мощный рукав скатился в самом центре, вдоль стены Дербентской крепости, третий рукав обрушился с севера, смыв часть крупного поселка Сабнава. Был введен режим чрезвычайной ситуации, сотрудники МЧС начали разгребать завалы.

В город стали съезжаться чиновники, приехал и глава Дагестана Магомедсалам Магомедов, побывал в самых пострадавших районах. «Будем решать проблему по-дагестански», — утешил он. Мол, организуем субботники и решим всем миром, никого не оставим. Но уже спустя неделю режим чрезвычайной ситуации был снят. Эмчээсники расчистили центральные улицы города, помогли восстановить насосную станцию, электричество, газ и уехали. Пострадавшие получили единовременные выплаты, чиновники уверили: «Ни один человек не был обойден вниманием», телеканалы передали бодрые сюжеты об успешном ходе восстановительных работ. И о потопе забыли. А люди остались.

— Телевидение с самого начала искажало информацию, — рассказывает житель Дербента Кахриман Шихгасанов. — По Первому каналу говорили, что уровень селевого потока не превышал 40 сантиметров. На следующее утро мои знакомые звонили, утешали, что все не так уж страшно. Но моего дома больше нет, он под двухметровым слоем ила!

Дом Кахримана находился в исторической части города Махале, в нескольких метрах от стены древней дербентской крепости, к полуночи 9 октября его уже не было. Семье: жене, сыну и невестке с внуком, чудом удалось выжить. Во время наводнения Кахриман был в Москве, он здесь работает. Первым же рейсом вылетел домой. «Думал, еще можно хоть что-то спасти, тогда еще не представлял масштаба», — кивает он на остатки своего дома. Одноэтажное строение с четырьмя комнатами и мансардой сейчас больше напоминает раскуроченный прицельным попаданием снаряда сарай, с той лишь разницей, что вместо обгоревших стен из всех щелей вылезает черная илистая масса.

«Мы лишились всего. Невестка с внуком у своей родни, жена у — своей. Я с сыном живу у соседей. Спасибо, приютили. После потопа к нам приходила комиссия, составила акт, мы получили единовременную выплату, 25 тысяч рублей, купили какую-то одежду и ребенку самое необходимое».

Никакой гуманитарной помощи первый месяц семья Кахримана не получала. Хотя в городе все знали, что соседний Азербайджан прислал 19 фур продовольствия. В городской администрации Кахриману сказали ждать весны — там и федеральные компенсации будут. Но, судя по настроению Каримхана, в такую перспективу он все меньше верит, ведь компенсации, пусть и федеральные, все равно зависят от местных чиновников. С одним он пообщался на днях, когда написал заявление в Единый расчетный центр с просьбой не начислять коммуналку: дома-то нет. В ЕРЦ внимательно изучили заявление. Состоялся следующий диалог:

— У соседей, значит, живешь… Справку от него принеси, и соседу будем начислять коммуналку за вашу семью.

— У меня ничего нет, я лишился всего имущества!

— Электричеством пользуешься? Под душем моешься? Мусор выбрасываешь? Значит, плати. Наводнение или нет, этот вопрос уже не к нам.

«Я не сдержался, бросил все документы и ушел. Долго бродил по лесу, — растерянно говорит Кахриман. — Я ведь сейчас даже на работу вернуться не могу, как семью в таком положении брошу? Жена нервная стала, спать не может, ей невролог нужен. Это ведь не первый потоп. Два года назад тоже было. Я писал мэру Яралиеву, что у нас завалы, смоет нас. Но ответа так и не получил».

В положении Кахримана оказались сотни дербентцев. Где проходит та грань, по которой оценивают, заслуживает человек федеральной компенсации или нет, ответить никто не может.

Хадижат и Хаджи Гаджибековы жили в небольшом домике в пригороде, на отшибе поселка ЗОС, им по 74 года, полвека из которых они прожили именно здесь. Как выжили в ту страшную ночь, сами не понимают. Соседи нашли их наутро в сене, старики от ужаса не могли связать двух слов. Сель унес все, что у них было. Члены восстановительной комиссии долго не верили, что в «этом» действительно кто-то может жить, но, узнав, что старики тут не прописаны (хотя документы на собственность у них есть), вежливо откланялись, сказав, что ничего им «не положено».

