Верховный суд (ВС) РФ, конкурируя с Высшим арбитражным судом (ВАС) РФ за влияние на судебную систему России, пошел по пути считающихся более прогрессивными коллег-арбитражников. 13 декабря Пленум Верховного суда принял постановление «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов» следующее в фарватере аналогичного постановления Пленума Высшего арбитражного суда «Об обеспечении гласности в арбитражном процессе», которое было принято еще 8 октября этого года (см. статью Леонида Никитинского «Суд идет! Онлайн», №115 от 10 октября 2012).
Даже если произошедшее объясняется конкурентной борьбой, это не имеет ровно никакого значения — результат исключительно позитивный. Особенно на фоне развернувшихся на днях в Думе событий, когда отдельные депутаты от «Единой России» пытались внести закон об ограничении работы СМИ во время судебных процессов. Прецедент есть: когда шел процесс PussyRiot, судья, творчески вобрав и переосмыслив уголовно-процессуальное законодательство, пыталась запретить журналистам разного рода трансляции из зала суда, поскольку это может повлиять на свидетелей по делу. Законопроект оказался до такой степени одиозным даже на фоне той правовой рамки, которую Дума без передышки кует силами молодых депутатов, что чуть позже инициатива была дезавуирована. Возможно, до лучших (то есть худших) времен.
Высший арбитражный суд давно считается двигателем судебной реформы, а его председатель Антон Иванов славится не только своей близостью к нынешнему премьер-министру, но и либеральным подходом к праву. Октябрьское постановление Пленума ВАС — это пир духа какой-то: «…арбитражным судам следует учитывать, что при отсутствии оснований для осуществления разбирательства дела в закрытом судебном заседании арбитражный суд не вправе отказать в допуске в судебное заседание желающим присутствовать в нем гражданам, в том числе по причине недостаточной вместимости зала судебного заседания. <…> лица, присутствующие в открытом судебном заседании, имеют право делать заметки по ходу судебного заседания, что предполагает также возможность осуществления ими публикаций в текстовом режиме о ходе судебного заседания в социальных сетях и в электронных средствах массовой информации с использованием собственных технических средств. Такие публикации производятся без специального разрешения судьи <…> не может являться основанием для отказа в проведении кино-, фотосъемки, видеозаписи, трансляции судебного заседания арбитражного суда по радио, телевидению и (или) в сети интернет нежелание лиц, участвующих в деле, широкой огласки обстоятельств дела, разглашения сведений, касающихся деятельности участников процесса, не засекреченных в установленном законом порядке, а также их нежелание…».
На момент подписания номера в печать официальный текст постановления Пленума Верховного суда РФ не появился на сайте ВС, но судя по сообщениям государственных агентств, он во многом повторяет логику коллег. Больше того, в постановлении, которое цитирует агентство РАПСИ, говорится о том, что нарушение принципа гласности может повлечь за собой отмену судебных постановлений.
Пленум в постановлении рекомендовал Российской академии правосудия ввести для судей спецкурс по применению норм открытости и гласности судопроизводства.
Против этого пункта горячо возражал замгенпрокурора РФ Александр Буксман, забывший, вероятно, практику еще советского времени, когда постановления пленумов были обязательны не только для судов, но и иных органов и должностных лиц, применяющих закон.
Председатель ВС Вячеслав Лебедев был вынужден вступить в спор, сообщив, что Академия учреждена Верховным судом, и хотя бы по этой причине высшая судебная инстанция может решать, чему учить судей.
Можно, конечно, предположить, что с учетом профессиональных качеств нынешних судей, требования постановления будут игнорироваться. Но надо учитывать, что постановления пленума носят характер «руководящих разъяснений». И игнорировать их не так просто. Во всяком случае, пускать на заседания только по «билетам» от компетентных органов, как на процесс по делу Синявского и Даниэля, или запрещать записывать слова участников резонансных процессов, как это делали в отношении, например, Фриды Вигдоровой, уже будет невозможно.
