Коридор детской клинической больницы густо декорирован воздушными шарами. На шарах — смешные рожицы и слоган: «Мир без слез». В зале расставлены стулья. Рассаживаются зрители; врачи и медицинские сестры занимают стоячие места. Каждый ребенок — на коленях у мамы. Маленький мальчик в лыжной шапочке спит. Его щеки белые, почти голубые. Взрослая девочка по-новому повязывает цветную бандану. Улучив момент, хулиганистый приятель щелкает ее по лысой голове. Двое хорошо одетых мужчин вполголоса обсуждают новый спортивный «Мерседес»: скоростные характеристики, объем двигателя, дизайн. Наверное, банкиры. Сильный запах антисептика и чего-то еще, чисто больничного.

– А вы про нас в газете напишете? — пугливо спрашивает женщина с глазами темными и большими, как у ночного зверя. — Не пишите! Или лучше вот как: можете рассказать про нас, только имя пусть другое будет.

Целует в голый затылок свою дочку. На маленьком лице девочки синеет медицинская маска.

— Пусть ее Ларисочка зовут, — решает женщина. — Мы ведь никому ничего не сказали про больницу. Вообще никому. Я считаю, если вслух не произносить некоторые вещи, то они со временем исчезают. Пока мы не обсуждаем Ларисочкину болезнь, Ларисочка здорова, счастлива, и ее самочувствие — отличное.

Но Ларисочка — больна. Чувствовать себя плохо она начала много раньше того дня, когда вдруг под ее детской кожей набухли и вдесятеро увеличились подключичные лимфоузлы. Просто этот симптом позволил направить исследования в верном направлении, и через день Ларисочкина мама без объяснений уволилась с работы и твердо решила никому и ничего не говорить.

Качает дочку на колене.

— А вы в курсе, — вдруг спрашивает она, — что имплантируемый порт, или центральный катетер, находится у девушек ровно на том месте, где они хотели бы иметь линию декольте? Поэтому все они носят треугольный вырез, узкий. Наши девочки.

В проходе между рядами появляется развеселый клоун с гитарой. Оживление в детских рядах.

— С каждым «ура!» мы выздоравливаем! — говорит клоун и побуждает малышей почаще выкрикивать «ура!». Малыши слушаются, кричат. Подпевают песне на стихи Хармса: «А вы знаете, что ДО? А вы знаете, что НО? А вы знаете, что СА?» Клоун выбирает себе в помощницы девочку Аню. Аня рада и слабым голосом рассказывает стихи. Волосы ее только начали отрастать, неуверенно покрывают часть головы. Еще два мальчика выходят вперед, и каждого зовут — Никита. Смеются, даже танцуют. Женщина с глазами ночного зверя вдруг плачет, очень тихо, слезы текут и теряются в воротнике спортивной куртки.

Серьезным осложнением химиотерапии является повреждение вен и мягких тканей в прилегающей области. Для предупреждения этого используются порт-системы — специальные устройства для внутривенного введения препаратов, полностью размещенные в теле человека. Порт расположен под кожей, имеет специальную мембрану, и очевидным его преимуществом является относительный комфорт во время лечения. Недостатком — высокая стоимость. Порт может служить три или даже пять лет. Но лучше, конечно, распрощаться с ним поскорее.

На днях в Самарской детской городской клинической больнице № 1 состоялась очередная акция благотворительной программы «Мир без слез». Банк-благотворитель перечислил отделению онкогематологии 900 тысяч рублей на приобретение порт-систем. Еще банк пригласил для развлечения ребят — героев передачи «Спокойной ночи, малыши!» — Хрюшу, Степашку и каких-то еще. Каркушу, наверное. Она там единственная девочка.

— Ларисочка — большой молодец, — шмыгает носом ее мама. — Она давно не плачет. Но вот недавно нам делали трепанбиопсию — извлекали из кости участки губчатого костного вещества вместе с костным мозгом. Очень болезненная процедура, детям делается под наркозом и в операционной. Я дочку забирала оттуда, несла на руках. Ларисочка плакала во сне. Так я узнала, что можно плакать и под наркозом.

Ларисочка улыбается и бьет в ладоши, потому что уже появилась Каркуша, Каркуша! Знаменитая ворона лично приветствует каждого малыша. Маленький мальчик в лыжной шапочке просыпается. Мама губами прикасается к его лбу: нет ли жара? Все спокойно пока. И дети выигрывают, не прекращая битву ни на час.

— И вы представляете, — возбужденно говорит один из организаторов акции другому, — замминистра здравоохранения не приедет. Не предупредил даже! Бескультурье, я считаю. Но будет главный педиатр.

— По поводу метотрексата что? — спрашивает заведующий отделением гематологии. Собеседница подробно описывает ему ситуацию: предпочтителен австрийского производства, но внезапно перебивает себя:

— Детский хоспис-то! Тема уже в Москве, в Министерстве здравоохранения! Обещают выделить участок. Вроде бы. Только, как мне кажется, с оздоровительным центром они промахнулись. Ну что это такое: оздоровительный центр при хосписе?!.

Следующая артистка проносит Хрюшу и Степашку. Кукольные звери переговариваются, это смешно, дети смеются. Мама с голуболицым мальчиком в лыжной шапочке прыжками выбегает в коридор, мальчика тошнит в полотенце.

— Ничего, ничего, — говорит мама. — Сейчас умоемся и вернемся за подарком, да?

Мальчик переводит дыхание и кивает. Внимательно изучает стопками уложенные пестрые коробки с подарками от банка.

Есть масса оснований полагать, что страна, с таким блеском и треском ведущая приготовления к Олимпиаде-2014, может и должна в первую очередь лечить своих детей. Государство, а не банк, обязано закупать порт-системы, дорогостоящие медикаменты правильного производства, и так далее. Но государство выбирает Олимпиаду. Поднимает гордо знамя спорта. И твое возмущение не то чтобы размещается в определенном пласте сознания, оно негромко пульсирует, обычно его практически не слышно, как «Мерседес» на нейтральной передаче, но, когда требуется выжать газ, негромкое жужжание оборачивается оглушительным ревом, и который раз вспоминаешь, какая мощь скрыта внутри.

Фото Владимира Сверкалова