ЗОС, или зональная опытная станция, когда-то была научным сельскохозяйственным предприятием по развитию виноградарства и овощеводства, в 50-х тут жили ее сотрудники. Два десятка домов зажаты между ущельем и оросительным каналом. Сельское хозяйство уже давно никто не развивает в этих широтах, а люди остались, времянки превратились в постоянное место жительства.

— Поначалу вода стала просачиваться сквозь пол, а когда я услышала шум, поняла, что беда. Крикнула детям, открыла двери в комнаты, чтобы дать воде путь, схватила документы и выбежала на улицу.

Сель хлынул прямо через окна, выбивая рамы, сметая на своем пути стены, унося мебель, вещи и одежду.

Сайранат Гаджиева работает учителем лезгинского языка в прогимназии, зарплата 5 тысяч рублей. Сейчас она с двумя детьми ютится в комнатке, вычистила и вымыла все, что смогла, но с запахом справиться ей не под силу. Тяжелый, удушливый, клейкий запах сырой плесени сочится из стен, выползает из подвала. «Эффект казематов» подогревается теплом от газовой буржуйки. Такая же ситуация у всех соседей Сайранат, с той лишь разницей, что семьи у них больше, у кого четверо, у кого пятеро малолетних детей.

Людей не просто затопило. Смыло всю их жизнь. Любая вещь, побывавшая в селе, уже непригодна к использованию. Вещи, бытовая техника, одежда, а самое главное — подвалы, были затоплены. Подвалы в селениях — это в прямом смысле источник существования: в них хранятся продукты, которыми большие дагестанские семьи питаются круглый год, и особенно зимой. Все зимние запасы — не только для людей, но и корм для животных (многие держат коров) — уничтожены. Как зимовать?

«Кость в горле»

На Площади свободы в центре Дербента штаб волонтеров «Гражданского корпуса». «Корпус» в Дербенте — это два человека: Луиза Дибирова и Артем Айвазов. «Штаб»: комната двадцать метров, два стола, четыре стула. Луиза приехала в Дербент спустя полторы недели после потопа.

Луиза — волонтер Крымска, это особая «каста» молодых и образованных людей, которым не жалко тратить свое время и силы на помощь тем, кто попал в беду. Летняя трагедия в Крымске, когда несколько месяцев в режиме нон-стоп добровольцы со всей России собирали гуманитарную помощь и разгребали смытый водой кубанский городок, оформила и сплотила волонтерское движение «Гражданский корпус».

«В Дербент я приехала собрать информацию о пострадавших, — рассказывает Луиза. — Услышала от друзей, что ситуация там плохая, но чтобы настолько, не ожидала. Сотни людей сами просто не вытянут до весны». Приехала на пару дней, а живет тут уже месяц. В штабе телефон не смолкает ни на минуту, люди звонят с вопросами: к кому обращаться, что делать, просят юридической консультации. Неделю назад к ней на помощь приехал другой «крымчанин» Артем Айвазов, тоже «на пару дней»: «Работы очень много, нужно собрать всю информацию, нам катастрофически не хватает рук».

«Мы действуем по аналогии с Крымском, — рассказывает Луиза, — прежде чем начинать оказывать адресную помощь, организовать ее сбор в Москве и других городах, мы должны конкретно знать, что и кому нужно. Те списки пострадавших, которые у нас есть, «холодные», в некоторых случаях они не отражают действительности. Поэтому мы сами обходим каждый пострадавший дом, осматриваем повреждения, заполняем анкеты, что и кому нужно. Многие в силу неразберихи даже единовременных выплат не получили. Наши списки готовы, их нужно обработать. Затем уже вызывать волонтеров вручную разгребать завалы в домах и адресно разносить собранную гуманитарку».

Большинство пострадавших семей знают Артема Айвазова в лицо, а в поселке Сабнава его встречают как родного. Улицы поселка до сих пор напоминают военные хроники. Вот дом Теймираза Мирзоева, трое детей, двор «разбомблен» камнями, машина завалена песком, крыша дома в дырах, пол и стены пузырятся от влаги, покрыты высохшей коростой ила. Правда, заместитель мэра Дербента Алаутдин Мирзабалаев заявил, что у «Мирзоевых все в порядке, им нужно только пол помыть».

— Мы помоем, не вопрос, — отвечает Айвазов. — Помогите нам инструментами, мы даже сами завалы разгребем. Но власти настаивают, что все от них зависящее делается.

Компенсации

Согласно официальной информации, собранной «путем подворового обхода 25-ю рабочими группами», от наводнения пострадали более 1139 домохозяйств, это более 4 тысяч человек. Полностью утратили имущество 30 домохозяйств. Получили повреждения различной степени 392 домостроения. «Единовременную выплату в размере 25 тысяч рублей получили все, кто пострадал, — заявили в администрации. — Теперь ждите федеральных компенсаций». С учетом всех бюрократических проволочек это займет около 4 месяцев. Но самое главное, неизвестно, кто конкретно из пострадавших получит эти компенсации и в каком размере.

На мой вопрос заместителю мэра Мирзабалаеву, а где же пострадавшим людям жить зимой, он ответил: «Пусть находят в городе квартиры внаем, приносят мне договор найма, администрация оплатит». «Да уж, — зло говорит один из пострадавших, Магомед, — оплатит, жди. Я несколько недель ищу своей семье квартиру, как только слышат: «под честное слово администрации», отказываются сразу же. Если бы чиновники и вправду хотели помочь, сами бы заключали договор об аренде. А так — заткнуть нас хотят».

Благодаря деятельности волонтеров вскоре наметилось шевеление, чиновники из Дербента зачастили в Махачкалу на экстренные заседания, на наиболее пострадавшей улице Мамедбекова в центре города опять появилась строительная техника. Местное телевидение показало сюжет, где Артем с Луизой объясняют, кому и чем можно помочь.

Но когда волонтеры стали задавать неприятные вопросы — как зимовать пострадавшим, почему помощь дошла не до всех и кто за это в ответе — чиновники стали в прямом смысле их саботировать. Уже месяц волонтеры не могут добиться даже списков пострадавших от администрации. А неделю назад им и вовсе стали угрожать. «Еще увидишь, как их будут выдавливать из республики, — сказал мне один знакомый дагестанский чиновник. — Эти ребята для наших как кость в горле: проглотить не в состоянии и есть не получается».

Он оказался прав. На пресс-конференции заместитель мэра Дербента Алаутдин Мирзабалаев обвинил волонтеров в пиаре и попытке собрать средства на помощь «себе в карман». «Зачем это делать, когда все желающие могут переводить средства на банковский счет помощи, открытый администрацией Дербента?» — недоумевал Мирзабалаев.

Далее Мирзабалаев пересчислял все, что власти сделали для пострадавших: «Обследовали 62 пострадавшие улицы, 24 объекта социально-культурного назначения, 50 объектов инженерной инфраструктуры, выделили материальные средства пострадавшим, раздали гуманитарную помощь…» В общем, заммэра говорил все то, что повторяют чиновники последние 6 недель, уверяя, что больше в помощи никто не нуждается.

И я даже поверила бы ему. Но я сама с волонтерами в ночи месила грязь, обходя дома пострадавших в ЗОСе, где дети болеют от сырости, а затем на следующий день ползала по обломкам домов в Сабнаве, где люди сами пытаются разгребать завалы и просят только об одном — дайте стройматериалы на восстановление домов. Я это делала всего два дня, а Луиза Дибирова и Артем Айвазов занимаются этим каждый день. Еще я слышала, как разрываются каждую минуту телефоны, звонят люди с просьбами о помощи. Я видела, как они снимали деньги с «Яндекс.Кошелька» и передавали их 19-летнему сироте Зауру, на попечение у которого трое братьев и сестер…

Та пресс-конференция закончилась скандалом, чиновники в чистеньких ботинках бурно возмущалась «нахальством» понаехавших:

— Нагло врут, да еще и старшим хамят.

Карьерный рост

После наводнения прокуратура республики провела проверку, которая установила, что Дербент оказался не готов к режиму чрезвычайной ситуации. Чиновники напирают: оповещения о ливне было за несколько часов, но «стихия ударила неожиданно».

Я общалась с несколькими десятками жителей, никто из них не получал никакого оповещения. Лишь один человек мне сказал, что действительно получил SMSс предупреждением, правда, около полудня следующего дня. Теперь про «неожиданность». Сели для горных районов так же «неожиданны», как зима для России. Но такой силы и мощи потока местные жители не припомнят очень давно.

В советское время здесь исправно работала дренажная система, ливневые и селевые стоки выводили потоки в море. Но пятнадцать лет назад ущелья, которыми изрезан Джаланский хребет, нависающий над Дербентом, стали застраивать. Появились частные дома, искусственные сады, а где и карьеры по добыче камня. Законность застройки природоохранной зоны сомнительна до сих пор. Но, с точки зрения селя, угрозу представляют не сами карьеры и дома, а годами забивающаяся дренажная система, в итоге сформировавшая естественный заслон. Его-то вода и прорвала 9 октября.

А ведь звоночек прозвенел еще в 2009 году, когда случилось предыдущее большое наводнение. Тогда обошлось без жертв, вопрос тоже решали «по-дагестански», то есть каждый — с помощью родственников. Правда, жители ЗОС пытались перекрыть трассу, но ОМОН с помощью дубинок убедил их разойтись. Писали заявления и другие жители города, но ответа не получили ни в 2009-м, ни в 2010 годах. Властям было все не до этого?

На днях Владимир Путин подписал указ о праздновании юбилея Дербента. И тут без конфуза не обошлось: только из указа президента жители Дербента узнали, что их город в 2015 году будет отмечать 2000 лет. Последние лет восемь дербентцы отмечают еще более солидную дату — 5000 лет своему городу. Об этом свидетельствуют, например, юбилейная арка у входа в городской парк и этикетки на многочисленных сувенирах, продаваемых давным-давно по всей стране. У такой исторической рокировки наверняка есть какое-то (может быть, даже научное) объяснение. Но оно самим дагестанцам не предъявлено. В общем, здесь не понимают, что праздновать и как. Да и до праздников ли?

Дербент, когда-то прекрасный приморский город из чудесного желтого туфа, форпост великих империй, сейчас больше похож на нищий заштатный городишко. Спасибо персам, что несколько тысячелетий назад возвели над городом величественную крепость Нарын-калу, стена которой спускается через весь город прямо к морскому берегу. Тысячелетия не властны над этим сооружением. Но что не удалось сделать времени, с успехом делают местные власти. В 2007 году крепость была признана ЮНЭСКО частью культурного мирового наследия. Но вот следить и реставрировать наследие некому, денег нет. Последний раз его немного латали в 80-е годы прошлого столетия, часть южной стены уже утеряна безвозвратно, стены облеплены свалками и незаконными постройками, а дыры у основания латают своеобразно: цемент кидают прямо на глину, сползти которая может вместе с любым дождевым потоком.

Когда три года назад избирался новый мэр Имам Яралиев, у жителей Дербента была надежда на перемены, но с тех пор ничего не изменилось. В городе как не было нормальной дренажной системы, канализации, водопровода, очистных сооружений, так и нет. Еще тут нет нормальных тротуаров, зато есть много мусора и грязи, которой буквально заросли фундаменты домов, дожди и остатки липкой жижи довершают величественную картину, по выражению мэра города Имама Яралиева, «культурной столицы Дагестана».

— Указ Путина — это солидный бюджет, может быть, из него хоть чуть-чуть перепадет городу, — с энтузиазмом сообщила мне нотариус, к которой я зашла отметить командировочное заявление. — Так надоело жить в этой грязи!

P.S. Когда верстался номер, стало известно, что власти Дагестана объявили информационную «войну» волонтерам. Министр по информационной политике Нариман Гаджиев публично оскорбил Луизу Дибирову, обвинив ее во лжи.

А Дербенту по-прежнему не хватает рабочих рук добровольцев, чтобы собственноручно разгребать подвалы и дворы пострадавших домов. Не хватает некоторых продуктов, теплых вещей и строительных материалов.

Для помощи пострадавшим открыт yandex.кошелек 410011581225674.

http://ligadela.com/news/583/ http://vk.com/wehelpderbent http://shegolll.livejournal.com/444040.html

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow